— А он... очень старый? — переспросила Оленка испуганно. Она видела только старых и престарелых властителей и уже привыкла к мысли, что все женихи-князья непременно должны быть старыми... Но она согласна и на такого, ведь вернуться назад с позором уже не сможет... Здесь тоже её за глаза дворская челядь презрительно зовёт — пленница Ольга... "царевна" Ольга... С тех пор она ночами долго размышляла о себе и своём новом женихе. Долгие зимние ночи дают простор для дум. Олег-властитель также не спал ночами до позднего рассвета. Перебирал в памяти слова Гавриила о царе Симеоне, о Сурсубуле, о давней Оскольдовой славе и его договоре с Царьградом. О, если бы он взял на щит этот гордый град, киевские бояре мигом явились бы тут к его ногам и протянули бы горсти за добытое золото-серебро! И никакие волхвы не каркали бы и не пророчили ему преждевременной жестокой смерти...
ХРАМЫ ЛЮБВИ
Лёгкий на воспоминание тот Свенельд! Не дождался и весны, а уже в Киеве. Примчался санной дорогой, да ещё и Игоря привёз. А где же делся Карло? Спросит потом. Свенельд влетел на Княжью Гору, подняв полозом снежную вьюгу. Перед Олеговым крыльцом кинул кожаный мех. Грохнул им о землю, но мех зашевелился и подкатился к Олегу. Свенельд стоял в стороне, злорадно улыбался. Рядом с ним, выбравшись из саней, встал Игорь. Едва можно было узнать в нём прежнего княжича — крепкий в плечах, рыжие усы до плеч. — Привет тебе, Ольже, от Новгорода! И вот от нас подарочек! — ткнул пальцем в кожаный мех. Олег с опаской смотрел, как мех снова зашевелился и ещё ближе подкатился к нему. Разъярённо зыркнул на Свенельда: с кем шутит лукавый варяг? Но Свенельд сбил на глаза шапку из серебристо-чёрной лисицы и нагло оскалил зубы. — Не догадался? Это твой посланец, Ольже. Твой печенег, который убил его мать, Ефанду. Видишь, пришёл поклониться тебе — за большой мздой пришёл! — Свенельд уже откровенно издевался над всевластцем Киева. Олег стиснул челюсти, колол глазами варяга. Вот как! Поймал его посланца к Ефанде... Пришёл в Киев с Егоркой. Хочет побить его его же оружием? Не ведает, с кем связался! Его час ещё не пришёл... Ступил шаг вперёд, приветно протянул руку к Игорю. Конечно же, это его наследник. И кто такой Свенельд? С какого права он так говорит с великим вещим Олегом? — Приветствую тебя, сынок, в твоём столичном граде, матери городов русских. Давно тебя жду. Но где же Карло, я давно послал к тебе Карла. Он остался в Новгороде? Игорь не успел отойти от первой волны удивления — оказывается, его здесь ждали как наследника! — как вдруг вторично изумился: за ним ещё и послали Карла! А как же Свенельд? Растерянно смотрел то на витязя, то на Олега. Но Свенельд от такой неожиданной речи Олега только рот разинул. — Я не видел Карла. Меня взял с собой Свенельд,— басом сказал Игорь Рюрикович. — Видно, Карло ещё не вернулся от све́йского короля. Он должен набрать там дружину. Но хорошо, что пришёл быстрее,— ты здесь очень нужен. Тебя ждёт царевна... А как матушка? Игорь совсем растерялся. Выходило, что Олег не знает о её смерти... Но печенег признал, что он его послал к Ефанде, чтобы её убили... — Её убил вот этот печенег, что в меху... — Это твой посланец, Ольже, разве забыл? — опомнился уже и Свенельд. От ярости у него побелели глаза. Шут! Скоморох, притворяется, будто ждал здесь Игоря... Царевной приманивает... — Я посылал Карла за Игорем и Ефандой. Зачем мне её убивать? — возмущённо сказал Олег. Знал, что за каждым его словом пристально следит Игорь. Да и не только он!.. — Пусть скажет вот этот печенег! — крикнул Свенельд. — Печенег? — ещё больше разозлился Олег. — Дудко, Деревьяка, а возьмите-ка этого лгуна, вытряхните его из меха и — в конюшню! Деревьяка знал, что коли в конюшню — то назад дороги уже нет. Деревьяка и мечники схватили мех и потащили во двор, к конюшням. — Дудко, чего застыл, приглашай дорогих гостей в трапезную! Или мёдов в твоих медушах нет? Заходи, дорогой Игорь, с приездом тебя домой! — Олег щедро угощал лишь Игоря, тот не знал, что делать, неуверенно оглядывался на Свенельда. Ловель, верный его Ловель, стоявший за его спиной, толкнул его меж лопаток — и Игорь пошёл за Олегом. За ними пошёл и Свенельд, он ещё не договорил своих угроз Олегу. Он должен отнять у того его оружие — Игоря Рюриковича! — И царевну приведите,— негромко бросил слугам Олег. Дворовая челядь загудела, засуетилась... Гостей не ждали, а тут будто к обручению или свадьбе готовятся. Но как оно будет — ни жених, ни невеста ещё не видели друг друга. Как они встретятся? Пристарелый этот рыжий женишок для царевны, пленницы Олеговой... Но куда ей деваться, горькая доля изгоя... С того дня и начали готовиться к свадьбе. А Олег ласково рассказывал Игорю, что весной пойдёт на Царьград против ромейского царя. Ведь двадцать три года он не даёт Русской земле дани — не платит по договору с Киевом. Олег не может дальше ждать и терпеть это унижение. По его мысли, Игорь останется в Киеве — должен взять государственное управление и привыкать править — его время настало. И ещё должен остерегаться льстивого Свенельда и его дружины. Наверное, сам убил Ефанду, а на него, Олега, след