Кассандра
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
К а с с а н д р а — дочь троянского царя Приама, пророчица, жрица Аполлона.
П о л и к с е н а — её сестра, молодая девушка.
Д е и ф о б — её старший брат, военачальник.
Г е л е н — её брат, прорицатель и жрец.
П а р и с — младший брат Кассандры.
Г е л е н а — жена спартанского царя Менелая, убежавшая с Парисом в Трою.
А н д р о м а х а — жена Гектора, брата Кассандры.
Л е в к е
Х р и з е
А й т р а
К л и м е н а
К р е у з а
рабынь Андромахи.
Старая рабыня Поликсены.
Д о л о н — молодой троянец, бывший жених Кассандры,
О н о м а й — царь лидийский, сватающий Кассандру.
1-й страж
2-й страж
3-й страж
4-й страж
стража города Илиона в Трое.
Флейтист.
К и т а р и с т.
С и н о н — эллин, шпион.
А г а м е м н о н А т р и д — царь аргосский, старший военачальник ахейского войска.
М е н е л а й А т р и д — его брат, царь спартанский.
О д и с с е й — царь Итаки.
Д и о м е д
А я к с
подчинённые военачальники ахейского войска.
К л и т е м н е с т р а — жена Агамемнона.
Э г и с т — родственник и наместник Агамемнона.
Троянцы, троянки, рабы, рабынь, воины троянские и эллинские.
Действие происходит во времена эллино-троянской войны в Трое, в городе Илионе.
Эпилог — в Элладе, в столице Арголиды Микенах.
I
Комната в геникее (женской половине) дома Приама. Елена сидит на низком резном стуле и прядёт пурпурную шерсть на золотом веретене; сама пышно убрана, на поясе висит круглое серебряное зеркало.
Кассандра входит в комнату, задумчивая, смотрит прямо перед собой; её взгляд падает на Елену, словно пронзает её и будто видит сквозь неё что-то дальше. Так глядя, Кассандра останавливается посреди комнаты и стоит молча.
Елена
Сестрица, радуйся!
Кассандра
Радуйся, Елена, —
ведь мы не сёстры.
Елена
Ох, я хорошо знаю,
что ненавистна я тебе, как смерть.
Кассандра
И ты, и смерть — обе родные сёстры.
Елена
Кассандра!
Кассандра
Так и зови меня, Елена,
а не сестрою.
Елена
(поражённо)
Больше никогда
я не назову тебя сестрою. Только почему
с е б я ты не зовёшь сестрою смерти,
то было бы куда правдивей.
Уж так, что по лицу!
Кассандра
Возьми сверкало.
Елена
К чему эти слова?
Кассандра
Возьми сверкало.
Елена невольно слушается и берёт зеркало в руки. Кассандра становится рядом.
Смотри: вот ты и я, — у нас ничего
подобного нет.
Елена
А кто ж так скажет?
Кассандра
Коль я была б подобна смерти,
была бы я подобна тебе.
Елена
Иди отсюда!
Зачем ты смерть на меня накликаешь?
Кассандра
Разве сестра сестру должна убить?
Сестра сестре поможет чаще.
Елена
Ты потому сюда пришла,
чтоб упрекать? Ну что ж, кори, терзай,
вам радость только, если я заплачу.
Кассандра берёт у неё зеркало и держит против лица. Елена хмурит брови, но не плачет и не отводит взгляда; лицо её постепенно светлеет.
Кассандра
Ты плакать не умеешь, как и смерть.
Смотри: лицо твоё опять спокойно,
опять та сила в твоих глазах,
великая сила, — ей все покорны,
все смертные, и Кассандра вместе с ними.
(Опускает зеркало).
Идёшь ты — и старцы, люди важные,
клонятся перед тобою низко
и молвят торжественно: «Богорождённая!»
Ты взглянешь — каменеют мужи сильные
и тихо шепчут: «Непобедимая!»
Ты поцелуешь — и погаснет взгляд
у самого младого из сыновей Приама,
кровь бурною волной ударит
в сердечную глубину, и сердце немеет,
и память бледнеет, и лицо бледнеет,
и весь он твой, и нет уж для него
ни матери, ни отца, ни рода,
ни края родного... Троянки, плачьте!
