Nuper (heri) legimus in Mureto forte fortuna, Galenum, patrem post Hippo-290cratem medicorum, ubi περί ‛υγιειω̃ν disserit, pueris et juvenculis frigidiores, senibus cibos convenire calidiores sentire Dignus profecto est fide tantus auctor. Nam ex calidis cibis supervacuus hunior, hinc ‛ο κατάρροος, quem inter omnes medicos constat esse patrem morborum omnium; neque aliud quid est catarrhus quam gravedo (нежид). neque hoc aliud est quam pituita nimio calore ex nimio cibo calidoque contracto constipata, sive humor densatus ardore, unde graecis dicitur etiam φλέγμα ardor in corpore, sive pituita. Cura igitur laetus esse et vigil. Sed hujus rei mater est sobrietas, quae non solum in modico eoque frigidiori sita est potu, verum etiam cibo. Neque sobrius est, qui cibus ingurgitatur, etiamsi sit ’άοι νος. О stultitiam meam! qui tantam jacturam valetudinis feci instigantibus rudem aetatem corruptissimis sociis, quos angue pejus et cane rabido odisse debes et vitare. Sed quid ego haec? Quasi non norim liberale tuum ac verecundum ingenium.
Vale, cariss[ime]!
Tuus Gregor[ius] Sk[ovoroda] 1. //
Здравствуй, утешение моих забот,
Михаил сладчайший!
Я хочу, чтобы в эти весенние дни ты меньше спал и употреблял более холодную пищу. Учитывай жар своей юности, тепло весны, сидячий образ жизни и твою чрезмерную старательность. Недавно [вчера] я случайно прочитал у Мурета, что Гален, второй после Гиппократа отец врачей, рассуждая о здоровье, высказал мысль, что мальчикам и юношам следует употреблять пищу более холодную, а старым — более тёплую. Без сомнения, достоин доверия такой автор. Ведь от горячей пищи развивается излишняя влага, а отсюда катар, который все врачи считают причиной всех болезней. Катар — это насморк [нежид], а насморк — ничто иное, как слизь, загустевшая от чрезмерного жара и излишне горячей пищи, или влага, сгущённая жаром. Поэтому-то греки называют жар в теле или слизь флегмой. Лечение же заключается в том, чтобы быть весёлым и бодрым. Но матерью этого является трезвость, которая означает не только умеренный и более прохладный образ жизни, но и такую же пищу. Не будет трезвым тот, кто перегружает себя едой, даже если он и не пьёт вина. О, каким же глупцом был я, что нанёс такой вред своему здоровью, поддавшись в молодом возрасте влиянию весьма развращённых товарищей! Ты же должен ненавидеть и избегать их более, чем ядовитую змею и бешеную собаку. Но что же это я? Словно я не знаю твоей рассудительной и целомудренной натуры.
Прощай, возлюбленнейший!
Твой Григорий Сковорода. 291
42
[Харьков, местный; последняя неделя марта — нач. апреля 1763 г.] / 261 /
Κήδιστέ μου ω̃ Μιχαήλ,
Χάριν εύχομαι σοί ’εν τω̃ κυπίω ‛ημω̃ν!
Dies noctesque omnibus relictis contendamus, mi carissime, ad illam pacem omnem mentem supereminentem, quae est "мир, всяк ум преимущій" e graeco versum: τήν ειρήνην ‛υπερέχουσαν πάντα νόον. Quo magis cupiditatum vulgarium aestus desidit, hoc proprius accedimus ad arcem illam dei. Introspice mare pectoris tui, cogitationum tuarum et perpende, quis ventus excitat turbas, ut navicula animae tuae periclitetur. Ventusne ambitionis? Excitare protinus stude et propera illum: "его же вЂтры послушают".
Quid est id, quo cacodaemon nos sollicitat ad fucatas mundi hujus pulchritudines? Nitor palatiorum aut πορφύρας? Ah! non perspicis, quid occultatur malorum intus sub pulchra specie: latet anguis in herba. Δίβαφος τήν χοιράδα κρύπτει: Dibaphus etc. Pulchre haec intelligis, mi anime, et ut perfecte intelligas et sapias, Christus faciet, si in caritate ejus perseveraris et fideliter uteris dato jam tibi talento. / 262 /
Ceterum dum liberi sumus, curabis mi cariss... ut saepius ore tenus vivaque voce confabulemur ’εν τη̃ λέσχη et literariam confabulationem reservemus in id tempus, cum non licuerit nec vacaverit coram ‛ομιλει̃ν, quod jam prope adest. Quotidie autem mane missitabis ad me nostrum Maximiscum, ut et illi aliquid dicam boni et ad te meum quidvis tamen dem non de trivio.
Vale, ω̃ κήδιστε, καί ‛ημα̃ς ’αντιφίλει!
Σος Γρ[ηγώριος] Σ[αββίν].
Возлюбленнейший мой Михаил,
молюсь о милости для тебя у Господа нашего!
