genitrix ecclesia cantat: "Желаній краю, вЂрных утвержденіе" etc. / 92 /
Non libet finem facere, sed faciam. Vale, mi anime!
Tuus Greg[orius] Sabbin.
7 februar[ii].
Из сборника высказываний Эразма.
Аристотель, Великая этика, кн. 2
‘Όταν βουλόμεθα σφόδρα φίλον ειπει̃ν μία φαμέν ψυχή ‛η ’εμή καί ‛η τούτου. — "Когда мы хотим кого-то назвать истинным другом, мы говорим, что наша душа и его душа — одно". То же сказано и в другом месте той книги: ’Έστι γάρ, ‛ώς φαμεν, ‛ο φίλος ‛έτερος ’εγώ. — "Друг, как говорят, — это наше второе я".
Но послушай и Плутарха: "Рассказывают, что обезьяны, стараясь подражать людям, перенимают их движения и воспроизводят их танцы. Льстец же, подражая другим, обманывает их, соблазняет, но не всех одинаково. С одними он пляшет и поёт, к другим примыкает, как товарищ по палестре и физическим упражнениям. Если же он имеет дело с юношей, преданным литературным и научным занятиям, — всё время сидит за книгами, отпускает бороду (философскую) до самых пят, носит плащ, оставляет развлечения, на устах у него числа и прямоугольники и треугольники Платона".
Возлюбленнейший Михаил!
Так как из всех потерь потеря времени самая тяжкая, то даже одно мгновение этих ангельских дней столь драгоценно, что превосходит всё, что мы имеем, даже самих себя настолько, насколько время выше всего, чем мы обладаем. Ведь наша внутренняя природа теперь не отягощена плотью, словно, освободившись от пут или обретя новые крылья, поднимается высоко, подобно орлу, парит, носится и летает в безбрежных небесных просторах, как по равнине бескрайних полей, стремясь достичь божественной красоты, проникнуть туда, где ангелы непрерывно взирают на лик отца, радуясь человеческой судьбе. О дни нынешние, сладостные, как нектар, ценность которых выше всех вещей и иных дней! О тягостные и тяжёлые первые дни поста, куда вы нас ведёте? Так всякая добродетель и всякое благо поначалу кажутся горькими, а под конец становятся слаще. О мой драгоценнейший Ми-273хайле! Стерегись в эти дни тратить время на пустое! Помни, что они — сокровище, пойми, что твоя доля несравненно лучше участи персидских царей. Чего нам бояться, если мы здесь обретаем покой? С помощью времени можно приобрести небо, даже самого бога. Я никогда не перестану убеждать тебя посвятить себя не вульгарным музам, а высоким делам, презираемым толпой, тем книгам, которые, как говорит Муре, "редко кто берёт в руки". А для ободрения не могу не воспользоваться словами нашего Эразма: "Помни, что ничто так быстро не проходит, как юность". Да будет всегда жив в душе твоей и этот афоризм Плиния: "Потеряно то время, которое ты не употребил на учение".
Если бы я должен был побуждать тебя, то я скорее умер бы, чем перестал это делать в нынешние, дороже золота, часы, независимо от того, уместно это или нет. Придёт время, когда, отягощённые яствами и питьём, мы склоняемся к земле, не имея сил возвести прекраснейшие очи нашей души. Теперь же, когда этот, как говорит Марон, огонь простого дыхания свободен и действенен, отчего же мы перестанем возноситься к небу? Напротив, нам нужно упражнять наши крылья, чтобы когда-нибудь достигнуть той границы и цели, которые утоляют всякую жажду и о которых наша возлюбленная материнская церковь поёт: ["Желаній краю, вЂрных утвержденіе"] и прочее.
Не хочется кончать, всё же кончаю. Будь здоров, моя душа!
Твой Григ[орий] Савич.
7 февраля.
30
[Харьков, местный; январь — февраль 1763 г.] / 721 /
"Да не будет бЂгство ваше в зимЂ..."
Dum fera saevit hiems, haud naves nativa solvit,
Sed placidi veris tempora grata manet.
Expectate diem domini, cum spiritus ille
Sanctus demulcet flamine cuncta suo.
Sin audes propere ponto te credere mundi
Quaeso, quos fluctus ferre necesse tibi?
Ergo vide, ne cursus sit tibi tempore brumae.
Ne temere vitae nempe capesse statum.
Sed portum retine, donec Χριστός σε διδάξει.
Non via nocte proba est, non hiemale mare.
Heu Christus paucos extractat fluctibus altis!
Heu quam permultos devorat unda maris!
Si non gustasti, quidnam sit mare pericli,
Ex aliis miseris sume perlicla tibi. / 722 /. 274
Fluctibus involvit satanas et pectora cauta;
Quid de illis fit, queis cautio nulla viget?
At tu musarum in portu cole sacra quietus.
О fortunatum, si tua bona capis!
Cariss[ime] Michaël!
‘Ήδου ’εν τω̃ κυρ;ίω!
Ablatis libris, quid mihi mellitius, quam garrire cum amiculis meis, quorum tu κορθφή εί̃; nisi quod vereor, ne parum in tempore tibi obstrepam, occupato fortassis curis melioribus. Suspicor enim te meditari τάς διατριβάς τάς σχολλαστικάς. Proinde breviter significabis.
Vale, cariss[ime]!
Tuus Gregor[ius].
