Тореадоры из Васюковки (2004) Страница 43

На съёмочной площадке было такое оживление, что на нас никто не обращал внимания. Только какая-то полная женщина в белом халате заметила наши манёвры. Но она поняла их по-своему. Наклонившись, она тихо сказала:

— Вторая дверь слева — женский, третья — мужской... Мы смутились, но объяснять ей ничего не стали... ...Никогда в жизни я так не спешил. Казалось, во мне

стало двое: один Я рвался вперёд, а другой Я никак не мог его догнать.

В метро на эскалаторе мы, конечно, неслись, как горох, невзирая на громкое предупреждение радиотёти: "Бегать по эскалатору строго запрещено. Не бегите..." И потом на "Арсенальной" — вверх, так что сердце из груди выскакивало.

И на двадцатом троллейбусе — хотелось выскочить и обогнать его: казалось, он едет слишком медленно...

И по горе мимо церкви Рождества Богородицы мы бежали так, что могли бы пятками достать затылка.

Наконец... Вот... Вот оно... То проклятое место... Все трое мы бросились на колени и начали ползать, ища. Колючая дереза царапала щёки, лезла в глаза, путалась в волосах... Часов не было... Вы можете смеяться, но я даже водил ухом над самой землёй, надеясь услышать тиканье (так сапёры водят миноискателем). Тиканья я не слышал. Мне только казалось, что я слышу, как подо мной тяжело бьётся огромное сердце земли. То билось в груди моё собственное сердце.

— Вот тут ты ему подножку сделал... — бормотал, ползая, Ява. — Вот тут вы катились... Вот тут ты на нём сидел... Вот тут тебя с него стягивали...

Я вдруг сел на землю, почувствовав, как всё моё тело стало бессильным и вялым.

— Ява, — тихо сказал я. — Они вытащили его из кармана.

Когда стягивали меня за штаны... точно... Я даже тогда почувствовал чью-то руку в кармане. Но я тогда ни о чём не думал.

Ява с Валькой тоже сели на землю. Мы сидели и молча переглядывались... С каждой секундой мне становилось всё хуже и хуже. Если до сегодняшнего дня я, так сказать, был условным вором (потому что часы ведь я не крал, хотел их вернуть и, главное, мог вернуть), — то теперь всё стало несравненно сложнее — я не мог вернуть часы (а значит, крал не крал, но из-за меня часов не стало, и по всем законам я за них отвечаю! По всем законам я — вор!).

— Пойдём к Будке! — вскочила с земли Валька.

Я безнадёжно вздохнул и с горьким сочувствием посмотрел на неё — что она говорит, наивная девчонка! Ну, пойдём мы, ну, скажем: "Отдай!" — а он только усмехнётся: "Ничего не знаю!" Попробуй докажи, что это они взяли! Она хочет, чтобы мой заклятый враг, с которым я сегодня так дрался и которого, по совести, победил, был добрым и отзывчивым! Наивняшка!

— Пойдём к Будке! — уверенно повторила Валька. — Если не хотите, я сама пойду!

— Чего ж сама... — буркнул Ява, поднимаясь, и взглянул на меня: — Пошли... чего уж там...

— А-а... — безнадёжно махнул я рукой, но тоже встал (а то ещё подумают, что я боюсь!).

Мы шли по тропинке один за другим: впереди Валька (она больше всех верила в успех), потом Ява (он старался верить — ради Вальки), а затем уже я (который не верил совсем).

Мы шли в логово врага... Я чувствовал себя разведчиком, заброшенным в немецко-фашистский тыл. Я не боялся, нет! Просто я не любил, когда меня били по морде...

— А где он сейчас? Ты знаешь? — спросил Ява у Вальки.

— Или за сараями — там их штаб... Или на площадке — в футбол играет... Или дома — я знаю, где он живёт... — уверенно сказала Валька.

В штабе за сараями ни одного "воина" не было...

На площадке — тоже никого...

