Ой, сестра!
Я так его ненавидела жарко,
его и всё его безумное войско,
ту свору рабов! Я радостно, искренно
сказала — им во вред, на погибель — "согласна"!
Поликсена
Страшна, непостижима ты, Кассандро!
Андромаха
(входит)
Хвала богам! Пошли-таки лидийцы!
Пошли на бой. Царь Ономай сказал:
"Я слово согласия имею от Кассандры".
Гелен уверил, что по птицам видел
счастливый знак на брак и на победу,
а Деифоб сказал, что то неправда,
будто бы ты кляла царя и лидийцев.
И успокоились они — и пошли.
Кассандра
Гелен сказал, что он по птицам видел
счастливый знак на брак и на победу?
Неправду он сказал!
Андромаха
Да что, Кассандро!
Хватит с нас уже твоей правды,
зловещей, губительной, так дай же
нам хоть неправдою пожить в надежде.
Ах, я устала от твоей же правды!
О, дай мне хоть сон, хоть грёзу, сестра!
Дай верить хоть денёк, что мой сыночек,
Астианакс единственный, останется жив,
что не погибнет он от рук враждебных
и будет сильный, властный, богоподобный,
как был его отец, мой милый Гектор!
О, дай мне хоть сон, хоть грёзу, сестра!
Кассандра
Для сна, для грёзы ты готова губить
всё то войско? Стыдно, Андромаха!
Андромаха
Не стыдно, нет, и каждая мать скажет,
что это не стыдно. Что мне чужеземцы?
Чего я их жалеть должна? А может,
и правда это, что спасут они
нам Трою? Может, правда это?
Кассандра
Лишь только "может"!
Андромаха
И того довольно.
Надежда есть, Кассандро, есть надежда!
Кассандра
Прошу тебя, сестрица Поликсено,
пошли рабыню за Геленом.
Поликсена
Хорошо.
(Уходит).
Андромаха
Зачем тебе Гелен?
Кассандра
Я хочу
его спросить. Я себе не верю.
Уж видишь, совершилось божье каро:
не только прочие, но и сама Кассандра
разуверилась в Кассандре. Я не знаю,
правда ли всё, что ныне вижу я.
Андромаха
А что ж ты видишь?
Кассандра
Хватит, Андромаха,
меня пытать, чтоб после проклинать.
На голове моей уж и так проклятья
тяжат, как бы железная диадема,
сплелись над челом слова язвительные,
как змеи над челом Медузы,
шипят враждебно, ядом глушат разум.
Иди, собери своих рабынь, велИ им
китары и флейты взять, и музыку
сопроводить нежнейшим пеньем, может,
и сон, и золотую грёзу вызовут
тебе на очи, утомлённые слезами.
Есть у тебя финикиянка-рабыня,
та, что умеет змей заклинать,
она приспит в тебе змею тревоги,
и ты заснёшь, и в сне том не появится
ни зла, ни смерти, ни войны, ни страха,
ни Кассандры.
Андромаха
Не глумись.
Я верю, что придут лидийцы с царём
и с победой. Прощай!
(Уходит).
VI
Тот же самый Кассандрин покой. Кассандра и Гелен.
Кассандра
Так ты скажи мне по правде, брат,
какое знаменье по птицам увидел?
(Смотрит ему в глаза, Гелен их опускает).
Гелен
Да что там! Мы ведь оба прорицатели
и знаем хорошо, что птицы, жертвы,
и кровь, и дым — всё это только
покров и украшенье правды нагой,
для людских глаз. Ведь эта правда —
слишком стыдлива и степенна дева,
и срамно ей ходить без одеяний.
(Смеётся).
Кассандра
Но я ж сама ведь женщина, и правду
могу я видеть даже наготою.
Гелен
Сестра,
скажи, кто видел правду обнажённой?
Кассандра
Я видела её уж слишком часто!
Гелен
А ты уверена, что глаз твоих
она не сглазила?
Кассандра
Гелен,
ты тронул язву самую больную,
но стерплю мужественно, ибо хочу
тебя спросить совета, — ты ведь мудр
из всех братьев, у тебя гибкий, тонкий
разум, словно огонь.
Гелен
Или как уж?
Фригийский разум, сестра! Мы, троянцы,
за долгие лета осады научились
извиваться, как змеи. Что поделать?
