Я же знаю
и слышу: Materia aeterna est! 1
Скажу — и спотыкаюсь о Вечность.
Голос
Сковорода!
Сковорода
Ты кто?
Голос
Не узнаёшь?
Сковорода
Да кто ж ты есть? Никого я не вижу.
Голос
Неужто не узнаёшь? Сковорода!
Ты ведь всю жизнь боролся с Чернобогом —
вот я и пришёл.
Сковорода
Ага, ты снова взялся
меня терзать? Ну, подходи. Созданье
болезненной фантазии, ты — тень
моих же дум, не больше. Всё же вижу
тебя на самом деле. Вот…
Чернобог
Ты мучаешься,
ты борешься. Но с чем, скажи, зачем?
Ну вот твоя хоть Украина. Сам
ты видишь: кровь — глупа. Упадёт голытьба
и больше уж не встанет.
Ты бы пошёл
и поклонился шляхте.
Екатерине —
царице, да ещё любовникам её
легонько так побрынькал на бандуре…
Материя вечна (лат.). — Ред.
Почему — не хочешь? Ну, надень клобук,
и сразу — слышишь? — сразу… патриархом
тебя поставят!..
Сковорода
(замахиваясь костуром)
Прочь, собака, прочь!
Не мучь меня!..
На скалах настораживается нечисть.
Чернобог
Да я к тебе дружески.
С тобою всюду, я тебя люблю! Клянусь,
клянусь, коли мне не веришь… Давай-ка
с тобою в мире жить! Ещё раз гетманство
учиним. Прикроем пышным блеском
«светлейший» зад империи.
Сковорода
Смеюсь,
о как смеюсь я над тобой! Борьбы
не жди. Не дам: на тебя я плюю,
мерзавец!
Чернобог
Ага, тогда я тихо
въедаться стану. Вот. Скажи. Ты слышал
что-нибудь о Марии?
Нечисть
Ну?
Сковорода
Марию?
Чернобог
Ты ведь любил её, не так ли? — Село.
Помещичьи покои и та крепостная,
за коей ты заступился…
Сковорода
Стой.
Что-то так голова шумит, и сердце
на привязи, как океан.
(Кинокартина.)
Давно,
О как давно всё это было. Крепостная,
за коей я заступился. Где?
В каких краях мне отыскать её,
в каких веках? Когда сказал — найди,
найди её, мою вишнёвую!
Чернобог
Так вот. Гляди. Торговый росток 1.
Дворянство — новый властитель.
Роскошь.
Детей, женщин меняют на собак, —
1 что им твоя Мария?
На скалах пухнет смех. То нечисть, держась за животы, беззвучно
корчится и осыпается.
Так вот. Гляди. Цветут на крови
княжеские латифундии. Пшеница —
по самую шею! А куда сбывать?
Им море Чёрное аж снится, море,
что хлебный путь открыло бы в миры
через Украину, — что им та Мария?!
Искать? Колесница по костям
глупого демоса прокрутилась — и тихо
стало кругом. Ищи теперь свою
вишнёвую.
На скалах пухнет смех. Нечисть, держась за животы, беззвучно
корчится и осыпается.
Сковорода
Довольно! Не болтай! Демос
не раз ещё восстанет. Грозно прогремит
и заговорит…
Чернобог
1 Торговый капитал. — Ред.
Что, — Богдан Хмельницкий?
Ой глупец же, глу…
Сковорода
Хватит! Замолчи!
Что кровь глупа — я сам то знаю. Хочу же,
чтоб кровь была разумна. Проорём
и выорем всю ниву! И возвысим
духовную дисциплину, пойдём
верхами…
Чернобог
«Познай себя самого»?
Ой глупец же, глу… Ты ж прямо сам бежишь
в наши сети. Познать себя самого!
Да лучшего пророка не найти
дворянству!
Сковорода
Ложь! Неправда!
Чернобог
Грехи творить,
а после познавать себя, не так ли?
Заграбить всё у демоса в тиски.
Ведь: vvcoOi creavrov. Так вот, Сократ
крестьянский, вот когда мне попался!
Признайся: ведь я тебя сломил?
Нечисть
Сломил! Сломил! «Мы проорём всю ниву».
Болтовня? Кхик? Словно столп
я стану на горе. Ой, повертимся
и посмеёмся! Кхик?
Сковорода
Ты настоящий чёрт
и переврать охотник. Горе
тому, кто усомнится в правоте
железных самоотрицаний.
Разум!
И разум скажет нам: какой эпохе
какая форма нужна. Тирания
или свобода всем. Пойду верхами…
Будь здоров!
Чернобог
Ха? Ну, а Мария?
Сковорода
Марию я пойду искать один.
И буду везде её защищать.
Мария-сестра, чистая моя,
явись хотя на миг, сияй звездою
меня одинокого!