Умер, погиб молодой Парис!
Елена
Ты брату своему смерть пророчишь?
Кассандра
Для меня он давно уж не живёт.
Елена
Ненавистная! Я знаю, с детства
ты враждовала на Париса.
Кассандра
С детства
любила я его.
Елена
А зачем же ты
уговаривала отца и мать
не принимать его во двор,
как пришёл он впервые
от бедных пастухов, что его
скрывали от пророчества страшного?
Кассандра
То не было пророчество напрасно.
Жить или умереть у пастухов —
было единственным для Париса счастьем.
Елена
А почему? И почему ж Деифоб,
и Гектор, и Гелен, и все братья,
и сёстры все, и ты сама, Кассандро,
во дворце достойны жить, а Парис
в хижине пастушьей должен был томиться?
Кассандра
А разве в хоромах лучше томиться,
как Парис в твоём гинекее?
И Деифоб, и Гектор, и Гелен
живут, не чахнут: Деифоб на раде,
а Гектор на войне, Гелен в храме —
живут и сердцем, и телом. А Парис?
Он только жил, как играл на свирели
среди стад. Молчит Парис на раде,
и оружие надевает, как оковы,
боги с ним не беседуют.
Елена
С ним говорит Афродита!
Кассандра
Нет!
Он раб её, с рабом не говорят.
Она велит, он слушает, и всё.
Елена
Лишь ты одна с богами споришь,
за то они тебя и карают.
Кассандра
Ну что ж,
их сила в кары, а моя в борьбе.
Елена
Ты потому и с Кипридой боролась,
как она Париса наставляла
ко мне в Спарту плыть? Ещё ж, Кассандро,
Киприда ведь победила тебя!
Кассандра
Меня, Елена? Нет, тебя и Париса.
Елена
Но ведь Парис послушал не тебя.
Кассандра
Глухой не слышит — где ж тут победа?
Елена
Да кто ж послушал бы твоих речей?
Не говорила ж ты, откуда знала,
чем путь окончится.
Кассандра
Я не знаю
ничего, кроме того, что вижу.
Елена
Да что ж могла ты видеть в тот час?
Кассандра
Я видела, как юноша красивый
с весёлым сердцем в чужбину плыл,
не послом народным мудрым,
не воином вооружённым, не купцом;
колпачок пастуший лёгкомысленный
не бронился, а красил. Я сказала:
«Куйте шлемы, мужи троянские,
втрое, вчетверо накладывайте медь!»
А после... ох, страшна была минута,
как он пришёл, а с ним и ты, Елена,
и я тот поцелуй смертельный
увидела...
Елена
Кассандро! это неправда! —
Я Париса тогда не целовала.
Кассандра
И всё же я видела его,
тот поцелуй, в тот самый миг,
когда к земле нашей коснулась
червоногой ступнёй твоя,
Елена. Землю ранила.
Елена
Ты крикнула ко мне: «Кровь и смерть!»
Этого я тебе вовек не забуду.
Кассандра
Я не тебе то крикнула, Елена.
Была я в тот час новорождённая
и криком боли мир встречала.
Я видела: Парис на нас не взглянул,
устами только — троянцев приветил.
Я видела, как на его думы
сандалия красная наступила.
Я крикнула: «Несите ячмень и соль, —
за жрицею идёт рокованная жертва!»
Развеял ветер золотое пасмо
твоих волос. «Мчит Арес ненасытный
на поводу Кипридином, как жеребец
в пылу страсти. Готовьте гекатомбу!» —
кричала я и видела: на море
уже чёрные корабли багровую волну
стернами резали, паруса рвались...
На шлемах у воинов ахейских
дрожали грозно гривы...
Елена
Ты безумна!
Разве в тот день ахейцы приплыли?
Мы больше года жили в мире!
Кассандра
Я в т о т д е н ь видела ахейское войско.
Теперь я вижу: Менелай берёт
тебя за руку...
Елена
Уйди от меня, злая!
Неправда это! Неправда! И никогда
того не будет! Лучше разобьюсь,
упав с башни на камень острый!
Кассандра
(уверенно)
Твой муж берёт тебя за руку,
и, едва взяв, уже ты его ведёшь.
Ты впереди, он следует за тобой...
