За сестрою Страница 5

Татарин ехал медленно, всё высматривая следы, по которым утром проскакал Павлусь. С тех пор примятая трава поднялась, роса исчезла, и след почти стерся. Поэтому татарин так неспешно пересек ту местность, которую Павлусь прошёл ещё с утра.

Непорадний спрятался в траве, чтобы не быть замеченным, и внимательно следил за татарином. Когда тот приблизился к могиле, Непорадний уже держал ружьё наготове…

Татарин доехал почти до самой реки и слез с коня…

«Пора», — подумал Непорадний и начал целиться… Татарин привязал коня к кусту и сам вошёл вброд на этот берег…

Но Непорадний тут же отложил ружьё и поспешно начал сползать вниз с могилы…

«Дурак я, и всё тут!» — думал он, приближаясь за могилу к своему укрытию. — «Разве трудно с такого расстояния татарина убить и товарищей разбудить? А я его живым поймаю».

Он молниеносно отвязал аркан от седла и спрыгнул за могилу так, что татарин его не заметил.

Непорадний был мастером владеть арканом. В этом была его сильная сторона. Ни один товарищ не помнил, чтобы он когда-либо промахнулся. Да и аркан у него был славный: весь шелковый, тонкий и очень прочный. Казаки ловили арканом врагов, коней, а бывало — и дикую козу, или сайгака. Непорадний даже усмехнулся, беря свой инструмент в руки. Он затянул петлю, затем сложил весь аркан. Один конец крепко держал в левой руке, а правой взял петлю со складками верёвки… Приготовившись и прячась за могилу, он наблюдал, что будет делать татарин.

Татарин крался к обозу, как кот. Он ещё с коня видел, что казаки спали мертвецким сном, что солнце палит им головы, и знал, что человек, заснув на солнце, спит тяжело, как будто одурманенный… Такой так просто не проснётся.

Ему пришла в голову мысль — зайти туда и вырезать всех, как баранов, пока никто не подал голоса.

О его намерениях можно было догадаться по его действиям.

Татарин, высокий и широкоплечий парень, засучил рукава своей свитки, поправил шапку и вытащил из-за пояса длинный нож. Нож блеснул на солнце, словно серебряный. Он ещё что-то поправил на себе и взял нож в зубы…

В этот момент Непорадний воспользовался шансом. Он развернулся боком к татарину, широко расставил ноги и взмахнул правой рукой.

Аркан свистнул в воздухе, закрутился, словно молния, и упал на голову татарину в тот миг… когда тот уже собирался взять нож в руку.

Петля обвила его поперек.

Если первая трудность в том, чтобы точно накинуть петлю, то ещё большая — затянуть её так, чтобы пойманный не успел освободиться. Проще, если жертва на бегу — тогда она сама затягивает петлю. А здесь татарин стоял на месте, и его нужно было затянуть силой.

Руки у Непорадного двигались, как у ткача. Он большими рывками тянул аркан к себе, а затем дёрнул со всей силы — и татарин упал навзничь на землю…

Мгновенно Непорадний подскочил к нему и схватил левой рукой за горло.

Началась бешеная схватка. Татарин, пойманный в петлю, выронил нож. Он стал вырываться и настолько освободился, что мог действовать руками. Непорадний понял, что татарин сильнее его… Крикнуть бы товарищам, чтобы помогли? Но опять обзовут и высмеют. Нет! Сам справлюсь. Он скрутил татарина изо всех сил. У обоих глаза налились кровью. Дышали тяжело, друг другу в лицо, а вены на руках вздулись, как верёвки.

Татарин прижал руку Непорадного костлявым подбородком к его груди так сильно, что стало больно. Хотел освободить, но не мог. В этот миг татарин выхватил из-за пояса Непорадного острый нож, а тот, вырвав руку из-под его подбородка, схватил татарина за руку с ножом. Ещё мгновение — и Непорадний изо всех сил ударил татарина кулаком в переносицу.

Из носа хлынула кровь. Татарин потерял сознание, а когда очнулся — уже был связан. Непорадний встал с земли и так тяжело дышал, что едва не терял сознание.

— Эй, козаки! Вставайте, — кричал он охрипшим голосом, — гость у нас!

Казаки вскочили с травы. Каждый был сонный и не сразу мог очнуться. Яркое солнце светило им в глаза. Они терли их и снова ложились. Другие, вставшие, бродили, как во сне.

— Да что с вами? Напились, что ли? Я говорю: татарина поймал!

Скорее всех пришёл в себя дед Панас. Он первым подошёл к Непорадному.

— Эй, дети, очнитесь, — закричал дед. — Это не шутки. Один татарин уже тут, а через минуту может быть больше.

Непорадний поспешил к татарскому коню — это была его военная добыча. Казаки начали сходиться. Татарин яростно вырывался.

— Да у нас разве ножей нет? — крикнул один казак, вынимая нож из-за голенища. — Что с ним возиться?

— А тебе не стыдно — связанного резать? — сказал дед Панас. — Живой всегда дороже мертвого. Не трогай его!

Казак отошёл, сплюнув. Дед Панас подошёл к татарину, у которого из носа текла кровь и заливала рот.

— Как бы помочь, чтобы не околел, — сказал спокойно Тріска, — язык его нам может пригодиться. Принесите воды, а ты, дед, делай, что умеешь, чтобы он остался жив.

Принесли воду. Дед присел рядом и стал умывать татарину лицо. Тот выругался по-татарски и заскрипел зубами.

Дед Панас знал татарский и сказал:

— Послушай, парень. Хочешь жить — отвечай правду на мои вопросы, иначе будет тебе плохо. Казаки не шутят. Не только убьют — перед этим помучают.

