За сестрою Страница 8

Нож скользнул по рукам, а сторожевой татарин и не подозревал ничего. Бросив взгляд на пленных, что лежали рядом, не шевелясь, он пошёл дальше. Пленные же продолжали лежать, дожидаясь подходящего момента. Но в тот миг в стан влетели несколько татар и стали что-то говорить. В стане сразу поднялась тревога. Татары начали садиться на повозки и тронулись с места.

Пленные вскочили и гурьбой бросились к берегу реки, в камыш. За ними побежали и те, кто не успел развязать руки. Татары всё это видели, но времени ловить их не было. Они спасались с тем, что осталось.

Те, кто не успел сбежать, теперь должны были бежать, как собаки, вдоль татарских коней. А кто не выдерживал — тому тут же отсекали голову, если не удавалось подогнать его нагайкой.

Через минуту от татарского стана осталась только вытоптанная земля.

Беглецы сидели молча в камыше, боясь вымолвить и слова. Они не знали точно, что случилось. Может, поганцы ещё вернутся? Догадывались, что была стычка с казаками, но кто победил — не знали.

Наступила тёмная ночь. Вокруг было тихо. Только тогда беглецы начали шевелиться.

— Немного, видать, наших спасовчан спаслось, — сказал один, вздыхая.

— Лучше молчи, — отозвался Степан, — сердце ножом режешь. Всех моих, кажется, в плен увели...

— А моих вырезали у меня на глазах.

— Боже, Боже! За что же мы так тяжко страдаем! — стонал другой.

— А ну, не стоните, а то ещё беду накличете.

— Мы все в одной упряжке, всем досталось.

— Глядишь, кто и в терновнике спрятался…

— Разве с той стороны. Ты видел, сколько пленных? А сколько трупов лежало...

— А если бы мы все отбивались, может, не сдались бы. Было у нас казачество...

— Говори, не спорю! Только кто ж ожидал? Это ж ночью, все спали...

— Эй, братцы, снимите с меня верёвку!

— У кого нож — признавайтесь!

Нож нашёлся, и начали резать остальным.

— Ах, чтоб тебя! Руку мне порезал…

— Да разве я ночью вижу?

— Братцы, до смерти есть хочется.

— Пойдём попьём воды, а с едой извиняйте. Завтра вернёмся в нашу Спасовку — может, что и найдём.

Все пошли к воде. Вода была тёплой. Потом снова в камыш. Сели в кружок, и каждый погрузился в тяжёлые мысли. Не больше суток прошло, как каждый был счастлив в своей избе, в кругу любимой семьи! А то счастье уже не вернётся никогда.

— Ох, бедный мой сынок, что с тобой случилось! — зарыдал один: — Не увидят тебя больше мои глаза на этом свете...

Каждый, опустив голову на колени, задремал. Уже было утро, когда беглецы услышали шум. Все проснулись. Один поднял голову из камыша и крикнул:

— Наши!

Все вскочили. К тому месту, где стоял татарский стан, подъехали казаки Недоли.

— Эй, братцы-козаки, не дайте пропасть!

Беглецы со всех ног бросились к казакам, хватались за стремена и плакали от радости.

— Ребята, — крикнул Недоля: — Накормите голодных!

Казаки доставали из своих торбин, что имелись, и делились.

— Эх, если бы Бог вас раньше прислал — не было бы этой беды, и христианский народ не пошёл бы в плен!

— Не горюйте, догоним...

В этот момент с коня спрыгнул Павлусь и подбежал к отцу.

— Таточку, тату, где наша Ганна? — он обнял отца за шею.

— Пропала, сыночек, пропала! — сказал Степан. — Татары схватили Ганну и маму...

— Маму — нет. Её татарин убил, я сам видел...

— А меня, тату, не узнаешь? — отозвался Петро. Степан сразу не узнал, а потом обнял старшего сына.

— Соколы мои, сыночки! Вот где мы встретились!

— Эй, добрые люди! — крикнул сотник: — Кому дорога воля, бери коня и оружие и присоединяйся к нам. Время терять нельзя.

Немного спасовчан вернулось домой. Кто надеялся найти кого-то из своих, тот возвращался. Остальные взяли татарское оружие и пристали к казакам.

С ними пошёл и Степан. Ему не было к кому возвращаться.

Теперь Недоля оставил часть казаков в лагере, а с остальными отобранными бросился в погоню за татарами.

След был явный, потому что татары ехали с повозками.

С теми казаками пошёл и Степан. Он надеялся найти свою дочь.

Казаки пустились рысью. След вёл к берегу реки.

Уже было около полудня, когда передовые казаки сообщили, что увидели татарский обоз.

Недоля приказал напоить коней и дать отдых. Теперь татары уже не уйдут.

Привал длился недолго. В полдень нападать лучше всего — татарин в жару ленив и вял. Опять сели на коней и поехали. Татары тоже тронулись — им было нужно скорее добраться до Крыма. Казаки шли рысью.

Недоля отправил большую часть своей сотни в обход. Им надлежало зайти сбоку и перехватить татар. Так и произошло. Казаки приближались с двух сторон. Обоз был как на ладони. Он тянулся длинной вереницей вдоль берега, как большая гусеница. Повозки тащили волы, а татары ехали верхом сбоку.

Теперь казаки рванулись всей силой. Татары их увидели и начали устраиваться лагерем, как это делали казаки. Погоняли волов, сворачивали в сторону. Но было поздно.

Казаки налетели, как ястребы. Татары не умели обороняться как следует. Некоторые начали убегать, но их ловили арканами. Весь обоз с награбленным добром достался казакам. Степан и Петро кинулись к повозкам, где были пленные. На нескольких арбах нашли спасовских женщин и парней.

