На холме По-
литик.
Так вот в чём дело. Фабричный сейчас (а я ведь за ним слежу)
произнёс необычные для него три слова: энергия, тяготение,
движение.
Вельможный
Постой,— да это же философские категории! Откуда они мо-
гут взяться у простого человека?
Политик
Здесь какая-то загадка, не иначе! То вчера в кармане у него
нашлась французская книжка; сегодня он философскими
категориями говорит, а ещё и сама одежда его, обратите
внимание...
Голоса
А идите уже сюда! Что это вы диспут бросили на произво-
ляющее?!
Вельможный
(вдруг щёлкнул пальцами)
А что, если бы эту его одежду как-нибудь... (злобно давится
смехом) вот так как-нибудь...
Политик
...не как-нибудь, а просто (подхихикивает)... Вы мне позволите
вместо вас распорядиться? Начитчики!
Те уже прибежали.
Зайдёте сзади, как знак подам, и вон ту свитину ножницами
чик-чик... понимаете?
Вельможный
Ох чёрт! Ножницами! (Даже свистнул.)
Политик
Пусть откроется дьявол, кто он такой. (Даже подпрыгнул.)
И они, сливаясь в хихиканье, один за другим потрусили к гурту.
Астролог
(отрываясь от прозрачной трубы)
Итак, теперь при всех ещё раз повторить хочу. (К Сково-
роде.) Ты вчера перед нами теорию метеоров отрицал.
Аристотель, как известно, небесные тела считал вечными и
бессмертными. Зачем же ты, скажи, физиологию возвышаешь? Зачем
про Эпикурово письмо к Пифоклу напоминаешь?! Мифы зачем
отвергаешь? По какому праву?
Балет движениями передаёт теорию метеоров.
Сковорода молчит.
Философ
(равнодушным тоном)
Ты в своих творениях говоришь: грядёт мир весёлый. Что
ты этим хочешь подчеркнуть? Что в Европе сейчас миллионы
безработных? Да и кому именно будет весело в новом мире —
вам или нам?
Политик подал знак рукой, но тут как раз Цундра обернулся, и начит-
чики только и успели ножницами клинок полы отрезать.
Вельможный
Крест сюда! Воздвигнем перед ним, хоть тогда одумается
безбожный. (Развалился в кресле перед трибуной.)
Клобук
(с поднятым крестом в руке)
Увещаю! Прошу! Сам за тебя рыдаю. Ну, вот ты выискиваешь
какой-то язык международный, но признайся: раз у тебя проска-
кивает славянщина — выходит, всё-таки ты наш? И эти твои
непослушания (выступление против закона божьего в Переясла-
ве, дерзкий замысел основать доступный для всех уни-
верситет в Харькове) — эге ж, это только недоразумение?
Ксёндз
За твоё знание латыни вознёс бы я тебя до небес. Но... ты
где-то то ли писал, то ли говорил, ну, словом, святейшего папу
римского к какой-то неприличной болезни приплетал. Можешь ли
ты сейчас засвидетельствовать по-латыни, что у папы Льва X
действительно от той болезни нос провалился? Это раз.
Второе. Ты вот где-то то ли писал, то ли говорил... ну, словом, в це-
лительную силу молока девы Марии, по бутылке которого хранит-
ся у нас в Риме, Париже и Реймсе, ты ведь не веришь до сих пор?
О матко боска! Боиогога! Ьасгітога! Накажи ты этого не-
годяя, что в молоко твоё не верит, и благослови нас
на крестовый поход!
Балет движениями передаёт крестовый поход.
Да что же это на самом деле — скала неподвижная, или как?! Я таки на-
пьюсь холодной воды на тебя! (Поставил ногу на трибуну.)
Позвать бабу-шептуху.
Баба уже тут.
Эй ты, баба! Вот этот простоволосый говорил, что будто...
Баба
(к Сковороде)
Ты бешиха-бешище, ты нежить-нежитище, я буду тебя вы-
шептывать, буду наговоры делать: тут себе не стоять, жёлтой кости
не ломить, чистого твоего сердца не мутить (закашлялась).
Этнограф
(причмокивая)
Ну до чего же прекрасно звучит: и чистого твоего
с е р д ц а... (Записывает.)