Дни и ночи, оставив всё, будем стремиться направлять каждую мысль, возлюбленнейший, к тому миру, что превыше всякого разума и который есть «мир, всяк ум преимущий», что переведено с греческих слов: τήν ειρήνην ‛υπερέχουσαν πάντα νόον. Чем больше остывает жар низких страстей, тем ближе мы подходим к этому божественному оплоту. Обрати внимание на море сердца твоего, твоих помыслов, и взвесь, какой ветер поднимает волнение, подвергающее опасности челн души твоей. Не ветер ли честолюбия?.. Старайся вымолить, чтобы поспешил тебе на помощь Тот: «его же вЂтры послушают».
Что это такое, чей злой дух влечёт нас к подкрашенным красотам этого мира? Блеск дворцов или порфиры? Ах, ты не видишь, сколько зла скрывается внутри под красивой наружностью: змея таится в траве. Пурпурная тога жреца скрывает надутую шею. Прекрасно ты это понимаешь, душа моя, а чтобы совершенно понял и постиг, это совершит Христос, если будешь стойким в любви к Нему и верно используешь данный тебе талант.
Далее, пока мы свободны, позаботься, возлюбленнейший, чтобы мы чаще вели беседу лицом к лицу в зале, а письменную беседу отложим на то время, когда будет невозможно и некогда встречаться напрямую, а это время уже близко. А ежедневно посылай ко мне утром нашего Максимка, чтобы и ему я мог сказать что-нибудь доброе и тебе что-нибудь дать своё, выходящее за рамки обыденного.
Будь здрав, о дорогой, и воздай мне за любовь любовью!
Твой Григорий Саввич.
43
[Харьков, местный] апрель [1763 г.] / 421 /
Desideratissime sodalis, mi Michaël!
Hodie tam mane sum expergefactus, ut sesqui tertia hora solis ortum anteverterim. Deum immortalem! quam hilaris, quamque alacris expeditaque fulmine agilior, ocior Euro illa nostri pars erat, quae divina vocatur, Maroni dicta aurai simplicis ignis. Itaque ut paroemia est, ubi quis dolet, ibidem et manum habet. Nam avarus quidem continuo ad pecuniam, mercator ad merces, ad boves arator, miles ad arma, breviter, ubi quid sive dolet sive delectat, ibi quisque et mentern et linguam gaudet habere. Meum autem, simul ac surrexi, cor cucurrit ad proprium thesaurum. Coepi egomet mecum cogitare sic: hem no stulti et miseri indignamur, siquis nostrum aut pauper vulgi judicio, auf humilis vivit ac sine ullo magistratu cum sola virtus beat beatumque servat. Quid? contraxistine tandem virtutem? Eone tandem pervenisti, ut ad te quoque dictum id possit pertinere: ‛υμι̃ν δέδοται γνωέναι τά μυστήρια τη̃ς βασιλείας τω̃ν ουρανω̃ν; sin minus, ubi est pretium temporis? His et similibus memet ipse alloquens, coepi temporis rationem subducere, quando, quam multis, quamque futilibus rebus rem omnia pretio superantem impenderim. Rursum autem quam ne nunc quoque novi uti tempore, sed quod praesens est et solum in manu nostra, id aut nugis, aut, quod miserius est, maerore, quodque miserrimum, peccatis exigitur. Futurum speratur, praesens temnitur; captatur, quod non est, quod adest 293 negligitur, tanquam aut praeterfluens redire, aut futurum certo posset obtingere. Talia mente perlustranti subiit graecum distichon, quod ego jam, cum essem в лаврЂ святаго Сергіа, et verteram latine et didiceram. Hoc quoniam non inelegans est, hic addimus: / 422 /
Τη̃ς ‛ώρας ’απόλαυε, διέρχεται 1 πάντα τάχιστα:
‛Έν θέρος 2 ’εξ ’ερίφου 3 τραχύν 4 ’έθηκε 5 τράγον.
Utere temporibus, propere nam cuncta senescunt:
Una ex levi hoedo messe fit hircus olens.
Utinam, mi Michaël, sic utamur tempore, ne olim frustra id geminemus perculsi animo, quod stulti vulgo inaniter clamant: О mihi praeteritos referat si Juppiter annos!
Feliciter posuit tempus, qui cognovit fugiendaque et expetenda. Neque enim (hodie mane legimus in enchiridio cum amico quodam) potest, ut Plato in sua "Politia" judicat: constanter virtutem tueri, qui de expetendis fugiendisque rebus firmiter non est persuasus. Nam qui, quod utile est, inutile putat et contra, is candidum quod est, nigrum putat. Et talibus vae! clamat propheta.
Scribe brevissime, tribus verbis, quomodo vales, praesertim animo. Pustulam illam, quae in facie emersit, obsecro te, ne tangas aut fodias. Heri inhorrui, postquam forte audivi multis mortiferas extitisse illas, ut putantur, minutias ob hoc ipsum, quod refricarentur.
Vale carissime! cum Gregorisco et reliquis pullis.
Vestri amantissimus Gregor[ius] Sab[bin].
April.
Желаннейший друг, мой Михаил!
Сегодня я встал раненько — на целый час и треть раньше восхода солнца.