Тореадоры из Васюковки (2004) Страница 42

За дверью слышался страшный шум. Казалось, там полная комната людей, которые кричат и ссорятся между собой. Но когда Максим Валерьянович распахнул дверь и мы вошли, оказалось, что в комнате был всего один человек. Лет пятидесяти, но крепкий, коренастый, с огромной копной чёрных волос, он сидел на столе и, не умолкая ни на секунду, перебивая сам себя, ругался в телефон:

— Вы мне съёмку срываете... Что вы мне вчера обещали? Вы мне обещали солнечную малоблочную погоду без осадков! А дали что? Что вы мне дали, понимаете? Посмотрите в окно! — он ткнул рукой в окно. — У вас есть окно? Посмотрите! Осадки, чтоб им пусто было! Всё небо в осадках! Осадки и никакого солнца.

И правда, небо затянуло тучами, и накрапывал дождь. Я улыбнулся. По манере речи он очень напоминал моего отца. Мой отец тоже без этого "понимаете" и двух слов сказать не мог. Интересно — один живёт в городе, другой в деревне, друг друга сроду не видели, а разговаривают, как родные братья.

— Безобразие, понимаете... — в последний раз выругался он, спрыгнул со стола, резко обнял и поцеловал Максима Валерьяновича: — Здравствуй, дорогой! Ругался с этими... как их... с... предсказателями погоды...

— Синоптиками? — улыбнулся Максим Валерьянович.

— Да-да... Синоптиками... Оракулы чёртовы... — он пригрозил пальцем телефону. — Не умеете — так хоть голову не дурите! У меня, понимаете, Юлю послезавтра

"Ленфильм" забирает. Уже билет на самолёт есть, а я до сих пор натуру не снял из-за них... из-за этих, понимаете, осадков. Придётся опять снимать в павильоне... Все уже там... Побежали... скорей...

— Да вот у ребят тут одно дело... — начал было Максим Валерьянович, но "Поцелуйте меня, друзья!" очень вежливо его перебил:

— Извини, дорогой... потом... потом, — он умоляюще прижал руки к груди и склонил голову. — После съёмки... Все дела после съёмки... Самое срочное сейчас — съёмка... Скорей на площадку... На площадку! И вы тоже... Приглашаю вас, дорогие мои, — обратился он к нам. — Только, конечно, чтобы тихо, чтобы... не то, понимаете...

Максим Валерьянович весело посмотрел на нас:

— Ну что? Пошли... Вы же, наверное, ещё не бывали на съёмках? Вам будет интересно... Хотите?

Конечно, мы сразу согласились... А Валька не удержалась и даже подпрыгнула, хлопнув в ладоши: "Ой, как здорово!" Ява гордо посмотрел на неё: как-никак, а это через нас она попала на киностудию, да ещё и на съёмки: а ведь, хоть она и живёт в Киеве, киносъёмок ни разу не видела.

И снова мы пошли по длиннющим коридорам.

Я шёл и думал: "Ну и синоптики! Даже обычный дождь угадать не могут! У нас в деревне любая бабка вам за три дня наперёд дождь предскажет. Примет-то сколько хочешь! И как ветер вихрится — на порог или с порога. И как куры себя ведут. И как солнце садится... И когда деревья разговаривают...

Завели бы себе на метеостанции кур — и хлопот не знали бы! И съёмки бы не срывали!"

Мы спустились куда-то вниз и очутились будто в гигантском цеху какого-то завода. Потолка наверху почти не видно... Мы все сразу стали какими-то маленькими-маленькими... Идём, идём, идём — конца нет.

Навстречу нам семенил, цокая каблуками по цементному полу, какой-то маленький худенький лысый человечек. Ещё издалека он замахал руками и закричал:

— Здравствуй, Витя!

Наш "Поцелуйте меня, друзья!" тоже замахал руками и закричал в ответ:

— Привет, Женя!

