– Этому ничего не поделаешь. Надо решить – что мне теперь начать, потому что что же: вот я прожила неделю, проживу ещё неделю, а дальше что?
– Да что же, Софийка, – снова ответил Турковский, – тебе надо во второй раз замуж выйти, и всё! Что ж, не нажилась с князем, так, может, наживёшься с графом! Ты ещё молода, не век же тебе оставаться вдовой.
– Замуж! Интересно, за кого бы я тут могла выйти замуж?
– Ну, за кого! конечно, так быстро никто не найдётся, но поживёшь, подождёшь…
– Ждать! Да чего же я дождусь? Кажется, я всех тут у вас видела, кого только могла увидеть.
На том разговор и кончился. София пошла в свою комнату, села и задумалась. Не в первый раз был между ними такой разговор. "Мама правду говорит: я должна что-то придумать, потому что здесь жить я не могу, – от одной тоски можно пропасть! Скучно, глухо!.. Папа говорит: замуж. Но кто же здесь действительно есть? Разве тот отставной майор, что заходит к папеньке и каждый раз такого дыму табачного напустит на весь дом, что я чуть не падаю? Или тот акцизник, что только и говорит о собаках да о водке? Фу! даже противно!.. А из путных людей кто же меня тут найдёт? Да и где бы он тут взялся!.."
Тут вошла мать и тронула Софию за плечо.
– Софийка, там пан Шпачинский приехал. Может, выйдешь?
– Нет! Зачем мне выходить? О чём я с ним буду говорить? О картах, о лошадях или о ярмарках?..
– Но что же ты всех стороной обойдёшь? Так нельзя, – что же из того будет, если ты будешь прятаться от всех?
– А что же из того, если буду выходить?
– Ну, всё же посмотришь на людей. Сама же жалуешься, говоришь: скука, глушь!
– Разве не правда?.. Что же мне ваши люди помогут?
– Видишь, Софийка, если не хочешь век быть вдовой, то надо что-то думать. Второй раз трудно надеяться на такую партию, как покойный князь, – теперь и аристократы смотрят за приданым, а твой титул тут немногим поможет.
– Ну и что ж? Неужели мне за какого-нибудь Шпачинского идти?.. Предпочла бы уже пропасть в этой глуши. Вот подумаешь – партия!
Госпожа Турковская направилась к дверям.
– Так не выйдешь? – спросила.
– Нет!
Госпожа Турковская вышла к гостю сама.
София начала тревожно ходить по комнате. "Нет, я должна сама себе искать совета! – рассуждала она. – Прежде всего надо вырваться из этой глуши, – что, правда? Какой судьбы я могу тут ожидать? Надо в более широкий мир, там, может, снова выйду в люди. А нет, так хоть буду знать, что не зачахла я в Медвежьем Углу (ещё и название такое!), не похоронила себя живьём!.."
Вечером за чаем София имела задумчивое выражение лица. Видно было, что она держит что-то на уме и вот-вот хочет высказать.
– Знаете что, папа? – заговорила она вдруг. – Я скоро уеду от вас.
– Что ты говоришь? Куда? – спросили отец и мать в один голос.
– Снова в город. Что ж я здесь буду делать? Ничего я здесь не дождусь, а только занудюсь зря. Я только вам тут мешаю.
– Ну, это пустое!.. только уж если ты думаешь, что тут напрасно время теряешь, то конечно… Но что же ты будешь делать в городе? Где ты денешься?
– Где? Если иначе нельзя, то я должна пойти куда-нибудь на службу.
– Ты – на службу? Подумай, что ты говоришь!
– Ну, а что же, что же мне делать? В городе я хоть могу надеяться на лучшее, там хоть людей видеть буду, мир, избавлюсь от здешней скуки! Да и неужели я навеки иду в службу? я же вольна выбрать себе службу, какую хочу.
– Ну, смотри сама – ты уже не ребёнок… Только как же так ехать? Надо бы что-то определённое знать, потому что где ж так сразу можно службу найти?
