Джуры казака Швайки Страница 8

— А я уже побывал на самом верху. Никого там нет. Знаешь, что я решил? Прятаться возле Воронёвки не будем. Пойдём к Каменному острову. И знаешь, когда я это придумал? Во сне. Сплю — и кто-то будто говорит: «Идите к Каменному острову, идите к Каменному...» Смотри! Что это там?

Под дубом лежали два ножа. Рядом с ними — два лука и колчаны со стрелами.

Это были сокровища из Грыциковой заначки.

МЕДОВАЯ ЯМА И ВОЛК

После обеда ребята были уже далеко за Сулой. Начались совсем незнакомые места. Грыцик, шедший впереди, старался держаться поближе к днепровским плавням.

— Как только увидим татарина — сразу в камыши, — объяснил он Саньку. — В камышах татарин нас ни за что не найдёт.

— Зато там полно кабанов, — возразил Санько. Он всё ещё чувствовал странную вялость.

— Ну и что? Завизжит кабан — мы мигом в степь!

— Лучше бы плыть по Днепру. Там ни кабанов, ни татар нет.

— С чего ты взял? — не согласился Грыцик. — Если не татары, так кто-то другой. И плыть долго — целых пять дней. А пешком, ребята говорили, до Каменного острова можно дойти за три.

Чем дальше они уходили от Воронёвки, тем увереннее чувствовал себя Грыцик. Степь лежала ровная, как ладонь. Ветер волной гнал изумрудную траву.

И нигде — ни одного татарина. Разве что мелькнёт вдалеке табун диких коней-тарпанов, или с высокой могилы укоризненно посмотрит на беглецов каменная баба.

В плавнях тоже было тихо. Свиньи отсыпались в своих, надёжно скрытых от чужих глаз, лужах. Над головой только мошкара и птицы. Сразу за Сулой Грыцик подстрелил двух уток. Ребята развели костёр и как следует пообедали.

Но чем ниже склонялось солнце, тем быстрее исчезала Грыцикова уверенность. Ему стало казаться, что за ними кто-то следит. Уже несколько раз он замечал, как что-то серое мелькает в траве неподалёку. Двигается бесшумно, будто тень.

«Наверное, зверёк какой, — успокаивал себя Грыцик. — В степи ведь ни диких кошек, ни медведей нет…»

Но всё равно взгляд его раз за разом скользил по ближайшим буграм. Однажды он даже пустил стрелу.

— Зачем? — спросил Санько.

— Просто так, — ответил Грыцик нарочно бодро. — Показалось, суслик проскочил.

— Нет, не суслик, — возразил Санько. — Что-то покрупнее. Гораздо.

— Ты тоже видел?

— Ага. Может, лиса? Но нет. Она рыжая. А то было серое.

— Значит, заяц…

Теперь они шли осторожнее. И больше смотрели не в степь, а в ближайшие кусты. Но вокруг было так тихо и спокойно, что страх вскоре прошёл.

Высоко в небе кружились птицы. Веял лёгкий ветерок. Из камышей доносилось заботливое утиное кряканье. Вокруг ребят вились пчёлы. С каждым шагом их становилось всё больше.

— Ого, сколько их тут! — удивился Санько. — Прямо как в ульях деда Мусия.

— Да деду до них далеко, — возразил Грыцик. — Тут их намного больше. Вот бы знать, где у них мёд спрятан.

Грыцик больше всего на свете любил мёд. Да и Санько тоже. Найти бы сейчас дупло, выкурить оттуда этих пушистых злючек, а потом высосать из сот невероятно вкусный мёд! Да закусить маминым кисловатым хлебом.

Но поблизости, похоже, не было ни дупел, ни деревьев. Разве что вон, вдалеке, что-то синее.

— Наверное, байрак, — сказал Санько.

И тут произошло неожиданное. Нога Санька провалилась во что-то тёплое и липкое. В ту же секунду над ним взвилась туча пчёл. Санько завопил не своим голосом и мгновенно обогнал шедшего впереди Грыцика.

— Что с тобой? — спросил Грыцик. Но ответа не получил — разъярённые пчёлы обрушились и на него.

Они неслись по степи, как два испуганных оленя. Теперь им было не до татар. Да и вряд ли татарские кони смогли бы их догнать.

Очнулись они уже в камышах.

— Чего это они на тебя так набросились? — с трудом выговорил Грыцик. Его губы теперь напоминали две пышные пампушки. На этих пампушках сидела здоровенная оса. Санько чувствовал, что и сам выглядит не лучше. Левый глаз так запух, что открыть его можно было разве что с огромным усилием, уши горели, а шея будто пылала огнём.

— А я знаю? — отозвался Санько. — Шёл себе — и вдруг провалился в яму…

Он провёл рукой по пересохшим губам. Рука оказалась удивительно сладкой. Санько пригляделся, лизнул снова — и воскликнул:

— Так это же мёд! Грыцик, я в медовую яму провалился!

Грыцик провёл пальцем по его руке, сунул его между пампушек. Ещё раз. И ещё.

— …ёд, — наконец с удовольствием выдавил он из себя.

Потом подумал и добавил: — …оды…

— Что ты сказал? — не понял Санько.

— …Оды, — повторил Грыцик. — …ить…

И показал, как будто пьёт из кружки.

— Понял, — сказал Санько. — Хочешь воды?

— Ага, — ответил Грыцик. Это было единственное слово, которое он мог произнести, не шевеля губами.

И они отправились искать воду.

Байрак, куда они добрались, находился у узкой речушки с болотистыми берегами. Хлюпая по жиже, ребята кинулись к воде и уткнулись лицами в прохладную струю. Стало немного легче.