["Да не будет бЂгство ваше в зимЂ..."]
Пока лютует зима безумная, моряк не отвязывает лодки,
А ждёт погоды тихой, весны благодатной поры.
Ждите и вы дня господнего, когда дух святой
Своим дыханием всё растопит.
Если поспешно доверишься морю мирскому,
То какие волны, скажи, тебе придётся снести?
Так смотри же, не плыви ты в тумане,
Чтоб не избрал ненадёжного положения в жизни.
Но держись гавани, пока Христос тебя научит.
Ночью дорога опасна, как и море зимой.
Увы! Христос лишь немногих спасает от волн открытого моря.
Увы! Сколько их поглощает морская волна!
Не испытав, насколько опасно море,
Научись на беде других.
Сатана затягивает в волны даже осторожных людей.
Что же бывает с теми, кому осторожности недостаёт?
А ты, пребывая в гавани, спокойно чти святых муз.
О счастлив ты, если имеешь свои блага!
Драгоценнейший Михаил!
Радуйся в господе!
Если оставить книги, то нет для меня ничего приятнее, чем разговаривать с моими друзьями, среди которых ты первый. Боюсь только, что не вовремя досаждаю тебе, когда ты, может быть, занят более важными делами. Подозреваю ведь я, что ты раздумываешь над школьными занятиями. Коротко мне об этом напиши.
Будь здоров, драгоценнейший!
Твой Григор[ий]. 275
31
[Харьков, местный] 15 февраля [1763 г.] / 51 /
Salve, generosissime Michaël!
Siccine του̃ κθρίου ’επιποθει̃ς. О, plus quam nectareas igitur has tuas mihi literas! Imo animum tuum multo generosissimum καί ’όντως δι̃ον! Nunc demum agnosco non de milviorum neque vulturum te esse genere, sed de sanguine τω̃ν γνησίων ’αετω̃ν, qui suprema petunt, despectisque vespertilionibus cum sua umbra, ad solem affectant. O utinam hanc vocem saepius audiam a te, nullam ambrosiam malo. Jam habere videris; ita optas, precaris, aves. О juvenis dignissime Christo, propemodum lacrumas excussisti; solet enim et rarum gaudium lacrumare. Nescit dominus fallere. Quisquis toto pectore precatur, jam habet. In tantum desideras dominum? Sed mane, mi anime, paulisper, paulisper mane! Equidem breviculum tempus dices nimium fuisse cum accipies. Pone te stat Christus, ac trepidat dare, sed nondum...
Perfer et obdura; labor hic tibi proderit olim, imo intra octennium.
Vale, mea voluptas!
Tui amiciss[imus] Gregor[ius] solius 1.
Здравствуй, благороднейший Михаил!
Итак, ты стремишься к господу. О, тогда эти твои письма для меня слаще нектара! А ещё больше твоя душа — благороднейшая и воистину божественная. Лишь теперь я узнаю, что ты не из породы ястребов и стервятников, но из крови благородных орлов, которые стремятся к высшему и, презирая летучих мышей с их любовью к мраку, воспаряют к солнцу. О, если бы этот голос я чаще от тебя слышал! Я бы не пожелал амброзии. Вероятно, ты уже имеешь то, к чему стремишься: так молишь, так просишь. О юноша, достойнейший Христа, ты почти вызвал у меня слёзы, ибо чрезвычайная, исключительная радость обыкновенно сопровождается слезами. Господь не обманывает. Кто всем сердцем просит, тот уже имеет. Так жаждешь господа? Но рано ещё, остановись немного, моя душа, немного остановись! Ведь когда обретёшь, скажешь, что кратчайшее время было слишком долгим. Позади тебя стоит Христос и горит от желания одарить тебя, но ещё не...
Терпеливо держись. Этот труд однажды тебе принесёт пользу, по крайней мере в течение восьми лет.
Будь здоров, моя радость.
Тебе единому наибольший друг Григор[ий]. 276
32
[Харьков, местный; нач. второй половины февраля 1763 г.] / 1091 /
Salve carissime philomuse, Michaël!
Nec tibi, mi Michaël, scio, res ingrata futura,
Pullus idem portet si mea scripta tibi.
Scripta hominis, qui plusquam oculos te diligit istos,
Uriiur igne pio, flagrat amore tui.
Diligit, ardet, arnat toto te corde, sodalis,
Te delectatur, diligit, ardet, amat.
Non mihi flore thymus, non tam sunt attica mella,
Quam tuus hic animus dulcis amore mei.
Scribe ad nos, siquid sit amabile, si quid amicum,
Pergeque, durn vivis, me redamare tuum,
At me ab amore tui deducet nulla senectus,
Sive ego Tithonus, sive ego Nestor ero...
Quid pestilentius amore vulgari, id esf falso? Rursum quid divinius amore christiano, id est vero? Quid est christiana religio nisi vera ac perfecta amicitia? An non Christus Χαρακτη̃ρα suis imposuit muluum amorem? An non amicitia omnia conglutinat, aedificat, creat, quemadmodum inimicitia diruit? An non deus ’αγάπη dicitur apud dilectissimum discipulum suum Ioannem? An non mortuus animus vero amore carens, puta deo? An non omnia dona, quin et ipsae angelicae / 1092 / linguae nihil sunt sine caritate? Quid fundat? Caritas. Quid creat? Caritas.