– О, я об этом не беспокоюсь! Меня одна баронесса приглашала к себе в компаньонки, ещё тогда, как я собиралась к вам ехать. Лишь бы моё желание!
– Так что же, хочешь ехать к ней?
– Я должна ехать к ней.
Отец и мать не удерживали долго дочь. На другой же день София начала собираться, а через три дня уже была в городе. В первый день она отправилась к баронессе.
– А, это вы!.. – сказала баронесса на приветствие, и едва заметная улыбка слышалась в тех словах.
– Да. Я подумала, посоветовалась с родными и решила, что могу принять ваши приглашения.
– Это хорошо, потому что я вот скоро уезжаю за границу. Если бы вы немного опоздали, то не застали бы меня. Если вы становитесь у меня, то собирайтесь в дорогу.
– Я готова.
– Когда можете переехать ко мне?
– Хоть сейчас.
– Так переезжайте. Тогда поговорим обо всех условиях. Поможете мне собираться.
– Хорошо. Я сейчас перееду.
Вот София и у баронессы. На службе!.. Сразу должна браться за работу: надо укладывать вещи баронессы, – скоро уезжать. София пошла в будуар, чтобы взять кое-какие вещи, нужные в дороге. Ступив на порог, она внезапно остановилась и откинулась всем телом, словно увидела что-то странное или страшное.
– Боже, мой диванчик!.. – вскрикнула она тихо, но искажённым голосом.
Да, в углу будуара стоял её розовый диванчик. София остановилась и с тоской смотрела на тот диванчик… Когда это из другой комнаты послышался голос баронессы: "Eh bien!.."
София кинулась, быстро прошла в будуар и, вздохнув, взялась за работу. Нашла несессер баронессы и начала укладывать в него разные "самые нужные" мелочи. С нервной поспешностью хлопотала она, скоро справилась и, отдав несессер служанке, пошла в свою комнату. Там она заломила руки и зарыдала: "Ах, какая это мука, видеть свою прежнюю самую дорогую вещь теперь!.. Как этот будуар похож на мой… Ох, скорее бы уж уехать отсюда, что ли!.." София снова должна была идти укладываться. За работой она в мыслях боролась со своей тоской. "Ну что ж, поеду за границу, ничего этого видеть не буду, не будет времени тужить… А может, там и судьба найдётся…"
За день, за два всё было улажено, и отправились в путь.
"Богу благодарение! Хоть дальше от этого города! – думала София. – Хоть не будет меня этот жаль терзать!"
Жаль, тоска не осталась в родном городе.
7
Быстро, быстро летит поезд! Прекрасные пейзажи, словно во сне, сменяются. Высокие горы, цветущие долины, быстрые реки – всё так скоро возникает и исчезает, словно в той сказке, где от взмаха волшебного платочка вставали и гибли горы и долины. Дальше начались большие тёмные луга. Стройные высокие деревья мелькают перед глазами, будто водят какой-то волшебный танец. Вон весёлый кружок молодых сосенок, – как чудесно играет меж ними багряный луч закатного солнца!
София стоит в вагоне первого класса и смотрит в окно так пристально, нахмурив брови. Её не чаруют роскошные картины, они пробуждают в сердце жгучую тоску! "Здесь я проезжала тогда! – вспоминает она. – Князь говорил мне: "Как будешь проезжать вторично этой стороной, то вспоминай знакомые места!.." Вспоминаю, вспоминаю!.."
– Sophie, закройте окно – сквозняк! – обратилась баронесса, лежа в другом углу вагона. – Пока доеду до тех вод, так совсем разболеюсь!
София прикусила губу и ещё сильнее нахмурилась, однако прикрыла окно. Встала снова и смотрела, погружаясь в воспоминания.
– Sophie, подайте несессер! – снова заговорила баронесса.
София не слышала того. "Здесь я потеряла тогда своё обручальное кольцо. Я так за ним тосковала, а князь говорил: "Не тужи, не стоит, куплю лучшее". В Вене купил мне кольцо; ох, где оно теперь? Нет, и не нужно бы!.."