пускает. Печенег тот и умер, а не признал, что кого-то убивал. Деревьяка и все, кто был тогда в конюшне, это подтвердят, если он, Игорь, захочет... Игорь жил в палатах Олега. Со Свенельдом не виделся, потому что витязя ко двору больше не пускали, хоть и не гнали из Киева, наверное, чтобы не дразнить его варягов. Игорь верил и не верил словам Олега. А кроме того, то любопытное синеглазое девчо, которое Олег называл царевной, смотрело на него восторженно, доверчиво, преданно... её безмолвная вера в него наполняла его душу уверенностью в себе. Разве знает муж, что его величайшее рабство — в покорённой воле женщины... Её невидимая царская корона порой сияла ему в глаза и слепила душу... Дивной была царевна Ольга — Оленка. Игорю было радостно и спокойно в палатах киевского властителя, приятно думать, что все пережитые ужасы не вернутся. Иногда он думал, что их и вовсе не было, что всё то приснилось ему когда-то... Слова Свенельда быстро потеряли для него вес и доверие. Олег увлекал его будущим походом. Теперь он делился с Игорем своими мыслями. Игорь должен держаться своей молодой жены — царевны болгарской. В том и будет сила Русской земли и Болгарии. Ромеи будут бояться их единства — так и будут платить за мир золотом. От тех разговоров у Игоря голова шла кругом, он шёл к своей невесте. Девочка пугливо жалась — этот грубый детина с рыжей бородкой и усами её отталкивал. От него всегда пахло потом и брагой. Она бежала к отцу Гавриилу, дрожащим голосом исповедовалась — не хочет быть женой этого князя! Священник строго смотрел на неё: а чего она хочет — изгнанницей, в позоре вернуться домой? Там её никто не ждёт... Ждёт лишь позор. Разденут, расплетут косу, нагую привяжут к ослу и поведут улицами. Каждый будет плевать на неё, бросать камни и клясть её и её мать. Сурсубулу этого только и надо, чтобы уничтожить её отца в монастыре... Он тогда умрёт... Этого хочет Оленка? Зачем думать, каким духом пахнет от жениха? Надо думать о другом — каким он станет, когда сядет на киевский стол. Олег хочет полностью отдать ему власть. Соболиный окрыл придаст ему красоты и богатства. Бобровая или серебристо-чёрная лисья шапка скроет его рыжие кудри. А киевские зеленницы искупают молодого князя в душистых травах. Го! Каким привлекательным мужем войдёт он в её светлицу!.. Оленка улыбалась — и верила. И ждала свадьбы. Но иногда надевала тулуп и бежала протоптанной тропинкой на Подол. Среди тесных улочек сворачивала на гончарный конец, к дому Житяны. Эта кроткая и добрая женщина угощала её горячими пирожками или лепёшками с маком и мёдом. А Оленка рассказывала ей о том, как была невестой Малка, а он взял женой уличанку, как оказалась здесь. И теперь вот должна стать женой Игоря. Но не мил он ей... — Э-э, сердце моё, об этом забудь, — говорила Житяна доверительно и тихо. — Судьба у тебя такая. Поживёте — полюбите, всё ещё придёт к тебе, дочка... — Почему же должна брать мужа-нелюбого? — Потому что ты княжеского рода. Судьба уделила тебе такую жизнь — от неё не уйдёшь. Вот и готовься к этому. Когда сердце у владык доброе — и народ в добре. А чёрное, злое — беда людям. Будешь княжить справедливо — люди и полюбят тебя... Шла на свою Гору. Металась душой. Нет другой дороги. Добрый её опекун Олег уже и забыл о ней. Только с Гавриилом и беседует, всё к походу готовится. Помирился со Свенельдом — всё ради того похода, а ещё Олег позвал подольских мастеров и плотника Вратка, мужа Житяны. Ставят они великий храм, как того Олег захотел. И Гавриил им подсказывает: чтобы он был похож на те, что есть в Царьграде и в Болгарии... Вратко слушает Гавриила, но строит по-своему... Всем нет дела до маленькой девочки. И она снова остаётся дома со своими мыслями. Раз уж и Житяна говорит так, надо смириться. И уже думала так, как велел ей думать Гавриил. Видела себя в короне, в багряных шатах, а рядом с собой Игоря-князя: на нём высокая бобровая шапка, на широких плечах соболиный окрыл; шёлковая белая рубаха его вышита золотом и жемчугом; белые штаны также расшиты золотой нитью. В руках он держал золотой жезл, и в его глазах — гордость, а на устах — таинственность. Ба, он действительно был красив, этот золотобородый, золотовусый Игорь! От него веяло ароматами и властью!.. О, да, она сделает его таким. Когда однажды Игорь вошёл в её светлицу, Оленка ласково улыбнулась ему и протянула для поцелуя руку. Он обрадовался — наконец-то покорил её сердце! Радовалась и Оленка: она тоже победила себя. Но чтобы владычествовать, им обоим ещё нужно было завоевать сердца киян. * * * Невесело теперь жилось Свенельду в Киеве. Власть, которую он делил когда-то с Олегом, ускользнула из его рук. Теперь он стал в Киеве словно изгоем, чужаком. В его руках недавно был величайший меч, которым он мог забрать у Олега власть, — это Игорь. Но его неожиданно легко вырвал из его рук Олег, подсунув Игорю ту царевну. Никакие уговоры не действовали на Игоря. Так разве молодой Рюрикович был несчастлив со своей Красавицей? Конечно, Красавица далеко, а эта пленница Ольга здесь и, наверное, завладела душой легкомысленного молодца, ослепила блеском короны, которой не имела.