Отфыркиваясь, Санько поднял голову и огляделся. Единственный его глаз увидел небольшую ложбинку, в которой росли старые деревья. Вокруг валялись сухие ветки. Видно, кто-то собирался развести костёр, да не успел.

— Грыцик, давай построим плот, — предложил он, но Грыцик только отрицательно покачал головой и снова окунулся в воду по самую шею.

Санько тяжело вздохнул. Ведь так далеко ещё до Каменного острова! А так — лежишь себе на сухой траве, смотришь по сторонам, а Днепр сам несёт тебя куда надо.

Он ещё раз вздохнул и взглянул на противоположный берег. И вдруг увидел такое, что лучше бы пчёлы и второй глаз ему ужалили!

На том берегу сидел волк. И не просто волк, а настоящий волчище! Таких огромных Санько ещё не встречал.

— Грыцик, глянь… — с запинкой сказал он.

Они замерли. Первым очнулся Грыцик. Он выхватил лук, выдернул стрелу из колчана и прицелился в волка. Но вовремя одумался. Такой стрелой волка можно разве что ранить. А раненый зверь, как известно, в десять раз опаснее здорового.

Волк, похоже, и сам понимал, что Грыцикова стрела ему особой угрозы не несёт. Он улёгся на траву и зевнул, оскалив клыки. Санько невольно поёжился — такими зубами и быку ногу мигом перегрызёт…

Они попятились от воды. Некоторое время волк следил за ними, потом вдруг насторожил уши и исчез в кустах.

Только тогда ребята поняли, как у них дрожат колени. На тот берег идти больше не хотелось.

— Видишь, Грыцик, он нас совсем не боится, — сказал Санько. — А что будет ночью? Нет, ты как хочешь, а я дальше не пойду. Я буду делать плот.

На этот раз Грыцик согласился.

Для воронёвского мальчишки сделать плот — дело привычное. Тем более всё под рукой — сухие палки, прошлогодняя трава, верёвки из дикого хмеля. Не успело солнце скрыться за камышами, как на воде уже покачивалось нечто, похожее на копну сена. Ребята без промедления забрались на плот, и Грыцик оттолкнулся шестом от берега. Плот медленно двинулся вперёд и поплыл по течению к Днепру.

Когда они добрались до первого поворота, Санько схватил товарища за руку:

— Смотри! Он снова появился.

Да, на том месте, откуда они только что отплыли, стоял тот самый серый волчище. Вид у него был такой растерянный, что ребята невольно рассмеялись.

— Не успел, — сказал Санько. — Ищи себе другую добычу!

НОЧНЫЕ СПУТНИКИ

Второй день ребята плыли по тихой глади Днепра. На рассвете приставали к берегу, чтобы подстрелить какую-нибудь птицу. Потом находили среди камышей сухую полянку и разводили костёр. Поев, искали дикий щавель, лакомились сладкими корнями ситняка или достраивали плот. Хороший у них вышел плот! Даже самое опытное вражеское око не догадается, что это такое. И управлять им легко — вчера Санько выловил доску и приделал её как весло.

А когда солнце садилось за горизонт, они выводили плот на быстрицу и плыли по течению.

Вот и сегодня они лежали на ещё тёпком сене, смотрели на мерцающие звёзды и тихо разговаривали.

— Когда вырасту, стану казаком, — сказал Грыцик. — Но не таким, как наши воронёвские.

— А каким? — удивился Санько. — Чем тебе наши не нравятся?

— Да скучно. Сидят себе, рыбу ловят или бобра. А староста всё забирает. Нет, я буду, как Микола Сом. Или даже Вырвизуб…

— А это кто?

— Неужели не слышал? Это такие казаки, что татары их духа боятся. Они не рыбу ловят — они в степь идут охотиться на ногайцев. То пленных отбивают, то на татарское поселение налетают и мстят за наших… А больше всего я хотел бы быть как Швайка. Слышал про него?

— Нет.

— Так что ж ты вообще слышал? Это разведчик, каких свет не видал! Не успеют татары собраться в поход — Швайка уже передаёт об этом переяславскому старосте. И никто его не поймает. А знаешь почему?

— Нет…

— Эх ты! Потому что он умеет оборачиваться волком…

— Так он что — оборотень? — испуганно спросил Санько.

— Наверное, — согласился Грыцик. — Только он добрый. На своих не нападает. А может ещё подъехать к самому хану и стрелой — раз! — и нет хана.

— А слуги хана? — засомневался Санько. — Они ж его не подпустят к пану!

— А они не знают, что это Швайка. Он часто в татарское платье переодевается и по-татарски говорит, как настоящий… — Грыцик вздохнул. — А я ещё не очень-то научился говорить по-татарски. Вот если бы до осени пожил с дедом Николаем — точно бы выучил. А потом пробрался бы к татарам, и когда все захрапят — саблей: раз, раз! Вот тебе за маму! Вот за папу!

Теперь уже вздохнул Санько.

— Я тоже хотел бы отомстить им за отца, — сказал он. — Но я ж не знаю их языка. Слушай, Грыцик, может, ты меня хоть немного научишь, а?

Грыцик помолчал.

— Это не такое уж лёгкое дело, — наконец сказал он. — Но раз просишь — научу. Для друга мне ничего не жалко.

— Вот спасибо! — вырвалось у Санька. — Тогда мы вместе в орду пойдём. Швайка один, а нас двое будет, представляешь? Вот здорово!

Похоже, эти слова Грыцику очень понравились.

— О! Тогда мы с тобой бы… — начал он, но тут же замолчал.