Андреевский спуск Страница 5

Мужчина не может представить, чтобы у его зятя была любовница. Разве что когда-то, где-то, по пьянке. После чего он, наверное, в испуге запихнул в карман презерватив, который давно уже протёрся. А упоминания в его статьях о проститутках в шубах под пальмами, о наркотиках и о седых рок-звёздах, которые остановились в том же отеле, что и он, — всё это отрыжка провинциальной юности. Несомненно, это она его бросила. Мужчина вдруг осознаёт, что гордится своей дочерью.

Жена спрашивает, почему он её не остановил.

Мужчина подходит к крану, и тут чайник падает у него из рук.

— Что с тобой? Ты пьян?

Жена знает, что у него есть любовница, но не понимает, почему при этом он волочит ногу.

— Дай, я тебе налью воды. Скажи хоть слово!

Мужчина садится. О чём это она? Какое слово? Ага! Зять. Это он у них мастер красного слова. Жрец нашей самобытности. Нет на них цензуры. И редакторов тоже. А перечитывать написанное их не учили. Потому весь их понос идёт в печать. А кроме того, их как следует никогда не высмеивали. Они свято верят, что литература — это слова. А не то, что за словами.

— Может, — спрашивает жена, — ты хочешь прилечь? Пошли. Держись за меня.

Проходя мимо зеркала, он видит своё лицо и не узнаёт его. Что-то не так. Что именно? Цвет! Серый, как солдатская шинель. Надо купить другое зеркало.

— Потерпи немного, — говорит жена. — Тебя тошнит? Может, в туалет? Что ты пил? Может, отравление? Что ел? И что у тебя с ногой?

Мужчина чувствует, как кто-то несколькими насосами выкачивает из его ног кровь. Вместо того чтобы ответить, он вместе с женой падает на пол.

— Что случилось? Как ты? Ты меня слышишь? Ты не ударился?

Пока жена ощупывает его, кто-то незаметно отпиливает и крадёт его правую ногу. Он не может это остановить, потому что язык налился чугуном и стал неподъёмным.

— Что у тебя болит? Я не понимаю!

Мужчина не помнит, когда губы жены были так близко к его лицу. Интересно, что бы её больше огорчило — развод дочери или его смерть?

— Сейчас мы, — говорит жена и затаскивает его на диван. — Потерпи немного. Я сейчас.

Она бежит к телефону и вызывает скорую помощь.

Кажется, думает мужчина, как сквозь вату, ей не всё равно. Взволнована. Но не паникует.

Это они!

Услышав грохот на лестничной площадке, жена бросается к шкафу.

— Где твоё чистое бельё?

Мужчину кладут на носилки, загружают в фургон и, благодаря жене, везут не в районную, а в больницу для учёных. Она сидит рядом и возвращается домой только после того, как его подключают к капельнице. Его нижние конечности, правую руку и челюсть конфискуют на входе в больницу. Теперь ему принадлежит только голова, которая время от времени закатывается в этажные сны. В тех снах озабоченные врачи точат скальпели, санитарки таскают из кладовки утки, а зять в уголке ждёт его инструкций.

— Что такое «андрогенные студии»? — спрашивает его мужчина.

Зять молчит.

Что-то, наверное, думает мужчина, связанное с сексом. Он вспоминает о разрыве со своей любовницей.

— Вот вы, писатели, — поучает он зятя, — в последнее время открыли для себя секс. Да?

Зять кивает.

— А я его закрыл. Так что же мне теперь остаётся, скажи мне? А?

Зять не отвечает.

— Разве что радость дефекации. Вот ты, — приказывает мужчина зятю, — возьми и опиши это. Развей последнее табу. Скажи свежее слово. Освети то, что происходит в туалетах. Там теперь вся наша отрада.

Зять ускользает из палаты, чтобы выполнить приказ.

— Подожди, — останавливает его мужчина. — Я же теперь паралитик! Я ничего не чувствую. Из меня может что угодно вылезти когда угодно. Я уже ничего не контролирую. Ничего! Слышишь?