Когда б ты видела, как Деифоб
извивался пред лидийцем, ты б сказала,
что и другой уж очень гибким стал.
Кассандра
Не говори о гнущемся, как плаз,
то мудрость не для меня, а мерзость.
Скажи же мне по щирости, как брат
сестре любимой: разве ж ты и вправду
(по птицам или так, всё равно)
думал, что в заручинах спасенье Трои
и что спасенье дадут нам лидийцы?
Гелен
Ты задала мне трудное вопросье.
По щирости: то думал, то и нет.
Кассандра
Как это разуметь?
Гелен
А так. Сперва
я был уверен, глядя на то войско,
с копьями острыми, без счёту, свежее
и полное отваги, что ахейцам,
измученным войной и осадою,
не выстоять пред жадным до победы
царём. И был уверен: если б победа
была в руках у Гелены, Поликсены,
Андромахи или хоть любой другой,
но не в твоих — она была бы с нами.
Кассандра
И ты считаешь, будто все несчастья
происходят от Кассандры?
Гелен
Хоть не все,
но очень многие.
Кассандра
Брат! Что ты говоришь?!
Гелен
Ты щирости хотела, вот и выполнил
твоё желание, не моё, сестрица.
Но я тебя, Кассандро, не корю,
невинная ты от природы. Верно,
виновны боги, что дали тебе
узреть правду, но силы не дали
ей управлять. Ты видишь — и, сложив
или заломивши руки, стоишь
безвластна перед привиденьем страшным
той самой правды, будто каменеешь,
словно взглянула на тебя Медуза,
и только ужас наводишь на людей.
А правда оттого страшней становится,
и люди теряют остатки силы, разума,
или идут в отчаяньи на погибель,
а ты тогда говоришь: "Я ж сказала!"
Кассандра
А что б ты сделал?
Гелен
То, что делаю.
Я с правдою борюсь и уповаю
ею управить, ею одолеть,
как кормчий кормом управляет ладьей.
Кассандра
А Мойра, брат, неумолимая Мойра?
Её ведь воля всем миром правит,
а ты хотел бы управлять ею?
Гелен
Не так, Кассандро. Мойра так устроила,
чтобы и море было, и корабль,
и кормчий был, и буря, и затишье,
и скала, и залив; Чтоб была
и борьба, и надежда, и победа,
и правда, и… неправда.
Кассандра
Если так —
она хотела, чтоб была и Кассандра.
Гелен
И чтоб Гелен боролся с Кассандрой.
Вот это правду я и вижу — и борюсь,
чтоб наш троянский корабль стянуть
с мели, куда его Кассандра
загнала правдой своей.
Кассандра
А ты неправдой хочешь его спасти?
Гелен
Что правда? Что неправда? Ложь, что сбудется,
все правдой назовут.
Раз слуга мне солгал,
что кубок мой украден, потому что
искать не захотел. Пока ленился —
кубок и вправду украли. Где правда
была тут, где ложь? Лишь тонкая черта
делит в прошедшем ложь от правды,
а в будущем — и черты нет.
Кассандра
Кто говорит, не веря сам, — тот врёт.
Гелен
А если скажет
по доброй вере, но ошибшись —
и не к делу, то это правда будет?
Кассандра
А как же ты, Гелен, различаешь
правду от лжи?
Гелен
Да никак. Я просто
оставляю их в покое.
Кассандра
Так как же ты пророчишь?
Что людям говоришь?
Гелен
Что нужно, сестра,
что полезно или что почётно.
Кассандра
Неужто никогда не видишь ты того,
что будет неминуемо, неумолимо?
Неужто голос в сердце не твердит:
"Так будет! так! так будет, не иначе!"
Гелен
По щирости сказать — нет, никогда.
Кассандра
Тогда понять друг друга нам так трудно.
Но как же ты публично
сказать решаешься: "Бог открыл мне... видел...
слышал я голос тайный" — если это
всё неправда?
Гелен
Опять правда и неправда!
Оставим эти слова, в них нету смысла.
Ты думаешь, что правда рождает речь?
А я считаю — речь рождает правду.
А как назвать такую правду,
что вырастает из лжи? Не видала
ты, что так бывает? Я не раз видал.
Слово плодовитее, чем земля-мать.
