Однако как-то Сталин неосторожно подавился табачным дымом, и Берию осенило: хотя табак тоже тщательно проверялся на содержание ядов, но ведь саму трубку проверять никому не придёт в голову? Поэтому Берия отправился в подвальные фонды конфискатов и нашёл трубку, совершенно идентичную. Однако вождь оказался слишком подозрительным и никогда не выпускал свою трубку из рук – ни днём, ни даже ночью...
Тогда Берия прибегает к последнему ходу: по тайным спискам созывает из своих запасников ещё живых врачей-отравителей:
– Вы думаете или нет? Вы же умные люди. Казалось бы, евреи... Между тем этот антисемит выслал всех вас в Биробиджан, а скоро ещё дальше зашлёт. Не чешитесь, а давайте уже делать хоть что-нибудь!
Они пропитали подставную трубку бесцветным на вкус ядом и ждали только удобного случая, но он никак не подворачивался.
Тогда хищный министр ГПУ и прибегнул к подтасовкам и припискам: подменил анкетные формуляры любовниц так, чтобы на постельные пробир-испытания к обер-охраннику Власюку попала не пятая по списку путана Исто-милина, а настоящая, первая. Возбуждённый пробир-адъютант Власюк даже не отметил, что она яростно сопротивлялась, напротив, это лишь раззадорило его. Если бы он тогда, в постели, представил хоть на миг, с кем на самом деле борется, это бы на всю жизнь охладило его пыл.
Ведь как только Сталин узнал от любовницы о насилии, Власюка не стало. Его заменил на посту бериевский ставленник. А что же Истомилина? В последний миг вождь передумал её расстреливать и отправил, медсестру, на Колыму. Правда, время от времени реабилитировал, перевозил обратно, в Москву, проверял её чувства.
– Ну, как там в Коми СССР? – допытывался каждый раз.
Та вздыхала:
– Дорого.
– Какая такая дорого?
– Золотодобыча, – вздыхала ещё тяжелее, мысленно уже пакуя вещи к новой ссылке.
Что дало возможность подсунуть в окружение вождя кого-то из врачей-отравителей? Хоть у Сталина на каждом графинчике был замочек, однако кто теперь мог контролировать пропорцию смеси эликсира и экстракта? А особенно, количество жидкости? Ведь без Истомилиной секс давался вождю тяжело, тут никакая путана-двойница не смогла ввести его в постельный обман; наука ещё была бессильна подделать тайные интимные ощущения слизистых окончаний. Так что стареющий Сталин удваивал и утраивал стимуляторы. Тем более, уже не было рядом бдительного ока Власюка, чтобы защитить от бесконтрольности... Вот как жадность фраера губит: вот тебе ещё один инсульт, на этот раз уже последний.
Вот тут Берия уже хотел было воплотить свой самый жестокий замысел: у камина бить по очереди всех двойников вождя кочергой, а потом там же медленно подвергать их смерти с помощью подменённой трубки, садистически при этом предаваясь утехам со штатом Истомилиных... Однако не успел, потому что Жуков своевременно сорвал кощунственные планы и отобрал власть над страной, чтобы передать её Хрущёву, с которым был знаком по фронтовым дорогам.
Уже позже, когда Хрущёв созвал комиссию по организации похорон вождя, обнаружили Истомилину № 9, которая быстро заменила на подушках номершу "восемь" после номерши "двенадцатой", неожиданно и тайно от них нарушила в тот роковой момент специнструкцию, запрещавшую прибегать одновременно к нескольким методикам соития. Девушка же применила одновременно самые сильнодействующие: обжим, дёрганье с обсмиком, обкруты с обертасом, поскрипывание ("тёртушку"), прокруты в противофазе ("шнек"), а также подхват. Вкупе с передозом стимуляторов это и вызвало радостный шок, который постепенно перешёл в фатальную мозговую тромбоэмболию. Ведь, как говорится: "Нельзя дважды войти в одну реку, а особенно, выйти из неё".
Так обновлённое ЦК КПСС реабилитировало её, девушку № 9, благодаря ХХІІ съезду КПСС, высоко оценило заслуги инкогнито её личности, отнеслось с пониманием и наградило орденом "Героини социалистического труда", потому что в тот страшный момент Сталин всё-таки наконец впервые выпустил из зубов свою трубку, она, пыхнув искрами, закатилась под альков, а Берия подловил этот момент и уже тут как тут. И так ловко подменил, что вождь со всей своей шизофреничностью не смог заметить: отомкнул замочек на пачке сигарет и лично натолкал туда "Герцоговину флор", ещё и несколько раз успел затянуться. Тут его и скрючило...
Другое дело, разбил ли так называемый инсульт именно Сталина? Известен тот факт, что Гитлер, например, застрелил и сжёг четырёх своих двойников и пятерых личных двойниц Евы Браун, а сами они сидят теперь вдвоём любенько в южных джунглях Аргентины и предаются любви – иначе какого лешего было брать законный брак именно перед "самоубийством"?
Так умер всё-таки Сталин или не Сталин? Может, он вечноживой вместе со своей Истомилиной, и они тоже где-то там взяли законный брак? Ведь до сих пор не известно, куда исчезла его юная любовница. Но как бы там ни было, развенчание культа личности состоялось, и назад его уже не вернёшь.
Но вот история с двойниками после его смерти не закончилась, потому что кто сбежал за границу? Дочь Сталина Светлана Аллилуева? Так этой бы просто не позволили доехать до Индии, а лишь той – другой, которой доверили потом опубликовать лояльные воспоминания о "отце", которые смягчили в мире репутацию компартии СССР.