— Да, — говорит зять, — слышу.

— Ну так скажи что-нибудь.

— Что именно?

— Что хочешь.

— Зачем, — спрашивает зять, — вы меня вызвали?

— Ты не оправдал, — говорит ему мужчина, — моих ожиданий. Ты меня обманул. Ты и твои единомышленники. Вы — не писатели. Вы — охранники красивых слов. Я-то думал, вы расскажете нам, что с нами происходит. Выведете нас, наконец, на мировой уровень. Чтобы нам было чем гордиться. А вы, как я теперь вижу, нарциссы, пустоцвет, пшик!

Зять не согласен.

— Если бы я в своё время, — кричит на него мужчина, — имел такую свободу… И если бы у меня были такие возможности… Весь мир носил бы меня на руках.

— Вас и так, — кривится зять, — носят.

— Калека ты, — рычит мужчина, — выродок!

— Согласен, — говорит зять и берётся за подушку.

— А всё потому, — говорит мужчина, — что вы не видели жареного волка!

— Да, — говорит зять, — не видели. Зато у меня всё впереди.

— Вот, — говорит мужчина, — как прижмут тебе хвост, тогда…

— Не успеют!

Зять кладёт ему на лицо подушку и наваливается сверху.

Мужчина пытается вспомнить имя зятя, чтобы достать его хотя бы обидным словом, потому что пнуть родича куда следует он не может.

— Хорошие новости, — говорит кто-то и стягивает с его лица подушку. — Светила медицины провели консилиум. И было принято решение вернуть вам конечности. Вместе с остальным телом. Берите, пожалуйста, пользуйтесь.

— Не может быть!

— А вы проверьте.

Левой рукой мужчина щипает себя за правую ногу, и ноге это не нравится. Он сгибает ноги в коленях, прижимает их к груди и выдавливает из кишок характерный звук.

Потрясённый зять отпрыгивает.

— Спасибо, — говорит он, задыхаясь.

— Нет, — моментально добреет мужчина. — Он, то есть зять, если разобраться, парень что надо. И, между прочим, небездарный. Раньше он писал хорошие стихи. Мужчина до сих пор помнит одно. Про осенний сад. Про то, как северный ветер качает ветви. Один мелкий листок отрывается и падает. К нему наклоняется филателист. Глядь — а это не лист, а почтовая марка ада.

Зять, прикрывая нос, испаряется вместе с бронебойным запахом.

* * *

— Как вы себя чувствуете? — спрашивает его врач.

— Чувствую я, — говорит он, — хорошо.

— Это хорошо. А ещё как?

— Плохо.

— А как же вы хотели?!

— Я так не хотел.

— И я вас понимаю. Но обследование показало у вас стенокардию. Она же грудная жаба. Это — по сердцу. А по инсульту — будут проблемы с памятью и речью. Не исключена и общая размагниченность.

— Размагниченность, — повторяет мужчина.

— Поблагодарите, — говорит врач, — что паралич отступил.

— Благодарю.

— Это, скажу вам, настоящее чудо. С вашим диагнозом возможны помрачения, провалы, галлюцинации, отсутствие координации и логики. Как с этим сейчас?

Мужчина раскрывает рот, но мысли разбегаются, как дворняги от ловца.

— Это оно, — говорит врач. — Но вы не переживайте.

— Не буду, — говорит мужчина.

Ему это несложно. Ни голова его, ни руки не способны держать ничего тяжёлого. Разве что что-то лёгкое и короткое.

— За всю практику, — говорит ему врач, — я не видел, чтобы паралич отступал так быстро. Сколько времени вы у нас провели?

— Да, — говорит он.

— Вот видите! Поэтому мы завтра вас выписываем. Я подготовил бумаги. Переночуете — и на свободу. Что вы на это скажете?

— Да, — говорит он.

Это всё, на что сейчас способны его речевые органы.