Чернобог
Сковорода!
Появляется Мария.
Танцы, визг, рык — словно огненный буран взвился в природе. Тихо.
Тьма.
Мария
Искал меня? Пришла. Не удивляйся,
что я в таком лохмотье? Целый день
на фабрике, а дома — сёстры, голод,
а дома — смерть. Я принесла тебе
твои писания. Нашла их во дворе
…на барском мусорнике…
Сковорода
Утопия!
Моя утопия «Новый человек»!
О стыд, о срам!
Чернобог
(хохочет)
…на барском мусорнике.
Мария
Искал меня? Пришла. Но я должна
уже идти. На правом берегу Днепра
ножами звенят гайдамаки.
Значит —
туда! Пусть будут прокляты паны,
которых ты так соколом любил!
Слово
твоё они возьмут? Или ртуть
твоей премудрости? Не то! Нужна
крестьянская. Смерть.
Чернобог
(хохочет)
Цс! цс! Или она обезумела? Скользь-грыз — костогрыз…
…на барском мусорнике…
Мария
Запомни же: смерть!
(Исчезает.)
Сковорода
Постой! Мария!
Чернобог
Сожги! Сожги свою Утопию —
я дам тебе… да не крестьянку —
панну!
Я дам тебе — вот гляди!
Появляется П а н н а (без одежды).
Сковорода поражён. Он не может отвести глаз. Несознательно
руку протянул к ней и так стоит. Нечисть поёт. По знаку Чёрно-
бога нечистые приносят в пригоршнях огонь. Чернобог
хватает рукопись, вкладывает в руку Сковороды и поджигает. От пламени
корчится весь мир. Горы сдвигаются. Звёзды перехватывают друг
друга. Панна двоится, троится, а нечистые — на головах. Танцы,
визг, рык — словно огненный буран взвился в природе. Тихо. Тьма.
Голос
Сковорода!
Сковорода
Или это мне приснилось?
Мария-сестра, чистая моя,
Мария дивная!.. Приснилось? Пепел
почему же тогда и эти следы? Обнял
меня удав ужаса: неужели сжёг я
свою Утопию?
(Собирает пепел и — с грустью.)
О ночь, скажи!
Вы, горы, хоть промолвьте! Тирания
или свобода всем?
Душевный мир, покой
или та вечная борьба, что кровью
нам кропит путь в будущее?
Ночь, скажи!
Вы, горы, хоть промолвьте!
Где же мучитель?
Никого!
Спит Европа.
Лишь Вольтер
смеётся среди тишины…
[1931-1933]
[ВТОРОЙ МОНОЛОГ СКОВОРОДЫ]
Натура — есть римское слово, по-нашему же природа,
или же естество. Этим словом определяется всё вообще,
что только рождается во всей машине мира этого…
Она, натура, зовётся натурой потому, что всё,
что вовне выходит или рождается из тайных
безграничных недр её, как из общей матери утробы,
имеет лишь временное начало. И поскольку эта мать,
рождая, ни от кого не принимает, но сама собою
рождает, — для того называется и отцом, и началом,
которое конца не имеет, которое от места или времени не зависит…
…Нельзя о ней спросить: когда она началась?
Она всегда есть, была и будет. Или: до какого места
простирается? Она всегда есть везде…
О г о н ь. Так точно. Это он один. Как знамя
возвышения! О г о н ь. Это он как мысль.
Как те ножи! Скажи (огонь): возможно ли
не хохотать, когда эпоха, эпоха
хохочет!
Вот. На излёте кнут-века,
в затеях гнилого рококо.
Гуманными вздохами разбухший.
Злобливо дремлет пан. И так:
сюда махнёт рукой — жито зреет,
аж стонет, ведь… приказано ж? — растёт,
как проклятое! Туда махнёт — жадно
церкви гудят, кадила звякают
по всей земле! Сам бог с неба лапку
пушистую: ну как дремлется?
И, видя, что тот молчит, о ногу
почёсывает ногу… Благодать!
Да и херувим. Да и серафим. Мадонна.
И та зачем-то явилась: ну так как?
А пан: да что ж… закурим? капиталы
куда девать, не знаю, ххе? Тут бог
и сам: ххе? Мадонна, ххе? ты слышишь? —
на собственности державу струнь —
тогда и нам
не страшно на небе. «Небу! небу!» —
передразнил архистратиг. Вон уж
началось! Снизу! — Бог. Как чесался —
так и застыл на одной ноге… Огонь! —
тут вскрикнула мадонна и подскочила
так высоко, что икры, глянь… и вдруг… —
как помелом смело всех! Чкурнула
мадонна. Миг — и куда девался бог.
Лишь херувим и серафим на месте,
как болваны, остались стоять,
увешанные крестами.
И, конечно, служба: стоит стояк, а на стояке висит ви-
сючка.