Чужие моря, чужие страны минует
ваш корабль, неся вас домой...
Огни погасли на руинах Трои,
и дым от Илиона в небе канул...
А ты сидишь на троне, ты царица,
прядёшь себе на золотом веретене
пурпурную шерсть, и красная нить
всё тянется, всё тянется...
Елена
Неправда!
Кассандра
О богорождённая! О непобедимая!
Эпиметея дочь!
Елена
Что ещё?
Какое новое безумие? Как ты смеешь
меня назвать «Эпиметея дочь»?
Кассандра
Был Прометей и был Эпиметей,
одного отца-матери сыновья.
Жизнь и огонь дал людям Прометей
и з н а л, что муки ждут его за это,
прорицатель бед он не отвернул от себя,—
из всех сыновей праматери Земли
его сильней всего покарала Мойра.
Эпиметей не знал ничего. Всегда
у него мысль догоняла поступок.
Он взял себе женой ту Пандору,
что смерть и горе людям принесла,
и был счастлив с нею, и довеку
никто его несчастным не назвал.
Одного отца и матери сыновья,
титаны родом не были братьями,
а ты хотела, чтоб тебя Кассандра
сестрою называла! Нет, Елена,
неправду я сказать не в силах.
Елена
Неправда всё, что ты когда говоришь!
Кассандра
Эпиметей так говорил Прометею
и был счастлив. Радуйся, царица!
(Уходит).
II
Комната Кассандры. Кассандра пишет Сивиллину книгу на длинном пергаменте. Рядом с ней большой треножник с зажжённым курением.
Поликсена
(в белом наряде, красные ленты и красные цветы граната в волосах)
Кассандра, милая, ты не знаешь, родная,
как я счастлива! Какой прекрасный
мой Ахиллес, мой жених! Я часто
из ворот гляжу, как он едет полем,
как Гелиос прекрасный, так он сияет.
С Атридами он в ссоре, и желает
в крепком мире быть с отцом нашим,
и свадьба наша будет сразу плодна, —
так говорят мирмидонцы и троянцы,
ведь из неё родится и согласие, и сила,
и не погибнет уж святая Троя,
не умрёт народ державного Приама!
Кассандра
Прости меня, сестрица, я не в силах
с тобой теперь беседовать. Ты видишь,
я книгу пишу ныне, на беседе
я быть должна с яснокудрым богом.
Поликсена
Нехорошо завидовать сестре, Кассандро,
не я виновата, что Ахиллес меня,
а не тебя из всех царевен выбрал,
не девушка ведь мужа выбирает,
а он её. В том я не виновата,
что ты не сумела угодить Киприде.
Кассандра
Нет, Поликсена, я тебе не завидую!
(Закрывает лицо покрывалом).
Поликсена
Прости, любимая, я тебя обидела.
В своём счастье я вовсе забыла,
что слово «брак» горько для Кассандры
с тех пор, как Долон лукавый
отвернулся от неё.
Кассандра
Поликсена,
не говори об этом! Я ведь знала,
что я ему женой не буду.
Поликсена
А зачем же ты принимала дары?
Кассандра
Потому что я любила. Те дары —
всё, что мог Долон Кассандре дать.
Зачем же я должна была отказываться?
Он искренно давал, а я брала,
чтоб помнить о мгновениях счастья,
ведь знала я, что их немного будет.
Смотри: и ныне золотая змейка
обвивает мне правицу так,
как память вьётся около сердца...
(Показывает браслет на руке выше локтя).
Не виновен Долон. Виноваты эти очи,
что не умели взглядом молвить: «Люблю»,
хоть от любви и сердце разрывалось.
Он их боялся. Он сам сказал,
что наши счастья убили глаза
своими холодными и твёрдыми мечами.
Они всегда были одинаковы, неизменны
и перед богами, и перед любимым.
Не мог Долон тех глаз превозмочь,
не мог их взгляд отвратить
от тайны к живому счастью.
И знала я: в моих очах
моя беда, но что же мне делать?
Разве что ослепнуть? Ведь где возьмётся
у птицы вещей голубиный взгляд
любовный, что воркует.
Поликсена вглядывается ей в глаза.
Поликсена!
Не смотри мне в очи,
не говори со мною, не проси
ничего, ничегошеньки.