А когда тот приблизился, пожилой Витя обнял лысого пожилого Женю, и они расцеловались. Потом лысый Женя поцеловал Максима Валерьяновича. Я уже испугался, что он и нас начнёт целовать, но нет, он только помахал нам рукой и сказал:

— Привет, старики!

Мы невольно улыбнулись — пожилой дядечка, у которого, наверное, уже внуки, называет стариками Витю, а мы — старики... Ха!

Хотя это обращение "старик" нам было хорошо знакомо. Мы и сами иногда называли друг друга так, научившись у киевских "охотников".

Сам Женя был, пожалуй, ещё старше Вити. И не только потому, что вокруг его лысины, как камыш вокруг озера, торчали взлохмаченные седые волосы (у Вити — ни одного седого волоска!). Всё лицо Жени было в глубоких морщинах — как запечённое яблоко. Но это были какие-то очень добрые морщины. Они как будто исходили от глаз. И потому лицо у него всё время сияло и улыбалось. А чёрные живые глаза бегали, как мышата.

Одним словом, он был очень приятный.

Я заметил, что когда он ещё издалека бежал нам навстречу, то взглядом почему-то сразу нацелился на нас с Явой. И даже когда он целовался с Витей и Максимом Валерьяновичем, он не сводил с нас глаз.

И только поприветствовав, тут же накинулся на Витю, кивая в нашу сторону:

— Кто это? Чьи это?

Витя пожал плечами и взглядом указал на Максима Валерьяновича.

— Мои, — улыбнулся Максим Валерьянович.

— Они у тебя снимаются? — снова набросился Женя на Витю. Тот отрицательно покачал головой.

— Так чего ж ты молчишь! — вспыхнул Женя. — Они же мне вот так вот, — он провёл ладонью по шее, — нужны! Это же какой типаж! У меня завтра массовка! Я мечтал о таких парнях! Старики, я вас очень прошу! — он прижал руки к груди. — Я вас просто умоляю! Я пришлю за вами машину! Завтра... в двенадцать часов... на съёмку... сюда на студию... Я договорюсь с вашими родителями... Всего на один день... Как ваш адрес? — он уже достал из кармана блокнот.

Всё это было так неожиданно и так быстро сказано — как из пулемёта, — что мы только растерянно моргали. И адрес я продиктовал машинально, ещё не понимая, к чему всё идёт.

— Если сможете, приведите ещё одного-двух ребят... — говорил он, записывая адрес. — В половине двенадцатого за вами приедет мой ассистент... Договорились... Прекрасно, прекрасно... Привет! До завтра...

И только когда он отбежал, я наконец понял, что нас — меня и Яву — пригласили сниматься в кино, что завтра, буквально завтра, мы станем киноактёрами, и наши физиономии увидит вся Украина, а может, и весь мир, что, короче говоря, как в сказке, сбывается то, о чём мы только мечтали... Ой! Бу-ту-ль-буль-буль! Что-то радостно забурлило, загудело и засвистело у меня внутри — так гудит и свистит, закипая, самовар... Ещё чуть-чуть — и у меня из носа пойдёт пар от бурной радости... Я посмотрел на Яву — такого радостно-глупого лица я ещё никогда не видел...

— Ну вот! Поздравляю вас! — весело сказал Максим Валерьянович. — Видите, что такое кино! Оказывается, режиссёру Евгению Михайловичу вы были вот так вот нужны. И завтра уже будете сниматься... Кино — это, братцы, великая вещь...

— Как я за вас рада! — тонким, дрожащим голосом сказала Валька. Она завидовала, она дико завидовала нам. Никогда ещё, наверное, не обливалась она в душе такими слезами, что она — девочка, а не мальчик... Беда тем девчонкам!..

— Ничего, в другой раз понадобятся девочки... Вот увидишь! — сказал я тоном, каким говорят с маленькими детьми или с больными. Я был великодушен...

В душе моей порхали бабочки...