Татарин снова стал злиться и проклинать.

— Что он говорит? — спрашивали казаки.

— А вот беда — ничего… Ты мне скажи сразу: сколько вас этой ночью было в Спасовке и где теперь ваш стан?..

Татарин молчал, только отвернулся.

— А ну, может, заговорит, если хорошо попросим! — сказал один казак, приближаясь с раскалённым железом: — Я заранее приготовил. Немного пятки подпалим — и всё расскажет. Держите ноги, ребята.

Казаки подняли татарину ногу…

— Не пеките ногу, — сказал тот деду, — я всё скажу.

— Оставьте его, ребята! — сказал дед: — Ну, говори, только не ври сильно!..

— Мы были этой ночью в Спасовке. В нашем отряде было 400 человек. Командовал наш славный Мустафа-ага, сын Ибрагима, ханского Девлет-Гирея. Мы пошли на Украину на свой страх и риск — грабить и брать ясыр. Что случилось со Спасовкой, сколько взяли пленных — не знаю, я стоял за частоколом на страже, а потом погнался за каким-то мальчишкой.

— Стоило ли за мальцом гнаться?

— Так велел атаман, значит, никто не должен был уйти… Мы знали, что в Спасовке много зажиточных. Это нам рассказали татарские торговцы. Мы давно готовились к нападению на это село. Где теперь наш стан — не знаю… Наверное, домой возвращается.

Тріска внимательно слушал, потому что понимал речь.

— Много вас перебили в Спасовке? — спросил он.

— Не знаю. Я в селе не был, стоял за частоколом.

Тріска всё записывал в уме и усмехался, потому что уже придумал, что делать: надо подобраться к татарам, а ночью напасть на их стан. Они далеко не уйдут — с добычей и пленными идут медленно…

— Аллах! Аллах! Аллах! — разнеслось со всех сторон, эхо прокатилось по степи…

Казаки разбежались от татарина и схватились за оружие…

Смотрят — а это с обеих сторон их окружила сотня казаков…

— Чёрт бы вас побрал! — ругались казаки: — Вот напугали!

— Ха-ха-ха! — смеялись новоприбывшие: — Правда, страшно?..

Впереди выехал сотник Андрей Недоля на буланом турецком коне.

— Что у вас тут за порядки? Вас бы палками! Сгрудились, как овцы над сеном, и забыли про всё… Где сторожа, где дозор?

— Да зачем днём дозор? — ответил Тріска. — Что, мы ослепли?

— Видно — и ослепли, и оглохли. Мы подъехали прямо к обозу, а вы — ни гугу. Вам бы чабанами быть, а не казаками. Торгуют тут татарином…

У Тріски от обиды кровь ударила в голову…

— Не кричи! — сказал он и ударил по сабле.

— Откуда вас Бог принёс? — спросил дед Панас.

— Что у вас тут произошло? — спросил Недоля.

Дед Панас всё ему рассказал…

— Хорошо, хлопцы! Дело будет, только пусть кони немного отдохнут… Как тебя зовут?

— Я Остап Тріска, атаман…

— Вот и ладно, — сказал Недоля.

— Присоединяетесь, панове козаки, под мою руку? — крикнул Недоля.

— Что тут говорить — надо присоединяться! — сказал дед Панас: — Пусть будет один командир, а то где две хозяйки — там дом не метён. Сотника Недолю я знаю хорошо — славный казак…

— Пусть будет он, лишь бы добрый был! — закричали казаки.

Казаки Недоли спустили коней в реку, а затем пустили пастись.

Недоля, взяв Тріску и деда Панаса под руки, пошёл с ними на могилу — совет держать.

А казаки тем временем развлекались с татарином. Среди них были те, кто знал татарский.

Татарин попросил поесть. Ему развязали руки, дали чарку водки и поднесли котелок с кашей. Он был голоден, как волк, и жадно ел. Теперь ему стало весело, и он заговорил…

— Может, показать тебе того мальца, за которым ты гнался?

— Ну, покажите…

— Павлусь, иди сюда!

Павлусь, увидев татарина, задрожал… Не хотел идти…

— Иди, не бойся, он теперь тебе ничего не сделает, — подбадривали его казаки.

Павлусь испуганно смотрел на татарина.

Тот махал ему рукой и улыбался.

— Видишь, сынок, вот оно — военное дело! К этому надо привыкать, — объяснял один казак. — Поймаешь его — ты ему пан, он поймает тебя — в плен уведёт.Павлусь действительно осмелел. Он стал рассматривать татарина вблизи. Да, он такой, как те торговцы-татары, что заходили в село. А какими страшными они были вчера! Он думал, что им никто не устоит, а тут — вон Непорадний сам поймал и связал, как барана.

— Испугался вчера? — спросил татарин.

Павлусю перевели эти слова на украинский.

— Ты меня, чёрт, стрелой в спину попал, — сказал Павлусь.

Татарин засмеялся…

— Ну, прости, это ж война, я не знал, что попаду на бегу…

— А где твой конь?

— Пасётся.

— А седло есть?

— Конечно!

— Подари мне своё седло, а я тебе моё дам. Поменяемся — и побратимами станем.

Этот разговор вели через переводчика. Павлусь, услышав последние слова, не понимал, чего хочет татарин. Он знал, что такое казачье побратимство, но с татарином — разве можно?

— Меняйся, паренёк, можно, — сказали казаки. — При нужде и с чёртом побратимом станешь. Может, он тебе сестру поможет найти, — кто-то посоветовал.

Если дело касалось сестры — Павлусь не жалел бы ничего, самого себя отдал бы.

Он согласился.