Вельможный
Так дайте же мне сказать слово! — залопотали...
Баба
...не я помогаю, господь помогает, своим духом дышит (ду-
ет трижды крест-накрест и трижды плюёт). Помоги мне, матерь божья,
другим разом, иным часом, иной порой, иной минутой
эту бешиху шептать и всех святых врачей на помощь звать.
Вельможный
Свинья! (Вытирает глаз.) Ты хоть смотри, куда плюёшь.
(Громче.) А вот он говорил вчера, что будто счастье чёр-
ной кости, чёрному народу принадлежит!
Баба
Э, барин-князь! Счастье как трясца — кого хочет, того и на-
падает.
Этнографы
(радостно)
Вы слышите? — старческая мудрость...
Философы
О-о! (Склонили головы. Нюнечки плачут.)
(передразнивая бабу)
Кого хочет, того и нападает. (К этнографам.) А вы
чему порадовались? Ведь из этой мудрости выходит, что и крепо-
стные могут рассчитывать на счастье? Так надо сделать
так, чтобы этого не было. То что же это, ещё скажете: и браки
высшей расы с низшей разрешить? Пусть портят кровь,—
а? Ну, а историки куда смотрели и антропологи? Почему
поправок в народную мудрость не давали? Позвать
портных!
Портные уже тут.
Сейчас же всем моим слугам, всем мастеровым, потом и самим
себе меряйте носы сантиметром! Как только заметите,
что у кого-то череп не такой,—утюгом по голове нечестив-
ца! А вы, учёные, садитесь на землю — и чтобы расовая теория
была готова здесь через минуту.
Учёные садятся по-турецки и без соблюдения определённого ритма, словно те
цыплята, что пьют воду — взглянет каждый из них на небо,— да и снова
уставится пером в книжку, взглянет на небо и снова пишет.
Утюг портные раскачивают, чтобы кинуть слуге в голову, и вот уже
летит он в воздухе,—раз! Слуга отбил рукой тот удар —утюг
попал профессору в ногу. "Галай-балай! — кошачий голос закри-
чал.— Аллилуйя!"
Сковорода улыбается.
Вельможный
(прочитав поданное)
Ага. Ну, теперь более-менее хорошо. Пойдём же дальше. Баба!
(Указывает ногой с трибуны на Цундру.) А вот тот оборва-
нец говорил, что крепостные могут скинуть господ и что они
когда-нибудь будут работать на общину.
Баба
Э, барин-князь! Не станет рыба раком. Мужик? Создал
бог да и нос высморкал.
Этнографы
Бабья мудрость! Записывайте же мы каждое изречение, кладите
на ноты, в словари вносите, распространяйте.
Этнографы живо садятся по-турецки, быстро кладут бабью
мудрость на ноты и тут же пробуют вслух, проверяя ка-
мертоном.
Второй утюг летит в голову служанке. Политик подал знак рукой,
но тут как раз Цундра обернулся, и начитчики только и успели
распороть свитину сзади.
Вельможный
Поднимите меня! (Слуги вместе с креслом поднимают его
вверх. Вельможный вскочил на трибуну.) Принесите попугая!
Попугай принесён.
Говорите все хором: попугай, попугай, летучий попугайло...
Все, кроме Цундры, Сковороды и сонного пророка, тоже и себе выле-
зли с ногами на ослопы.
Хор
Попугай, попугай, летучий попугайло, скажи, что говорил
этот вот философ против нас, дворян, против попов, против
царицы?
Попугай
Ара! (Як, як?) Кара!
Вельможный
Филологи, что означает?
Филологи
Видите, нечётко произносит. Когда кара, то это по-турецки
будет "чёрный". Когда ара, то это по-грузински "нет".
А может, это французское Агаск, то есть рисовая водка?
Вельможный
Схоласты, ну хоть вы помогите, наконец.
Схоласты
Во-первых, чёрный (пишет пальцем в воздухе), во-вторых
н е т, и в-третьих — рисовая водка. Клинописное письмо,
как вам и самим в воздухе видно, от тысячелетней давности
местами стёрлось (протирает письмо в воздухе и сдувает),
но смысл прочитать всё-таки можно. (Читает.) Неграм и
вообще всякому другому чёрному человеку (хоть бы он и белую
кожу имел), человеку рабочему в цивилизованном мире кате-
горическое нет: насчёт государственных должностей, насчёт обще-
ственного положения, насчёт образования. Водку? — пожалуйста!
