Ну что ж, иди... Туманы
фантазии — как они меня пьянят... Ну что ж, быстрее
иди и приведи мне тех чужеземцев.
Вахтанг
Хоть так, кум, садись, хоть так садись, а всё садись.
О г е н и я
(возвращаясь от дверей)
Пастух выходит, но тем временем хор произносит (декламируя):
«Тёмные, тёмные морские скалы, что соединяете воды
двух морей, скалы, через которые плыла когда-то из Аргоса
в негостеприимные воды, мучимая оводом, Ио».
Барыня
Ну да! Она из Еврипида мне тут играет. Кстати, пан Фигель,
вы никогда не видели, как я сама выступаю в своём театре?
Ах, как это прекрасно у меня выходит! Так вы ещё там
дудуете?
В а х т а н г
Всякая птичка своим носиком живёт...
Барыня
(переходит в псевдоклассический тон)
(Кто они? Быть может, те, что оставили богатый водою,
поросший камышом Эврот?
(Встаёт.)
О г е н и я
Не приплыли ли они на своём корабле, рассекая морские
волны двойным рядом сосновых вёсел... (К гайдуку.)
Ну, как там дальше?
Барыня
Как удалось им пройти мимо бурных берегов царства Финея,
вдоль морского берега, не имеющего гавани, переплыть
кипучее море, где водят хороводы пятьдесят дев-нереид?.. О, как
бы согласно желанию нашей владычицы привело сюда
случаем милую дочь Леды, Елену, на пути её из-под Трои...
Казачок
...чтоб наша владычица окропила ей голову жертвенной водою.
Барыня
...чтоб она умерла с перерезанным горлом, от её руки
принесла заслуженную кару.
О г е н и я
О, как радостно забилось бы наше сердце, если б вы нам
сказали, что из Греции прибыл моряк, чтоб снять с нас
оковы печального рабства...
Барыня
Так вот и он идёт, — тише! замолчите!
Гайдук
(входит)
Пока мы тут игрались, зашёл
сбоку князь Херехевлидзе...
Барыня
Что?
Ну, скорее же говори!
145
Гайдук
И все подводы
с тем добром, что мы награбили,
отбил...
Ф и г е л ь
Отбил?!
Барыня
Поклянись, что это мне
послышалось.
Как?! Всё добро, все фуры?
Мерзавец! Ты уж слишком язык
распустил. Ну-ка, посмей ещё раз
произнести...
О боже! Там же серебро
на первых двух возах было, ткани
на третьем, шёлка...
Ф и г е л ь
И моих
пропало два воза!
Барыня
Пан Фигель,
с милости как живёте — живите,
а до моего вам зась.
Ф и г е л ь
Не прощу!
Мне — моё! Или, может, ты думаешь,
я пьян? Нет!
В а х т а н г
Бугай ревёт, медведь
ревёт, а кто кого дерёт — сам чёрт
не разберёт...
Гайдуки
А наше как, — пропало?
Зачем же мы шли? Ведь мы нанимались,
что будут нам и жупаны, и деньги.
Барыня
А ну молчать! Да как вы смеете?!
Да я вас тут всех!..
Ф и г е л ь
Всех! Ну-ка —
пойте!
Барыня
Так!
О г е н и я
А в пятницу всем
на цыпочках ходить.
Барыня
Так!
О г е н и я
В субботу же...
Барыня
Ну да, ну да, уже довольно!
Ой!
(Хищно озирается.)
Пожар?
(Машет на Вахтанга.)
Это снова горит?
(Закрывает рукой глаза.)
Чтоб его не было.
Гайдуки начинают ловить Вахтанга.
В а х т а н г
Пожар опять, как тот цветин. Нагронджил —
а дудки, догадайся.
Наконец его выгоняют. Гул стихает, только Фигель всё ещё стоит
перед дверью и лает вслед.
Ой, цуценко!
Старайся же.
(Ко всем.)
Ну же, лайте все!
[1933]
В ЯРУ
Там грязь, там мерзость. Там путы.
Страны мозг, как медведь.
Самоотрава?
Яд?
Пустое! —
То Малороссия растёт,
словно нос у чёртовой ведьмы.
Яр. Строения, как в цирке. На помосте кресла, стулья. Входят
слуги с фонарями, подсвечивают.
М а с о н
Ну, вот мы и тут. Добро пожаловать. Барыня
и барышня — в центре? — S’il vous plaît!
А пан Дибуль (Так подсветите же, слуги!
просит, что ли?!) Дибуль, наш старший,
возляжет здесь, в кресле. Фигель — рядом?
Ну, s’il vous plaît!
