Джуры казака Швайки Страница 10

Он будто растворился в темноте. И если бы не мёртвая лошадь на траве — никто бы и не догадался, что здесь только что произошло.

Бродяги мрачно столпились вокруг павшего коня.

— Похоже, рыжий не зря свистел, — наконец нарушил молчание один из них. — Это он вызвал того оборотня.

— Похоже на то, — согласился старший и зло сплюнул сквозь зубы. — Я ему сейчас…

Незваные гости обернулись к связанному. И обомлели: его у костра тоже не было. Будто сквозь землю провалился. Лишь в одном месте ещё колыхался камыш.

Не было и Санька с Грициком. Мальчишки без памяти неслись в слепую ночь.

У ОЗЕРА

Они бежали, не оглядываясь. Куда — и сами не знали. То ли в сторону татарской степи, то ли обратно, к Суле. А может, вообще в другую сторону. Безудержный страх придавал сил.

Ужасались они не разбойников на конях, а того гигантского волка, что выскочил буквально из-за их спин. Может, и правда был это оборотень, как уверял кто-то из пришлых?

«Раз — и вцепился в горло, — вспоминал Грицик, поневоле ускоряя бег. — На глазах у всех, никого не испугался… А вдруг он сейчас за нами?»

— Саньку, не отставай! — крикнул он. Но тут же споткнулся о кочку и шмякнулся носом в траву.

— Ты не ушибся? — спросил запыхавшийся Санько, наклонившись к другу.

Вместо ответа Грицик вскочил и припустил, как заяц. Из темноты донеслось:

— Не отставай!

Постепенно светлело. Первые птицы начали подавать голос. Наконец на востоке заалело небо. Там вставало солнце — и оказалось, что мальчишки бежали прямо к нему, то есть в самую татарскую степь. Вскоре зоркие Грициковы глаза заметили вдали тёмно-зелёный холмик.

Холмик оказался небольшим леском на пригорке, изрезанном множеством оврагов. Те овраги были густо заросшие непроходимым шиповником и боярышником.

— Ноги не держат, — пожаловался Санько и обессилено присел на трухлявый ствол. Грицик опустился рядом.

— Немного отдохнём и пойдём дальше, — сказал он.

— Пойдём, — еле слышно согласился Санько.

Но никуда они не пошли. Не заметили, как уснули.

Разбудило их встревоженное карканье ворон. Несколько чёрных птиц сгрудились на ближайшем дереве и глядели в небо. Там парили орлы. Вдруг один из них сложил крылья и камнем полетел вниз. Но не упал — лишь коснулся крылом травы и снова взмыл вверх. В его когтях что-то трепетало. А вороны, уже успокоенные, принялись чистить перья. Время от времени кто-то из них поглядывал на мальчишек. Наверное, прикидывал — не пища ли.

Грицик зевнул и поднялся. Вороны с карканьем взвились в воздух.

— Потише, Грицику, — не открывая глаз, сказал Санько. — Мне кажется, сейчас что-то случится.

— Где? — встрепенулся Грицик и огляделся.

Вокруг тянулась ровная, как стол, степь. Справа едва виднелись сизые плавни Днепра. Неподалёку блестело озерцо. Его низкие берега заросли шелюгой и камышом. Над водой склонялось десятка два раскидистых старых ив.

— Нигде ничего, — сказал Грицик. — Выдумываешь ты, Саньку.

Но в голосе его не было уверенности. Если уж Санько что-то чувствует — значит, зря не кажется.

Однако до полудня ничего не произошло. В конце концов мальчики осмелели настолько, что, стараясь не оставлять следов, подошли к озеру и напились. На обратном пути Грицик подстрелил куропатку.

— Поджарим под вечер и пойдём в путь, — сказал он, хотя не имел ни малейшего понятия, в какую сторону идти.

Санько не ответил. Он взобрался на раскидистый вяз и замер среди ветвей. Он всё ещё чего-то ждал. Вдруг до Грицика, который уже подумывал разводить костёр, донёсся приглушённый возглас:

— Грицику, смотри!

Через секунду Грицик уже сидел на ветке рядом. На самом горизонте поднималась чёрная туча пыли. Она приближалась к холму, где остановились мальчишки. Казалось, она гналась за несколькими десятками всадников. Впереди, на расстоянии выстрела, мчался ещё один всадник.

— Татары! — выдохнул Грицик, и мальчики, как груши, скатились с дерева. Не сговариваясь, юркнули в кусты шиповника.

Некоторое время они лежали, не двигаясь. Только сердца так грохотали, что не слышно было даже топота копыт.

«Ой, мама, — с отчаянием подумал Санько, уткнувшись в прошлогодние листья. — Попались! Что теперь будет?»

Первым пришёл в себя Грицик. Он приподнял голову, огляделся — и чуть не расхохотался. Его друг Санько голову-то спрятал надёжно, а вот всё остальное, наверное, было видно на версту вокруг.

— Саньку, не стой раком, — прошептал он.

— А? — переспросил Санько, подняв испуганное лицо.

— Говорю, не стой раком!