— Пошли к нему домой! Скажем матери, что мы в милицию пойдём и вообще... За это и в колонию можно отправить... — с жаром сказала Валька.

— Вон он! — воскликнул вдруг Ява.

Из парадного флигеля, где жила Валька, выходил Будка. Мы бросились к нему. Он и не думал убегать. Мне даже показалось, что, когда он увидел нас, у него глаза радостно вспыхнули.

— Где часы? — подскочив к нему, воскликнула Валька.

— Во-первых, где ваше "здравствуйте"? — с ехидной ухмылкой сказал Будка. — Какие вы невежливые, невоспитанные... Неужели мама вас не учила, как надо себя вести?

— Ты нам тут мозги не пудри! Где часы? — выставив вперёд нижнюю челюсть, грозно сказал Ява.

— Ой! Как страшно! Я заикаться начну! Не пугай меня! — насмешливо сказал Будка.

— Где часы?! — яростно повторил Ява.

— А о каких часах, простите, идёт речь?! — невинно замигал глазами Будка.

— О тех, что вы вытащили у него из кармана! — воскликнула Валька, ткнув в меня пальцем.

— Позолоченные? С чёрным циферблатом? Марки "Салют"?

— Да! Да! Да! — радостно вскрикнул я.

— Не видел, — вздохнув, с сожалением покачал головой Будка.

— Ах ты ж... гад! — закричала Валька.

— Не кричите на меня... Даже мама в детстве на меня не кричала, потому что я был очень ранимый мальчик...

"Так я и знал! Ну что ты ему сделаешь!"

— Отдай часы, а то... — я замялся, потому что сам не знал, что делать.

— Ах, вы хотите, чтобы вам принесли часы на блюдечке с голубой каёмочкой? А ключ от квартиры вам не надо? Где деньги лежат...

Он, наверное, недавно прочитал "Золотого телёнка" Ильфа и Петрова и теперь изображал из себя Остапа Бендера.

— Ну ничего! — прошипела Валька. — Не хочешь по-хорошему, мы к твоей маме пойдём... в милицию пойдём... Везде... Раз ты вор... крадёшь... пусть тебя посадят в колонию... Пошли! — кивнула она нам.

— Ах ты какая быстрая! Вор... милиция... колония... Ха! Докажи, что кто-то у вас что-то брал! Докажи!

— Докажу!

— Ничего ты не докажешь... А если бы вы не были такие важные, я бы, может, и помог... Потому что, кажется, я кое-что знаю...

— Что? Что? Что ты знаешь? — спросили мы, останавливаясь.

— Во-первых, я точно знаю, что часы не брал. Потому что у меня руки... хе-хе! — были заняты... Скажешь, нет? — улыбнулся он мне.

— Ну? — сказал я, краснея (я вспомнил, как он бил меня головой об землю, — руки у него действительно были заняты!).

— Но я знаю, кто взял... Один парень... Он не из наших... Случайно тогда был... Это, знаете, чувак правильный... уже срок имел... в тюрьме сидел... Так что...

— Ну? — нетерпеливо спросил я, чувствуя в груди неприятный холодок (я не знал, что такое "чувак" и "срок", но понял, что дело плохо, что если Будка не врёт, часы попали в руки настоящего вора).

— Что ты всё "нукаешь"? Это такой чувак, что твои часики передавали тебе привет! Но наши ребята уважают уголовный кодекс... Карманников-щипачей... мы сами не уважаем... И раз это случилось на нашей территории, мы решили вмешаться... Но дело непростое: чувак уже где-то притёр твои бока (часы, то есть)... И надо серьёзно поговорить... Короче, я вас даже искал... и вот только что был у неё, — он кивнул на Вальку.

— Ну? (А что я ещё мог сказать!)

— Все наши сегодня будут на стадионе. Сегодня матч с "Торпедо"... Так вот, мы будем ждать вас за полчаса до начала на углу Красноармейской — у музкомедии... Два лишних билета для вас есть. А сейчас я спешу... Чао! — и он побежал во двор.