Фигель хочет что-то сказать (ххі?). «Да ладно уж, ладно!» — все на
него рукой. Слуги подносят сладости. Настроение. То ли месяц
взошёл? Нет, на скале Амура и Психеи фонарь зажёгся. Правда,
прекрасно?
Дибуль
Ох, как же я устал!
Этот парк такой глухой, и так до грота
неровно идти, что я...
Барыня
1 Отрава (греч.).—Ред.
Стыдись, фе!
Здесь романтизм, здесь мистика. Рената,
не правда ли?
Maman! я вся дрожу.
Это словно сон!
М а с о н
Понравилось?
Рената
Чудесно!
Эти фонари, эта ночь...
Барыня
Ренатонька,
а шум воды, а лоскот сердца, — небо,
как гобелен! А тени, те...
М а с о н
(напевно)
И вам
понравилось? О, s’il vous plaît! — я рад,
ну, s’il vous plaît!
Второй фонарь где-то зажёгся. Фигель хочет что-то сказать (ххі?).
«Да ладно уж, ладно!» — все на него руками. В ответ — беззвучный
хохот.
Дибуль
Что мистика — это да.
А всё-таки...
(Оглядывается.)
Женщины
Ну что?
Д и б у л ь
Так как-то страшно
в этом яру. Зачем уходить
так далеко от дома? Можно же играть
мистерию и в доме.
Барыня
(хлопает в ладоши)
Лелечка,
он трус!
И тут — шум... Слуга сорвался и побежал.
150
Д и б у л ь
Не трус, а только...
(Прислушивается. Выстрел. Дибуль хватается за сердце.)
Я так и знал! Не хватало, чтоб нас Зализняк
порезал тут...
Масон рукой гневно — второй слуга сорвался, побежал.
Барышня
Maman! Боюсь! Maman! Неужели...
(К Фигелю.)
Скажите
хоть вы ему, что это неправда.
Ф и г е л ь
(заикаясь)
П-правда.
Я вччера (ххі?), я вччера сам е-го
как п-полоснул — так г-глава и с-с-катилась...
М а с о н
Вот видите? а вы переполох
устроили. Не бойтесь. Гайдамака
давно в тюрьме, в Печерской лавре. Здесь?
здесь стража всюду, нечего бояться.
Ф и г е л ь
...так г-глава и с-с-катилась...
Слуга
Прибыли:
из Киева...
М а с о н
Ну, видите?
Слуга
...пан Кизячко
с семьёй и обер-офицер
из Китаева.
М а с о н
Проси.
(Идёт навстречу.)
А! очень рад,
я о-очень ра... Давно, давно пора
в одну семью дворянам объединиться.
Тяжёлые времена переживаем,
а вообразите — мы даже незнакомы.
К и з я ч к о
Да как-то так всё...
Обер-офицер
Да! да! да!
М а с о н
Пойдём,
представлю вас. Почтенный пан Кизячко...
К и з я ч к о
(с ужасом)
Ну что вы, что? Теперь я: Ки-зяч-коф.
М а с о н
(продолжает)
Столичный гость...
Барышня
Ах!
Обер-офицер
(раскланиваясь)
Да! да! да!
М а с о н
...почтенный пан Дибуль, наш старший
из дворян (ещё бил Мазепу и Карла
с царём Петром). Милостивая барыня...
Ф и г е л ь
Д’буль?
М а с о н
...и барышня. Пан Фигель.
Ф и г е л ь
Х-хі?
М а с о н
Садитесь.
Вы — тут, а вы вот там. (Так подсветите,
кому говорю?!)
Шум.
А это там что?
Слуга
(входит)
Крестьяне
возмущаются.
Д и б у л ь
(тревожно)
Какие крестьяне? Опять?
Барышня
(вскакивает)
Стрелять будут?
М а с о н
Да успокойтесь. Люди
мистерию сыграют нам. Для того
и позвал их.
Пани Кизячко
(безмерно восхищаясь)
Так это что-то грандиозное?
Чудесно как: крестьяне...
Обер-офицер
(голосом домашней утки)
Да! да! да!
Когда я шёл сюда, они рычали
и кидались. Но я в них выстрелил
и одного, кажется, ранил...
Д и б у л ь
(радостно)
Боже!
Выходит: вы стреляли?
Барыня
(к обер-офицеру)
И кровь пошла?
Мистерия — уже началась.
Говорит так, словно после долгих сильных молитв наконец она
достигла милости неба. Повторяет чуть тише, но с самостраданием:
мистерия. Обер-офицер рассматривает пистолет и довольно
посмеивается.