Сухой закон тут ни при чём,— водкой пусть спивается хоть и вся
низшая раса, пока не выродится совсем.
Хм. Остроумно. Вы заслужили орден кайзеровского сапога.
А всё-таки что скажет баба?
Баба
А что же я скажу: бог, не иначе как бог в образе попугайла
говорит.
Попы один за другим перекрестились.
Филологи
А правда. Теперь и мы уже вспомнили, что на каких-то остро-
вах, каким-то там языком ара это значит бог.
Все
Бог! Бог! (Танцуют на ослонах.)
И тут как не грянет из степи — все так и покатились
вниз. ...перестрелка загрохотала и, в разных концах заклокотав,
оборвалась. Стекло, брякнув, осколками разлетелось с балкона.
Пани
(из окна)
Цвиринь? Кто это тут в окно стреляет? (В глубину комнаты.)
Плакун-Гребиночка, а выйдите поглядите, где наш попугай-
лонько. (Из окна.) Вы говорите, ветер? Да какой ветер, когда
вот пуля, отскочив от стены, в икону попала.
Панна
(из другого окна)
Maman, где тот шёлковый платок с такими узорами —
знаешь? Я больше не могу! А что же, стреляют в иконы, в ре-
лигию сердца... Чаша терпения переполнилась! Пойду бороться
за свободу,— за свою, барскую свободу.
Плакун-Гребиночка
(задом выходя на балкон)
А я же говорил — изучайте украинские причитания. О! Они ещё
не раз пригодятся. (Обернувшись.) То ли смерть, то ли свадь-
ба, то ли какая-то божья кара. (Попугай. Кара!) — попугай-
лонько! милый! (Сбегает к гурту.)
А гурт — как та червь на куче. Одно корчится, а другое его пере-
лезает.
Пророк, проснувшись, на четвереньках ползает: "Слушайте! Я пророчествую..."
рассыпает куски смеха и каждый раз, наставив ухо, сам себя
слушает.
Сковорода радостно закричал:
"Смейся, фабричный!
Уж мы их свалили,
ч е р е п 'я
черви
реп'я!
Но, оглянувшись, увидел: Цундра, кусая губы, грозно мерил
глазами направо и налево, словно взвешивал: уж пора ли? А у Ско-
вороды же рвался смех! Он изнутри в нём где-то взрывался, искал
колюче-язвительного проявления, рвался и добивался победы. Тогда
Сковорода взял и прижал флейту к устам.
Вельможный
(стонет)
Ничего, господа, ничего. Поднимемся, с божьей помощью
встанем. То вон из Индии поблёскивает немного, да ещё из Китая,
а мы же нервные очень. Давайте помолчим минутку, успо-
коимся.
Осторожно, с перепуганными глазами садятся, как на гвозди. Зубы —
то стихнут, то вновь в цокотливую дробь сорвутся. Съёжились.
Флейта
Татейлера, татайлера —
ну кто же из нас не гол?
Прославим Уота Тайлера,
живи, Джоне Болл!
Голоса
Долго ещё будем мы с ними возиться? Долго это будет?
Наконец, мы требуем суда над ними, мы требуем!
Вельможный
Господа, вы забываете, что это же не суд. Однако я подчиняюсь.
(Хромая, восходит на трибуну.) Превратим диспут
в суд.
Далее темп меняется на быстрый, нетерпеливый, все аж зады-
хаются.
Они вчера говорили, что земля принадлежит всем?
Голоса: Говорили! говорили!
О праве на труд, о праве человека?
Все. Говорили, вот тут так и записано!
Акробаты, можете ли вы это опровергнуть, делая схемы на
трапециях?
"Можем". Акробаты, вытворяя трюки,— тяп-ляп, и уже они что
нужно опровергают.
Далее. Они манили людей какой-то свободой, вольностью зо-
лотой?
Все. Манили! подманивали!
Один из них толковал святых? Эпиграммы на богородицу
писал? А другой бога подменял материей бездушной?
Клобуки.