Вы идите.
– А ты?
– А что – я? А мы – останемся.
– "Мы?" Ты не маловат для неё? – пытался я повлиять на него.
– Я? – он медленно улыбнулся. – А почему это? На ней неплохие краски, не хуже, чем на вас.
Он ласково рассматривал пришелицу, действительно, никакая фантазия, даже из компьютерных игр, не способна была породить такое совершенство, даже фантазия вуайериста.
Из-под самого Харькова
Повесть – мини-апокриф
Почему он там родился? И это было не просто так, потому что когда он как раз подрос, тут и началась война. Хотя он всё время хотел быть борцом классической борьбы, потому что у него была очень большая сила, ведь его идеалом был сам Иван Поддубный, великий всемирный земляк-чемпион.
И вот его берут на фронт. А машина туда едет и везёт пушку, из которой их ещё не успели научить стрелять, а немец это видит, потому что он на самолёте "Фокке-Вульф", и начинает её бомбить за это. Что все попрятались вокруг, все, кроме грузовика. Особенно фотокорреспонденты центральных газет. Пока фашист не успокоился, он, потому что увидел, как одна из бомб, сброшенных на ходу, попала под машину – несчастную полуторку, что тащила большую пушку. И потому самолёт улетел себе спокойненько снова заправляться бомбами и горючим.
Это понял только наш борец.
– Сейчас вернётся! – понял он.
– Чего ты такой умный? – прерывает его комбатареи.
– Потому что он увидел, что теперь большая пушка стоит неподвижная, и теперь её можно спокойно добить.
Потому что пушка – ведь такая, что стреляет по танкам, – какой же немец после этого её пощадит? Если сравнить себестоимость большой пушки и простой дешёвой бомбы.
– Тут надо быстро менять колесо! – кричит наш борец так, чтобы все услышали и также начальство.
Те слышат, но ничего не делают, потому что тогда было такое время, что везде был недокомплект – особенно не было домкрата, казалось бы, самой простой вещи в автомобиле.
И вот тогда он берёт своей силой тот грузовик. И поднимает от земли ось, и держит её сам, пока они новое колесо туда не вставили, и успели оттуда уехать, потому что когда немец прилетел (а самолёты очень быстро летают), то не увидел там ничего, кроме пустой своей воронки от своей же бомбы.
Так же, как и корреспонденты, которые видели весь подвиг из укрытия, как человек спасал пушку, они его описали, за что он был награждён орденом Героя. Но Звезда эта не смогла его догнать, потому что не знала, кто он, и куда уехал на починенной машине.
Потому что они быстро прибыли на позицию и начали разворачивать позицию, но не успели её, потому что немец ударил её из танка первым, потому что он понимал, что надо успеть, иначе он может не успеть. Снаряд попал рядом, и комбатареи увидел, что пушку перевернуло этим.
– Отступать к пункту сосредоточения! – приказал он и сам первым начал выполнять приказ.
"Погоди, – успел подумать в этот момент наш борец, – если я поднимал автомашину, то я что же не подниму пушку?"
И ему так стало это интересно, что он решил попробовать, что он и сделал, не жалея своей силы. И тут он видит, что танк уже едет, думая, что уже ничего ему не грозит. А за ним понемногу другие танки и самоходки, такие же умные.
– Ага, – говорит наш.
Он берёт и начинает наводить пушку, хотя он никогда её не наводил, не говоря уже о том, что из неё не стрелял, но он подумал:
"Как я из охотничьего ружья это делал, то чем, интересно, она отличается от него? Ничем".
Потому что, если хорошо подумать, то танк, как мишень, он и значительно крупнее, скажем, чем охотничий заяц, и, кстати, не такой проворный. И так борцу стало это интересно проверить, что он начал целить её, и хоть на ней не было мушки, он вообразил её, что такая есть воображаемая, потому что флагманский танк был уже недалеко. Когда прозвучал первый выстрел, который тут же с первого раза и попал. Танк горит. А другие танки думают:
"Тут не одна пушка – тут же надо быть дураком, чтобы не поставить здесь десяток в таком удобном для этого месте".
И дёру.
А он продолжал громить врага, пока тот не сбежал, спасая свои остатки.
– Главное не бросать боевое оружие! – помнил наш человек из-под Харькова. Потому что их не успели ещё ничему научить из артиллерии, но строго предупредили, что её потеря недопустима.
И хоть он починил автомобиль, его рядом не было. Потому что тот как раз выполнял приказ об отступлении, увозя личный состав во главе с полковником.
Тогда человек берёт и впрягается. В пушку, потому что ему интересно, хватит ли ему сил тянуть её по пашне? Пять или семь километров, которые потом оказались десять. До трассы, а там, может, уже кто-то подвезёт. И хоть он прибыл на пункт сосредоточения своей воинской части, но, наверное, с большим опозданием.
– Под суд! – кричит комбатареи. – Ты как посмел опоздать? Когда было сказано? Во сколько? А ты что себе позволил?
Потому что он свой приказ об отступлении выполнил вовремя. И тут же отдал борца под суд – а суды тогда были ещё быстрее, чем опоздание на пункт сосредоточения.
И в тот самый момент сюда прибывает командование. Потому что оно представило к награде того героя ко Второй Звезде Героя, кто отбил танковую атаку и спас целый фронт, не дав немцу зайти с фланга.
– Где лично этот человек?
А никто не может сказать, где, потому что суды были секретные, и не разглашали своих приговоров, потому что наказанных отправляли на смертную кару путём штрафбата.