— Но вы будете у нас под наблюдением, — обещает врач. — Берегите сосуды. Они у вас слабые. Принимайте лецитин. Он выводит холестерин. Пейте гинкго — оно насыщает кислородом и оживляет кровоток. В аптеках всё есть. Ну и, само собой, диета.

— Ра-ди-ку-лит, — говорит мужчина, имея в виду, что, когда всё началось, он принял это за радикулит.

— Растирайтесь, — говорит врач, не дослушав. — Прикладывайте тепло. Или холод.

— А-а?…

— Или — или. Проверите при случае. И прислушивайтесь к себе. Есть ещё вопросы? Пожалуйста.

Мужчина хочет знать, почему это случилось. И почему именно с ним.

Врач говорит, что причин может быть несколько. Или, наоборот, одна — очень мощная. Но вы, советует он, лучше думайте об исцелении. Возьмите курс на профилактику. И на диету. Какие ещё вопросы?

Мужчина хочет знать, сможет ли медицина восстановить его. И если да, то когда. Чтобы всё было как до паралича. Ведь ему всего пятьдесят… каких-то пятьдесят и… Он задумывается. Пятьдесят что?… Ага! Он вспоминает свой год рождения. Но какой сейчас год? Это ему нужно, чтобы отнять то от этого и получить сумму. Сумму чего? Коварная мысль не даётся ему в руки. А так не должно быть. Его руки не дрожат. Это руки ещё молодого человека. Который чувствует жизнь, у которого есть желания и он их удовлетворяет. Греет себя и тех, кого касается. Забери желания — зачем тогда жить?

— Что?

Врач стягивает с лица заинтересованную улыбку. Монолог мужчины напоминает ему парад инвалидов. Чего хотят от него эти кривые и изломанные слоги? Наверное, как всегда — сочувствия.

— Конечно, — говорит врач. — А как же! Всё можно. Но в меру. С учётом состояния. Под наблюдением врачей. Медицина не против.

Мужчине удаётся поднять из болота всех бегемотов, сбить их в колонну и погнать на доброго врача.

— Состояние, — говорит он почти дикторским голосом, — какое состояние? Когда всё моё листво превращается в марки ада.

— И я вас в этом, — отодвигается врач, — поддерживаю. Всё будет. Но не сразу. Постепенно. В конце мая или в начале июня мы вас на две недели возьмём к нам на профилактику.

Мужчина опирается на локоть и признаётся врачу, что в последние годы ему хочется жить только тогда, когда в крови бурлит огонь желания. Поэтому ему нужно знать правду. Не повлияет ли его диагноз на эту функцию?

Врач говорит, что медики разработали интенсивный профилактический курс. Его продолжительность — от десяти до двенадцати дней. Не считая выходных. Что в него входит? Капельницы. Ежедневно. Плюс медикаментозная поддержка. Кроме того — анализы, рентген, компьютер. В мае. Или в начале июня.

— Ради чего?! — кричит мужчина. — Если нет напора жизненных сил, тогда зачем жить? С какой целью? С какой перспективой?

— Перспектива, — наконец понял его врач, — такая, что если всё пойдёт хорошо, то осенью есть реальная возможность устроить вас в наш спецпрофилакторий. Это бывший санаторий имени двадцать второго съезда. В лесу, среди озёр. Хорошая, уютная комната с телевизором, с телефоном. Спортзалы, бассейны, массаж. Соответствующее питание. Вечерами — насыщенная культурная программа. На дворе — золотая осень. Листья меняют цвет. Теперь этот санаторий принадлежит Управлению делами Президента. Что вам сказать — рай. Вы меня понимаете? Мечта.

— Я вас понимаю, — говорит мужчина, — но меня сейчас другое волнует.

— Концы, — гнёт своё врач, — надо найти концы. Пусть администрация Президента отдаст распоряжение. У вас ведь, не сомневаюсь, есть кто-то, кто мог бы походатайствовать? Короче, дайте знать, когда будете готовы. Чтобы у нас был предметный разговор.

— Разговор? О чём?

— Как о чём? Знаете, сколько желающих туда попасть?! Такие дела за неделю не решаются.