— А где Ганна? — кричал Павлусь, следуя за отцом.

— Нет её, сынок! — ответила одна женщина. — Ещё вчера татары всех девочек и маленьких мальчиков забрали и поехали вперёд.

Степан только руками всплеснул. Павлусь загрустил. Вся надежда исчезла…

— Тату, Петре, просите пана сотника, пусть прикажет погоню — мы их точно догоним… Господи, что с Ганной случилось?!

В этом бою казаки не потеряли ни одного человека.

Недоля велел отдохнуть здесь подольше. Казаки стали лагерем, зарезали несколько волов и начали жарить мясо.

Спасовчане, что были здесь, посоветовались и решили с повозками, лошадьми и награбленным добром вернуться утром домой. Степан выпросил у сотника, чтобы и Петра отпустил. Павлусь этому не обрадовался. Он знал из рассказов Андрея, что такое татарский плен, в который попала Ганна. Он знал, как все дети Украины знали, что делают поганцы с пленными, как их продают на базаре. И он представлял, как его любимую сестричку ведут на верёвке, как её осматривают и торгуют, а потом увозят в далёкую турецкую землю, за море, откуда уже не вернуться. Ему захотелось плакать.

— Неужели, тату, мы так и бросим её несчастную без помощи?

— Так должно быть, если иначе нельзя, — сказал отец. — Не рви мне сердце… Не она одна…

— Почему нельзя? Вот мы втроём поедем в Крым — и освободим её!

— А знаешь ли ты, братец, где Крым? — отозвался Петро. — Там мы все трое пропадём, нас разлучат, и её не спасём. Пропало!...

Павлусь стиснул зубы и больше ничего не говорил. Уже под вечер подошла остальная часть казаков с обозом. Наступила ночь. Все легли спать. Павлусь лёг между отцом и братом, будто спал. В обозе стихло.

Тогда Павлусь тихо встал, надел тулуп, взял у брата сумку с сухарями, его два пистолета, мешочек с пулями и рог с порохом, припоясал свою саблю и пошёл, неся седло на голове, меж спящих казаков прямо к месту, где паслись кони. Нашёл своего, осторожно вывел и выехал между кострами часовых в степь. Отъехав на расстояние, с которого не достанет пуля, он пришпорил коня и поскакал вскачь.

Теперь он посмотрел на звёзды и повернул на юго-запад. «Там и Крым», — подумал он. Ведь покойный дедушка часто показывал ему звёзды на небе, по которым можно даже ночью не заблудиться. И Павлусь хорошо запомнил. Дедова наука пригодилась. «Вот это Большая Медведица, — твердил он себе, — а эта звезда над нами указывает на север. Значит, напротив — юг». И туда он поехал.

Когда Степан и Петро проснулись утром — Павлуся не было. Их охватил холод. Они сразу догадались, что упорный мальчишка отправился искать сестру, и оттуда, наверное, уже не вернётся, погибнет.

Когда сказали об этом Недоле, тот сказал:

— Если мальчишка вернётся жив — знайте: из него будет кошевой...

VI

За эти два дня парень освоился со степью и татарами, и теперь уже ничего не боялся. У него ведь была сабля и два пистоля — не то, что когда он бежал из Спасовки. Теперь он уже бывал с казаками в походе и видел, как дерутся с татарвой…

Он ехал рысью до самого утра. Потом наткнулся на какую-то реку, напоил коня и дал ему немного отдохнуть. Сам съел кусочек сухаря и поехал дальше, всё держась юго-западного направления.

К полудню он сильно устал, его клонило в сон. Мухи больно кусали. Ехав так, он наткнулся на балку. В самом её узком углублении росли кусты, а между ними струилась вода из родника. Здесь была приятная тень, что манила к себе. Павлусь решил отдохнуть здесь, пока немного не спадёт жара. Он расседлал коня и привязал его к кусту. Конь напился и стал пастись у потока. Павлусь съел пригоршню жареной на сале каши, напился воды из родника и лёг в тени на седле поспать. Сначала он слышал, как хрустит трава под зубами коня, как звенят насекомые, перекликаются кузнечики… а потом крепко уснул.

Проснулся он оттого, что солнце вышло из-за высокого берега и заглянуло в лицо. Он сразу вспомнил, где находится. После здорового сна ему стало весело на душе. Он почувствовал уверенность — найдёт сестру и освободит. Решил ехать дальше, пока не наступит ночь.

Теперь ехать было легче. Конь отдохнул, и он сам чувствовал себя бодрым и сытым. Уже к вечеру он доехал до какой-то реки. Вода текла между крутыми берегами. Здесь он и решил заночевать — только бы найти удобное место. Но как только появился над берегом — его облепили тучи комаров, аж в глаза лезли. От комаров лучше всего спасает костёр. Он и волка отпугнёт, но может приманить татар. Нужно найти укрытое место, чтобы не видно было. Он взял коня за повод и пошёл вдоль берега, внимательно осматриваясь. Тут он наткнулся на два высоких камня, что стояли рядом, оставляя между собой узкий проход. Рядом с ними была ровная площадка у воды, где можно было пасти коня. Перед этим проходом рос высокий куст ивняка. Павлусь даже улыбнулся, увидев такое удобное место. Он тут же завёл коня под берег и привязал к кусту.

Потом поднялся наверх и стал собирать охапками сухую траву и ветки. Всё это сбросил сверху в проход между камнями. Затем высек огонь, поджёг пучок травы и пошёл за вербой — в проход.