Но, наверное, это командование оказалось очень благодарным за спасение фронта, что оно само объехало все окрестные штрафбаты, и никого там не нашли, потому что тогда была большая путаница в списках. И не удалось, правда, не удалось выполниться и наградиться Звезде Героя.
И вот идут бои, и с ними дальше идёт война, и доходит она до Днепра, и надо её форсировать. А как это сделать? Потому что это был неприступный Букринский плацдарм в виде очень высокого неприступного противоположного берега, тут ещё надо сказать, что несмотря на крутизну берега, немцы его почему-то очень сильно укрепили. Именно здесь было решено красными командармами сделать отвлекающий манёвр перед штурмом Киева, а что это значит? Вот то-то. Поэтому сюда и согнали всех окрестных штрафников с Украины, которые были на оккупированной её территории, не достигшие призывного возраста; а чтобы немец поверил в это, командовать назначили не кого иного, как лично Жукова.
– Значит так, бодренько, – приказывает он нашим бойцам, пряча зловещую улыбку свою. – Кто первый доплывёт до того берега – Героя сразу – раз! И первый кто на нём закрепится – тому сразу! Героя – два! Без проволочек – ордена Героев и Золотые Звёзды его!
Но это легко сказать, а ещё труднее представить. Потому что когда ты не один, а с пушкой – это же не шутка, перетащить её на тот берег такой большой реки – которая была наша, а теперь её враг отобрал – для того, чтобы теперь её забирать назад.
Но тут борец точно рассчитал одну свою выдумку, которую ему тут же почему-то захотелось проверить. И вот он быстро взял плот и подтолкнул его с пушкой перед собой, вместо того чтобы по инструкции было приказано тянуть. А толкая, прикрываясь тем самым её бронированным щитом от вражеских пуль, которых здесь оказалось вдруг очень много. Потому что им очень удобно сверху высокого нашего когда-то берега убивать наших же людей. Но того, кто хитро придумал прикрываться, они не смогли – так что он первым доплыл до противоположного берега и поднял вверх руку:
– Я! Я первый!
И вот сразу начал закрепляться на берегу, прикрываясь пушкой, роя укреппункт для себя и для неё. Прикрываясь ею для этого. И снова поднял руку и прокричал:
– Я закрепился первый!
Намекая на ещё одну, дополнительную, Звезду Героя.
И вот тут немцы поняли, что теперь на крутой берег он не сможет один толкать перед собой пушку. И поэтому начали бить прицельно, так что теперь они могли это делать не только пулями, но и минами – потому что им очень мешала здесь чужая пушка, которая только того и ждёт, чтобы к ней переправили рекой ещё и снаряды.
Потому что мины могут падать очень навесом, несмотря на то что берег очень крутой, потому что им позволяет их траектория, и они делали это до тех пор, пока первый десант был убит там же, где он впервые и высадился. Кто его знает, а может, так сделали для того, чтобы чужими патронами истребить всех штрафников, которым тогда их командование и не очень доверяло?
И уже потом газеты и ещё один очень хороший фильм, снятый с Олялиным, будут говорить, что из всех тех первых героев там осталось четырнадцать человек живыми. Это неправда, потому что их осталось лишь трое поимённых.
Потому что когда на их плечах на Букринский плацдарм ворвалась целая уже армия, воспользовавшись тем, что немцы все свои миномёты сосредоточили на героях, то потом лишь пришёл приказ похоронить тех, кто там погиб, и похоронная команда похоронила всех. Кроме трёх живых. И вот они носят трупы и видят, как из-под земли, из-под пушки, торчит ещё одна, четвёртая рука. И рука, наверное, начала это чувствовать, потому что начала собой шевелить, так что те сперва не поверили, потому что почему это рука оттуда шевелится, ничего при этом не говоря:
– Я первая!
Они же не понимали, что это, может, потому, что ей в рот набилась земля. Которая завалила её вместе с целой пушкой, которая оказалась целой и невредимой, чего нельзя было сказать о герое, которого те мины сильно разорвали на куски. Когда его откопали, то он встал. Так что он потом шёл и нёс свои кишки в руках, пока не дошёл до медсанбата, хотя нога у него тоже была вся разорвана, особенно левая.
– Отрезать немедленно ногу! – приказал за это хирург.
И хоть он был старше по воинскому званию, потому что он был майор, наш человек нашёл в себе силу вынуть из разорванного галифе пистолет "ТеТе" и направить его на врача:
– Я запрещаю тебе ампутацию! – приказал он. – Потому что сейчас пулей ампутирую за это твою голову!
– Как, ты мне, майору, можешь приказывать? – рассердился тот.
– Очень просто, потому что это моя нога, а не твоя! – был ответ.
И вот тут же начинается самое интересное, потому что ещё две Звезды Героя за взятие Букринского плацдарма не могут найти его, потому что его быстро всё время перевозят из одного госпиталя в другой, потому что он же был при двух своих ногах, а не при одной лишней. Как и те, ещё две предыдущие сохранённые. Где он, лёжа, собрав всю свою силу, направил её на заживление ран, и они подчинились, понемногу начинают от этого заживать, но делают это очень медленно.
Так что война успела кончиться.
Тем временем его пушку, из которой он сделал все свои подвиги, поставили на Пьедестал почёта и написали, кто именно из неё это сделал.
Что теперь делать? Когда ты завоевал вон сколько Звёзд Героев Советского Союза – больше всего в мире, а не можешь получить ни одной?
И вот, воспользовавшись тем, что раненый может из госпиталя ехать бесплатно, он едет в Москву за правдой.