Мы свернули налево в маленькую дверцу и оказались в огромном, гигантском тёмном зале. Мы долго петляли почти на ощупь среди каких-то перегородок и подмостей, спотыкаясь о толстые резиновые кабели. Наконец вышли на ярко освещённую площадку. Го!.. На площадке стоял самолёт!.. То есть не весь самолёт, а часть самолёта... Передний салон разрезанного вдоль Ту-104... Но всё настоящее: и кресла, и иллюминаторы, и всё-всё (я же летал, я знаю!). Так как съёмка ещё не началась, то пассажиры, и стюардесса, и пилоты спокойно прогуливались по площадке. Возле больших прожекторов на подставках суетились рабочие в спецовках. А по рельсам, тянущимся вдоль самолёта, парень в клетчатой рубашке медленно толкал тележку, на которой стоял киноаппарат. К аппарату прилип дядька в чёрном халате.

— Выключите четвёртый дэг! — крикнул он как раз, когда мы подошли. Что-то щёлкнуло, и один из прожекторов, что стоял наверху на какой-то площадке, погас...

Ох, как же тут интересно!.. Да ещё и самолёт! И потому что это был именно самолёт (будто на студии знали, что я — будущий лётчик), меня охватила волна новой бурной радости... Всё тут было такое необыкновенное и праздничное. Так себя чувствуешь только на собственных именинах, когда гости уже собрались и садятся за стол.

Я не мог стоять на месте. Я всё время крутился. И сладкое предвкушение, что сейчас начнётся самое интересное — киносъёмка, — не давало покоя...

— Где Вася? — сквозь зубы проговорил "Поцелуйте меня, друзья!". — Опять опаздывает?.. Ну что ж, сядем и подождём, — он резко сел на стул, упёр

руки в колени и застыл с каменным лицом. Но не прошло и минуты, как на площадку из темноты выбежал запыхавшийся юноша в лётной форме:

— Виктор Васильевич, простите! Простите! Часы... остановились... Я не виноват... Забыл завести...

"А я! — вдруг подумал я. — Я же тоже не заводил. А ведь нужно регулярно заводить... Папа вот тоже каждый день заводит... А то испортится... Надо завести..."

Я сунул руку в карман...

Мне показалось, что огромный прожектор-дэг падает на меня... Я пошатнулся... Часов в кармане не было!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. Где часы? Мы идём в логово врага

— Сейчас начнётся! Сейчас начнётся! — возбуждённо говорит Ява. — А тот длинный в фуражке — вылитый Тарапунька... Скажи же!

— Ява... — говорю я мёртвым и далёким-далёким, будто с другой планеты, голосом.

— А может, это и правда Тарапунька... Вот бы здорово познакомиться... А чего бы нет — подойти и сказать: "Здравствуйте, мы завтра тоже снимаемся... хотим посоветоваться".

— Ява!

— Ребята от зависти лопнут! — захлёбывается Ява. — Вот это да! Вот это удача...

— Ява...

— Я же тебе говорил, что мы станем артистами... А ты — "лётчиком, лётчиком"... Как попугай...

Я хватаю его за руку и силой тяну в темноту за перегородку.

— Что такое? — пытается вырваться он.

— Часы...

— А?

— Пропали...

— Что?

— Часов нет...

— А где?

— Были вот... в кармане. И... и... нет, — я вывернул карман, хотя в темноте он всё равно бы ничего не увидел. Ява молчит, ошеломлённый.

— А сейчас после съёмок найдут хозяина и... — с отчаянием говорю я.

— Это во время драки! Точно! Когда вы по земле катались, они и выпали!.. Пошли! Мы ещё успеем, пока съёмка идёт... Я только крикну Вальке!

Он, проскользнув между людей, подошёл к Вальке, зашептал ей на ухо. Она рот колечком: "Ох!" — и через миг они с Явой были уже рядом со мной. Мы начали осторожно, чтобы не привлекать внимания, пробираться к выходу.