– Подайте мне несессер! – крикнула баронесса. – Что это с вами сегодня делается? Ничего не слышите!.. Или мне самой вставать?
София молча подала баронессе желанную вещь и снова пошла к окну.
– Хватит вам уже там стоять. Соберите лучше все вещи, чтобы ничего не забыть, потому что скоро нам надо будет выходить. Слышите?
– Сейчас! – и София поспешно начала собирать и укладывать разные мелочи, что раскидала баронесса вокруг себя.
Поезд остановился. Все направились к вокзалу. София вела баронессу под руку, потому что та говорила, что у неё кружится голова после езды. В другой руке София несла несессер и коробку с шляпой, носильщики несли за ними множество коробочек, свёртков и всякой всячины. "Ах, боже мой! ползёт, как улитка!" – думала София, ведя свою госпожу, ей было стыдно, и она не смела поднять глаз на толпу путешественников.
В дамской комнате баронесса безвольно опустилась на диван.
– Дайте мне спирту! – сказала она Софии слабым голосом.
София кинулась к несессеру, посмотрела там, потом поискала в саквояже и там не нашла спирта. Она тревожно взглянула на баронессу.
– Извините! при нас нет спирта, – сказала тихо.
– А где же? – спросила баронесса громче и уже немного раздражённо.
– Я положила его в сундук, – ещё тише ответила София.
– Этого только недоставало!.. И о чём вы думаете? Скажите мне, зачем у вас голова на плечах? C'est une affrense négligeance !.. Принесите воды.
Несе воду, София взглянула в сторону и увидела двух барышень, что смотрели прямо на неё, одна улыбаясь, а другая печально. София покраснела, и слёзы выступили у неё на глазах.
– Идите улаживайте, чтобы мы могли скорее ехать в гостиницу, – сказала баронесса, не взглянув на неё.
София пошла, ей впервые приходилось хлопотать с дорожными делами, однако как-то уладила всё, и отправились в гостиницу. В гостинице баронесса легла в постель, а Софии сказала вынуть сразу же всё из сундука и найти спирт. Это было дело довольно долгое.
– Теперь можете идти. Поставьте спирт возле меня. Укройте меня лучше, здесь холодно. Ах, как вы это неудобно делаете! Ладно уж. Не забудьте же: мы завтра рано дальше едем, – чтобы не опоздать. Чтобы всё было на месте.
София пошла в свою комнату, но ещё не ложилась спать. После всех забот она не могла быстро заснуть. Села к столу и начала писать письмо:
"Дорогая мама!
Правду сказать, нечего писать теперь, потому что мы ещё не доехали до тех вод. Но я хочу поделиться с вами своей тоской. Мне кажется, что хуже, чем мне теперь, уже не может быть. Подумайте себе: я ещё не пробыла и полмесяца у баронессы, а сколько неприятностей она мне причинила! Боже, что же будет дальше!.. Сегодня я целую дорогу стояла у окна, смотрела и вспоминала прежние времена. Давно ли то было? Мне кажется, что то свадебное путешествие давно-давно прошло, но я помню каждую мелочь из того времени. Целый день я рвала себе сердце теми воспоминаниями: только немного успокоюсь, тут же какая-нибудь мелочь снова разбудит мои воспоминания, и так мне жаль становится! Ох, кажется, лучше было бы, если бы я всё то навеки забыла!.. Баронесса капризничает без конца. Сегодня она на весь вокзал мне стыда наробила: прилюдно пекла меня за какой-то никчёмный спирт. Ещё мне эти спирты, да уксусы, да эликсиры! Всё это она, видите ли, свой характер показывает: имеет des nerfs dérangés!.. А грызть и капризничать нервы не мешают. Кажется, могла бы подумать, что не только у неё есть нервы. Она так со мной обращается, будто я с рождения её служанка: то подай, то принеси, то не забудь! Как я со всем этим справляюсь – и сама не знаю! Сегодня пришлось с её свёртками носиться, и карету нанимать, и в гостинице раскладываться, – не знаю, где у меня силы на всё это берутся.