Мы переглянулись. Всё это было неожиданно и странно. Мы ждали всего, но не этого... Будка и его банда вдруг выступают как благородные рыцари — борцы за справедливость! Всё это напоминало ложь. Но какая цель у этой лжи? Ведь доказать, что они взяли часы, мы действительно не могли. И они могли спокойно всё отрицать и оставить часы себе. Теперь мы можем обратиться в милицию... Значит, может, Будка и не врёт...

На срочном совещании, которое мы провели тут же во дворе, было решено, что мы с Явой обязательно идём на встречу с врагами к музкомедии, а Валька идёт на студию и всё объясняет Максиму Валерьяновичу — ведь он даже не знает, куда мы делись...

После совещания мы с Явой поехали домой — до матча ещё было достаточно времени, нужно было пообедать...

Дядя встретил нас весёлым восклицанием:

— Ребята, соберите в кулак всю свою мужественность, сейчас я вам скажу одну вещь!

Он сиял:

— Как вы думаете, куда мы сегодня идём? Не знаете? Тогда я вам скажу — на футбол! "Динамо" (Киев) — "Торпедо" (Москва)! Я вижу, вы растерялись... Или, может, вы не хотите пойти на стадион? А?

— Это для тебя, болельщика, событие! А они — нормальные ребята, — отозвалась с кухни тётя. — Правда, мальчики?

— Нормальные ребята не могут не любить футбол!

— Конечно. Мы с радостью! Футбол! Конечно! — наконец сказал я, придя в себя.

— Сектор "А"! Лучшие места! — с гордостью сказал дядя, доставая билеты из кармана.

— Ого! — радостно сказал я.

... И до обеда, и во время обеда, и после обеда я ломал голову, как сделать так, чтобы билеты на футбол были у нас, а дяди — не было. Насколько билеты нам были нужны (чтобы не зависеть от врага), настолько дядя был нам не нужен — он мог всё только испортить.

Я долго кружил вокруг дяди, как муха вокруг мёда. Наконец решился:

— Дядя, вы, пожалуйста, дайте нам билеты, мы пойдём немного раньше...

— А почему не вместе? — удивился дядя.

— Да... нас ждут... — и я покраснел, уставившись в пол.

Дядя внимательно посмотрел на нас, улыбнулся и подмигнул: — Та-ак... Понятно... А не рано ли вы, ребята, начали... А?

Мы дипломатично промолчали.— Что ж... ладно... Вот вам билеты... Только будьте осторожны...

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. "Динамо" (Киев) — "Торпедо" (Москва)

Троллейбус уже отъезжал. Только мы вскочили, как двери за нами щёлкнули, и троллейбус поехал. В троллейбусе было битком народу. Мы стояли на нижней ступеньке, уткнувшись носами в чьи-то брезентовые штаны. Чтобы освободить носы, мы прижались спинами к дверям. И тут троллейбус остановился, и где-то наверху из громкоговорителя раздалось: "Улица Ивана Кудри". Двери распахнулись, и мы уже думали, что сейчас выпадем. Но нет, снаружи сразу навалились, и нас подняло и втолкнуло внутрь троллейбуса. Зажатые между людьми, мы висели, не касаясь ногами пола. Ого-го! Ой! Ай! Ох! Лучше пешком ходить, чем так ездить!

Весёлая кондукторша, скорчившись где-то под потолком троллейбуса, всё время выкрикивала:

— Кто забыл взять билетики? Я к вашим услугам. Я вот здесь. Пожалуйста, обратите на меня внимание. Юноша в берете, не отворачивайтесь. Я обижусь. А вы, мужчина, уступили бы место бабушке... Кто ещё забыл билетик? Пожалуйста! Сегодня билетики стоят очень дёшево. Всего четыре копейки... Пожалуйста!

Мы старались не смотреть на кондукторшу.