А судили ли Берию, вот вопрос. Потому что на процессе несколько свидетелей обращались к нему на его родном менгрельском языке, а он не понимал ни слова. Тогда свидетели начали обращаться к нему по-грузински, и что? Тот же самый результат – отсутствие понимания.
Ситуацию спасло только то, что и весь судебный коллектив, и присутствующие журналисты не знали ни одного из тех языков и никто не понял подтасовки.
Ведь почему существует целых три (!) официальные версии его казни по приговору этого суда ещё задолго до самого заседания:
– будто бы Берия погиб на заседании политбюро от удара ноги в яйца личного каблука сапог Жукова при помощи Кантемировской дивизии;
– будто бы он был арестован в своём кабинете генералом артиллерии Москаленко и им же расстрелян из ППШ при попытке самоубийства;
– будто бы он в своём бункере был расстрелян личным генералом танков товарищем Батищевым.
Любая из этих версий может оказаться ложной, однако вопрос возникает один: так кого же потом судили?
Промчалось немного лет, однако минули эпохи. И в далёком припылённом пустынями Джамбуле на перрон сошла женщина, чья красота тщательно пряталась в совдеповскую одежонку, пыль от вагонов ещё больше припорошила её; женщина смотрела на окрестные барханы и спокойно ждала, пока они не выйдут из её светло-серых глаз. Взглянув на бумажку, направилась к районной заготовительной райспилке.
Перед конторой немного постояла, пригладила одежду и несмело переступила порог. Идя к одному из столов, она ещё издалека оглядела счетовода, а потом села напротив. И хоть он был теперь без кителя и усов, а главное, без ненавистной вонючей трубки, – не узнать его она не могла.
Положила руки на бумаги. Он автоматически потянул к себе квартальный отчёт, поднял глаза, и в тот миг все цифры и числа остановились и навсегда улетучились; их пальцы переплелись и болезненно сжались. Подделать можно всё на свете, а вот прикосновение имитировать невозможно. Наверное, из-за боли слёзы обильно покатились у обоих из глаз на документы.
Он бы мог спросить взглядом: "Как ты меня нашла?"
– Деньги, – ответила бы она вслух.
Великая держава вращалась вокруг сжатых ладоней – они не замечали, потому что прикосновение пробирало сильнее боли.
– Степан, Корниенко, – с трудом назвал он себя впервые.
– Докия Пилипчук, – произнесла и она своё имя, не заметив, что сделала это на родном языке.
Качели
Студент Валентин, конечно, всего лишь студент, имеет подозрения о тех, кто тоже подозревает друг друга. Именно поэтому все молчат, изображая статус кво. Это так злило парня, что он пожалел об образовании – следовало идти в радиоэлектронику, чтобы наставить по всему дому жучков и объективов, потом создать правду, разместить в интернете, чтобы её узнал весь мир, а уже потом и соседи, которым тогда обратного хода не будет.
Прозрение началось с того, что после лекций он пошёл гулять со старостой курса Светой, а вечером привёл её к себе во двор на детскую площадку. Она даже ходила за беседку в кустик – столько было у них вина; а он нет, ни разу, потому что был сосредоточен на идее овладеть, ведь это уже было очень просто, хотя Света старалась протрезветь, хватаясь за сигарету, от чего почему-то у неё кружилась голова. Однако он, посадив её будто бы на колени, сумел убедить, что если укрыться её широкой юбкой, то никто и не догадается. Разговор был об этом короткий, короче даже их взаимных толчков с отодвинутыми трусиками; всё оказалось лучше, чем им обоим хотелось бы, правда, алкоголь притормаживал, но радость взаимной победы давала надежду на ещё лучшее, как вдруг явились две фигуры и сели на качели.
Студенты замерли. А те двое достали сигареты, но зажигалка у них была неудачная. Вспышки искр показали, что фигуры девичьи, и Света начала медленно снова, почувствовав дополнительную силу от двусмысленности ситуации; эта её радость понемногу его возмущала, потому что он не хотел допускать в свои ощущения посторонних, поэтому прошептал на ухо:
– Ты только не пугайся.
– Чего... пугаться...
– Я сейчас выругаюсь, они испугаются и убегут.
– Хорошо. – ещё больше замедлилась она, даже прикусила губу. Света всю жизнь была старостой, и вот только сейчас – нет; была радость долго об этом вспоминать и удивляться самой себе.
Валентин грязно и долго выругался. На миг две фигуры на качели замерли, а потом одна перестала чиркать зажигалкой:
– Валь, это ты? А мы боялись, что какие-то хулиганы.
Обе встали, пришли в беседку, уселись напротив.
– Представляешь, я только купила её, а она не работает, – чиркнула ещё раз искрами, и Валентин узнал соседку Катю. – У тебя прикурить не будет?
Они подошли вплотную, староста Света плотнее натянула юбку, такую хорошую, что прикрывала и спущенные джинсы парня. Он вынул спички и подал, те прикурили, и он узнал ещё и Надю из парадного напротив, удивился, что они, малыши, а уже курят.
– Вот так выкинь деньги, и пшик.
– Я же говорила, спички бери, – сладко затянулась Надя, – а ты всё форс давишь, ой, ха.
– Спички одноразовые, а зажигалка нет, – оправдывалась Катя. – А твоя девочка курит? – спросила нахально и, не дождавшись ответа, вставила ей сигарету в губы, прикурила, и Светлана, удивляясь самой себе, почувствовала, что втягивает дым.