Тут именно на экране вселенной пролетают улыбающиеся птицы. Куда —
кто их знает? Улыбающиеся птицы.
М а с о н
Господа!
Погожая ночь, и настроение, — так что ж,
начнём?
Рукой, словно перевёрнутым веслом в воздухе, — слуги вино наливают.
Слуги опускают полотнища. Теперь уже под потолком фонари —
тут, там. Правда, прекрасно? Рукой, словно мяч сердито кинул, —
слуги уходят.
Рената
Солнце сказало
смотри на солнце
миллиарды в землю
от него струн.
М а с о н
Любезные мои преславные гости!
Позвал я вас затем, чтоб видеть вас.
Позвал я вас затем, чтоб чествовать.
Цвет дворянства! Поднимем кубки
за эту ночь! Ведь это радость: объединиться
в одну семью благородную.
Пьют.
Скажу:
мы встречаемся не впервые. Только: никогда
не думали, что есть потребность и нам
собираться. Сломить гайдамацтво —
это ещё не всё. Господа! Есть такое,
о чём кричать необходимо. И — что удивительно! —
оно страшное — у нас. Рядом. Здесь.
Все переглядываются.
Любезные мои преславные гости!
Вы знаете, о чём я вам говорю.
Вы знаете, кого имею в виду.
Сковороду — ненавистного всем
еретика и вольнодумца!..
К и з я ч к о
Странно.
Сковороду? Неужто...
Барыня и Дибуль
(между собой)
Он ещё сомневается. Сразу видно: малороссийский дво-
рянин.
Обер-офицер
Да дед его, если вы, может, знаете...
Оба смеются.
Рената
Maman! Сковорода — это тот бывший мой учитель, что
ты его на кухню отсылала?
Барыня
...наконец он попался — слава богу!
Обер-офицер
(на а)
Да! да! да!
Этого философа нам нужно съесть.
Д и б у л ь
Помните? (Жест.) Статья Петра Первого «О ворах, мыслящих
на государево здоровье и хотящих Московским государством
завладеть и государем быть». Ну, как же хорошо
сказано — ах ты ж, боже мой!
К и з я ч к о
Сковорода? Неужто Сковорода? Нет, этого не могу допустить.
(Смотрит на всех, желая уловить настроение. Вдруг
разражается смехом.)
Хха! Люблю такие моменты!
(Торжествующе обводит всех взглядом.)
Дед мой, если, может, знаете...
М а с о н
(тоном непререкаемым)
Ну, s’il vous plaît:
разве клубок восстаний с его мыслями
не одного и того же корня? Что —
скажите мне — несёт его сатира?
Что душу нам разрушает, как не смех,
колючий смех, едкий, сковородин?..
А утопизм?! А обличение?! Гром
диалогов?! Огонь?! — и тут же покой —
тот тяжёлый, что граничит с тем,
что мы зовём: неистовство. Довольно!
Отмщение философу! За то:
что рококо посмел пощекотать; ногтем
осмелился нам совесть пописать;
величавый век Минервы-Екатерины
умудрился нам принизить. Да!
Отмщение, отмщение.
К и з я ч к о
(с женским любопытством)
Ну и что же вы
с ним хотите сделать?
М а с о н
А что ж сделать —
скажите вы. Так прошу! — когда человек
не признаёт никаких
обязанностей по отношению к монарху! — что это:
лукавство или неведение? Глупость
или удар — скрытый, тайный?
Когда человек (зачем говорить о том,
что уже давно известно всем!), человек
не хочет знать ни семьи, ни земли,
ни собственности — что это, спрашиваю, что это,
как не каприз — упрямый, дикий? Ххе!
Колпак на вас надеть он хочет! Церковь? —
ему пустое. Мораль? — смеётся он
над нашей моралью! (Где-то мужичок,
видно, нашёл.) Ни академия,
ни светский чин, духовный сан, ни войско,
торговля, честь, ни царский двор — ничто,
ничто его привлечь не может!
Это: гордец, свободолюб, мудрец,
который хочет мир перевернуть, а с миром
и нас всех!
Тут именно пролетают вверху на экране вселенной птицы и улыбаются.
Так что же мы: будем ждать,
пока он нас и вправду не подломит,
соединившись с крестьянством, как Джон Болл
в Англии? Или, может, будем падать
и отступать перед этим Грицьком,
что всех нас ненавидит и позорит
как врагов, как своих противников
на этом бесконечном герце?
Ведь мы (не так ли?) дворянство, соль земли.
Ведь мы (не так ли?) современники барокко —
превосходного, непогрешимого,
ленивого, как и сам бог позволил!
...Земля, рабы, вино и мистика —
вот всё то, чем живём.