Санько послушно прижался к земле. А Грицик пополз к краю холма, чтобы через просветы в ветвях разглядеть, что происходит. Через минуту рядом послышалось дыхание Санька.

Всадники были уже близко. Татары, а это были именно они, гнались за одиноким всадником на косматом тёмно-рыжем коне. Ещё один отряд мчался со стороны плавней, не давая беглецу свернуть к Днепру.

Похоже, и сам беглец это понял. Он на мгновение остановился — и этого хватило, чтобы преследователи охватили его полукольцом. Почти не целясь, он пустил стрелу — и один из татаров рухнул под ноги коню. Остальные замедлили бег, и, воспользовавшись этим, беглец снова вырвался вперёд.

Под холмом гулко простучала уставшая лошадь. Всадник — черноволосый смуглый юноша — низко пригнулся к шее животного и время от времени оглядывался. И хотя всё это было делом мгновений, Грицик заметил на его вспотевшем лице насмешливую улыбку.

Он гнал лошадь прямо к озеру. Через пару мгновений с шорохом врезался в камыш.

Мальчики недоумённо переглянулись: с ума сошёл, что ли? В этом камыше и собаке не спрятаться, не то что всаднику с конём!

А потом всё загрохотало, засвистело и загалдело так, что мальчишки зажмурились. Им показалось, что вот-вот по ним пронесутся копыта.

Но шум исчез так же внезапно, как и начался. Мальчики осторожно подняли головы. И вовремя.

Из камышей выскочила лошадь. Но беглеца на ней уже не было. Несколько татар бросились ловить коня, остальные начали слезать с седел. Пятеро остались верхом и, как совы, вертели головами во все стороны.

Спешившиеся воины, не раздеваясь, лезли в воду по пояс, по грудь, ныряли с бульканьем — и всплывали. Кто плавать не умел, размахивал кривыми саблями, скашивая камыши и кустарник.

И тут мальчики поняли, что затеял беглец. Он, должно быть, понял, что его рано или поздно настигнут, — и отпустил лошадь, а сам спрятался в камышах. Взял в рот полую камышинку и залёг под ряску.

Этот трюк мальчишки из Вороновки знали хорошо. Знали и как с ним бороться: дёрнешь камышинку — из глубины только пузырьки… а потом и сам беглец всплывает — задыхающийся, глаза вытаращены… Но знают ли об этом татары?

Похоже, знают. Смотрите, как они выдёргивают камыш за камышом, как машут саблями! А озерцо — всего шагов сто в ширину. И камыша там немного.

А беглец всё не ловился. Уже и солнце склонялось к Днепру — а его всё не находили. Те, кто гнался за лошадью, вернулись ни с чем. Ни живого, ни мёртвого беглеца не было.

Грицик с тоской подумал, что, может, тот смуглый юноша и правда погиб. Видно, решил лучше умереть, чем попасть в плен. Так же поступил старик Данилко во время последнего татарского набега: не успел добежать до укрепления, медленно пошёл в болото, взял камышинку в рот и скрылся в глубокой яме. Татары резали камыш, надеялись — вот-вот всплывёт. Но не дождались. Позже, когда болото успокоилось, его тело нашли на дне. Он вцепился в корни — предпочёл утонуть, чем попасть в руки врага.

Так, наверное, поступил и этот беглец.

По щекам Грицика скатились слёзы.

Наконец татары выбрались из воды. Похоже, пришли к тому же выводу. Несколько верховых проехали под ивами, осматривая ветви. Остальные ещё раз объехали озеро. Но ничего подозрительного не нашли. Собравшись, татары неторопливо двинулись обратно в степь. Грицик, немного понимавший татарскую речь от деда Николы, расслышал, как один сказал другому:

— Похоже, и в этот раз неверный ускользнул от нас.

— От нас — ускользнул, — зло усмехнулся второй, — но не от этого озера. Здесь ему и смерть.

Никому из них даже в голову не пришло заглянуть в лесок прямо по пути.

Когда последние фигуры растаяли за горизонтом, мальчики вышли из укрытия и направились к озеру.

— Может, он ещё жив, — сказал Грицик, сам не веря словам. — Может, просто без сознания. Мы его спасём.

Но, подойдя ближе, убедился — всё тщетно. Копыта перемешали землю в месиво. На поверхности плавали срезанные камыши, шелюга и тина. Ни одной целой камышинки, через которую можно было бы дышать.

Со слезами на глазах мальчики вглядывались в мутную воду. Узнают ли они когда-нибудь, кто был этот человек, предпочёвший смерть чужим рукам?

— Может, и мой отец где-то вот так лежит… — тихо сказал Грицик.

Вскоре муть осела. Но сколько они ни вглядывались — ничего разобрать не удалось. Торфянистое дно скрыло и тело смельчака, и даже следы копыт.

— Ничего мы тут уже не найдём, — наконец сказал Грицик. — Пора идти дальше.

Но прежде чем вернуться к холму, осторожный Грицик решил залезть на одну из ив, чтобы проверить — не идёт ли со стороны степи ещё один отряд татар.