Кассандра
Но сам же говорил: "Делаю, что нужно,
что полезно и что почётно". Так зачем
нужна притворная пророческая маска?
Хоть это полезно, хоть это почётно?
Гелен
Конечно! Если б нынче все троянцы
и батька с братьями, и все троянки
лидийцев упрашивали б, молили, —
ничего б то не дало, — сказали б лидийцы:
"Закляла Кассандра, пророчица,
брак и война несчастны".
А я пришёл как жрец, в венце пророческом,
и жезл серебряный поднял высоко,
сверкнул он, будто молния, в глаза
всем чужакам. Я сказал: "Молчите
и ждите. Я из храма выпустил
священных голубей". Замолкли сразу
и шум, и разговоры. Я сказал:
"Царь Ономай прогневал Аполлона,
просватавши пророчицу его
и не спросивши воли стрелометца,
и бог за то прорёк свой гнев устами
пророческими Кассандры. Можно
отвесть тот гнев, принеся гекатомбу
богам — быков белесых, не под ярмом".
"Я обещаю!" — крикнул царь лидийский.
А я сказал: "Я вижу, голуби
вернулись и кормят голубят!
Счастливый поворот и брак счастливый!"
И словом этим победил я тебя,
всевидящая сестра.
Кассандра
Надолго ли, брат?
Гелен
Поглядим! Ведь правда, что на поле
воюют не лидийцы и не ахейцы,
а я и ты. Одвагой правит
Гелен, а отчаяньем Кассандра.
Кассандра
А что, если Кассандра победит?
Как оправдаешь ты тогда неправду?
Гелен
Скажу публично: "Сам Ономай
себя сгубил, поскольку вместо жертвы
он лишь обет дал Аполлону".
А сам себе: "Оружье поломалось,
мы и другое найдём. Всё ж почётней
с оружьем пасть, чем голыми руками".
Кассандра
Так отчего ж сегодня сам не вышел
не с жезлом, а с мечом и со копьём?
Гелен
Да потому, что меч и копьё — не мне оружье,
мне души людские — вот моё орудье,
и слово крылатое — вот моя стрела,
и люд против люда — мой поединок!
Я всем тем правлю, фригийский разум.
Вот этот жезл, сия венценосность —
то знаки власти надо всеми царями.
Мне равных нет среди владык и героев.
Лишь ты равна, а может, даже выше,
и мы бороться будем до загубы.
Кассандра
Ох, я сама не знаю, захотела б
или нет тебя победить сегодня!
Ненавистен мне этот брак, как смерть,
и страшен он, как гибель самой Трои.
Гелен
Либонь, у тебя не фригийский разум.
Разве не слышала, что боги иногда
своих любимцев облаком покрывают?
У меня есть тайник под олтарём, —
как только станешь с Ономаєм рядом,
принося богам венчальную жертву,
дым поднимется, серая туча,
а как рассеется — там, где Кассандра,
останется лишь пустое место.
Понимаешь?
Кассандра
Позорно, срамно — так советовать!
Разве это, по-твоему, "почётный" выход?
Гелен
Зато надёжный и полезный, сестра.
Кассандра
Я лучше мечом себя убью!
Гелен
И тем озлила бы Ономая,
а слово всё равно б своё сломала.
И неполезно, и непочётно, сестра.
(Смотрит с усмешкой на неё).
Мы не одинаковы, а всё ж мы равны,
хоть не в делах, то хоть в самих мыслях.
Поликсена
(входит)
Царь Ономай убит, а лидийцы
бросились врозь! О горе, горе!
Гелен
Радуйся, Кассандро, ты победила!
Кассандра
(пророческим голосом)
Не я, а Мойра. Я — её лишь орудье.
Тонкий фригийский разум, гибкий,
согнула и сломила Мойра тяжкой
рукою. Из народов кует она оружье
для мира, а я и ты — лишь гвозди в том оружье.
Не переоцени себя, Гелен.
Андромаха
Ты, лютая погибель, всех нас погубила!
Кассандра
(спокойно указывает на Гелена).
Спроси его, зачем он не спасал.
Мы прорицатели оба — значит, равны.
(Вынимает из-за пояса кужель и садится прясть).
VII
Большая площадь с храмом посередине, на высоком возвышении.