Ну, а панство…
Да что сказать про эту мизерию?!
Коли сам царь со страха треснул,
то что уж этим?! Однако: треснувшее
стянуло хвосты и поползло. Укусило —
и отскочило назад. Ползком,
брызжило яд вонючий. Тихо
гадюкою захихикало… Цап! —
по голове его бедняк. Скрутилось
колбаской, которую тот подцепил
и в огонь швырнул. Перекувыркнулось
несчастное, аж выгнулось!..
Вот так
в рай ушла от рококо к богу
душа его. Аминь же, братия!
Иль, может, и себе слезу? Такой ведь ловкий
да добрый пан угас, ну и как нам без —
ой как нам без — да как нам жить без пана?
Да кто ж нас бы — ой кто ж нас бы — да кто ж
нас бить бы? Дерун, дервей, дерюга
упокоился. Земля ему пером.
Обскубанным. Не перестанем
щипать его и после смерти! Милый, тлеешь?
Драл ведь, собака? Капитал?
…Огонь как мысль тут вырвался. Восстав,
разметал далеко искры… гнев
как организм восстал! Вошёл в силу
и засмеялся-смеялся, что победил.
Огонь. Буран. Тяжесть. Движенье.
Сознанье.
Материя. И засмеялся-смеялся,
что победил.
[1930-1933]
КОНЕЦ ФЕОДАЛА
Бунтари духа, вожди, герои —
откуда они берутся?
Стоят столпами озёра крови в истории —
почему б их не засыпать?
Чем, вместо гаснуть, восстания —
восстаниями переговариваются века?..
Вот нидерландцев кровавый совет,
а там уж и в Англии, и на Украине!
Бросайте своё!
Идите за общее дело! Все — вы слышите? — все!
Лежат себе по Украйнам недотёпы-патриоты,
свистят малороссийскою сквозь весь
XVIII век,
лежат, на дымоход задернув ноги…
Украина. Барские покои. Извилистая лестница на второй этаж. День.
Вбегает Кожумяка.
О г е н и я
(входит)
Возвращаются! Уж слышно там музыки,
и дикий свист, и пьяные крики
господ. Всё ли я приготовила? Быстро
стряхну со стола, покои проветрю
(а ты беги за свечами — да живей),
поставлю свечи и благовония
под руку. Ведь снова крикнет
та змея: кадите мне, кадите, —
богиня я бессмертная!.. Смертною
ненавистью ненавижу тебя,
гнетительница! Гнети — всё равно повергну!
Я подожгу тебя с такого края,
откуда ты и не чаяла.
Богиня… хха? точно гниль разбухшая —
от ладана, от блевотины, игр,
подозрений, от похоти, разврата
елейного… А не грохнешь ли ты
с пустых своих высот? Освободителей,
борцов за волю слышала крик?
(У окна.)
Вон они — в лесах, оврагах… всё кругом
охвачено, и ты —
уже зажата в этом кольце. Повстанцы
берут тебя за загривок, с отвращеньем
подкидывают вверх — ух, как грязно
разбрызгало твой мозг!.. Вижу я —
ещё корчишься… Но это — предсмертные
судороги, и больше нет тебя. Тебя — нет.
Эй, жалкая бессмертная, — меркнешь!
меркнешь!
Хочешь ты того или нет — в войне
с голытьбой падёшь. А где же… Хрисанф!
(Идёт по лестнице.)
Люципер
(приотворяя дверь)
Ты здесь одна, Огения?
О г е н и я
Люципер!
Какой же ты неосторожный…
Люципер
(входит)
О!
Каб б я был неосторожный — барство
давно бы меня сгубило, я же,
как видишь, цел доныне…
О г е н и я
Слушай!
Ой, не шути, ведь скоро придут…
Люципер
(к окну)
Гул
навстречу гулу идёт! Не тревожься:
дворяночка твоя ещё только хвост
подсушивает, да и тот положить негде.
(Насвистывает.)
А-а, гойда,
чужая мать — плутовка,
а наша — боярыня,
ходит в жупане.
О г е н и я
(грозно)
Люципер, да хочешь ли ты, чтоб нас
заметили? Да и откуда эта весёлость?!
Осторожен будь — ведь голову твою
оценили, ты знаешь во сколько?
Люципер
(потрогав свою голову)
Сколько?
Х р и с а н ф
(спускаясь вниз)
…а главное, сколько воинства
небесного там вышло! Сколько власти
на радугах радеть начало.
(К Огении.)
Ну что ж, пора? Пора, девица.
Я было чуть задремал…
(Зевает.)
О-о-о! господи!..
Оборванец, что ж ты тут? — встречать
владычицу не хочешь? Золотко!
Из таких-то как раз и выходят
безбожники.
Люципер
Ну-ка, отцы-ченцы,
скажите ещё что-нибудь.