Джуры казака Швайки Страница 7

Жутко заржал конь. Нечеловеческим голосом взвизгнул беспечный всадник — и вдруг замолк.

Завыли, заметались коровы. Они почуяли запах крови. Мгновение старший слуга с ошарашенным видом глядел на вспоротое брюхо коня и недвижное тело товарища. Потом зло выругался и, обходя разъярённого Петрика по широкому кругу, ринулся за мальчишками. Но не успел — те уже скатились в овраг. В кустах мелькнула грязная рубаха Грыцика, и всадник, не раздумывая, выпустил в него стрелу. Не попал. Вторую и третью пустил наугад. А потом изо всех сил пустил коня назад — Петрик уже был совсем рядом.

Ребята прятались в зарослях до самой ночи. Они боялись показаться даже старикам-пастухам. Лишь поздно вечером, когда в селе погасли последние огни, прокрались огородами к дому Санька.

Мать стояла на пороге. Схватила их, втащила в дом. Поспешно занавесила окно и зажгла лампаду.

Санько невольно вскрикнул — лицо матери было всё в синяках.

— Бегите, сынки, — шептала она опухшими губами. — Эти нелюди поклялись казнить вас, если поймают.

Бегите, деточки, они завтра вернутся!

— Куда же нам бежать, мама? — растерянно спросил Санько.

— Если бы я знала! — с отчаянием всхлипнула мать. — Вот тебе свитка, вот рубашки, вот узел с хлебом… Бегите, детки! Где-нибудь спрячьтесь, а через неделю возвращайтесь. Может, всё уляжется.

Она обняла сына, и плечи её затряслись в беззвучном плаче.

— Через неделю возвращайтесь, — прошептала она им вслед.

Но ребята не вернулись — ни через неделю, ни через месяц.

А примерно через час к дому Санька, постанывая, доковылял дед Кибчик.

— Еле добрался, милая, — сказал он. — Похоже, всё нутро отбито, проклятые… Демке тоже досталось. И всем мальчишкам, что не успели убежать. Избили и увели с собой… — с трудом вдохнул и спросил: — Твой хоть приходил?

— Приходил, — всхлипнула мать. — Я их выгнала… Пусть прячутся где смогут… А мне уже всё равно.

— Эх, — покачал головой дед Кибчик. — А я вот хотел сказать им, куда идти. Да, видишь, не успел. Ноги, понимаешь, уже не держат…

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГОЛОС СРЕДИ ЗВЕРЕЙ

Ребята крались среди огородов, как два вора. Кто знает — вдруг какой-нибудь сосед увидит, схватит и сдаст пану. Ведь пан пообещал награду тому, кто их поймает.

За селом они остановились. Над головами с писком метались летучие мыши. В высоком небе холодно мерцали звёзды. Из леса донёсся тревожный рёв оленя.

— Куда теперь? — спросил Санько.

Грыцик не ответил сразу. И правда — куда идти? В селе оставаться нельзя. И рядом с ним — тоже. Панские слуги могут вернуться с гончими. Надо уходить как можно дальше.

— Пойдём к Сторожевому дубу, — наконец решил Грыцик.

Про Сторожевый дуб знали все в Воронёвке. Он стоял на полпути к Суле и был выше всех окрестных деревьев. С его вершины можно было увидеть всё — и берега Сулы и Днепра, и камыши Волколачьего угла, и саму Воронёвку. А если всмотреться, то и Каневецкое городище, где жил пан Кобильский.

Старики рассказывали, что раньше на месте Воронёвки стоял город Римов, и в нём была большая сторожевая застава. На этом дубе всегда сидел дозорный. Если взобраться и хорошо присмотреться, можно заметить, где он сидел — ветви в одном месте так причудливо переплелись, что там можно было даже лежать.

Вот только влезть туда было не так просто. Ствол у дуба ровный, толстый — и четверо не обхватят. Но воронёвские ребята плели из дикого хмеля верёвку, закидывали на нижнюю ветку и взбирались наверх, как белки.

К счастью, верёвка всё ещё свисала почти до земли.

Они наломали мелких веток, чтобы было мягче, укрылись свиткой, прижались друг к другу и уснули.

Но спали недолго. Вдруг из глубины леса донёсся жуткий рёв. Ему ответило зловещее завывание. А спустя ещё немного под дубом с хрюканьем и визгом промчалось стадо свиней — они спешили скрыться в плавнях.

— Наверное, бегут от волков, — предположил Грыцик. — Или от медведя.

— А он к нам не залезет? — спросил Санько.

— Не залезет, — уверил его Грыцик, который всё на свете знал. — Взрослые медведи по деревьям не лазают.

Он свернулся клубком и вскоре засопел. А Санько не мог уснуть. Внезапно он почувствовал, что над ними нависла опасность.

«Ну ладно, — думал Санько. — Взрослый медведь не лазает. А если он наполовину взрослый?»

Он пристально вглядывался в темноту — туда, откуда доносился жуткий рёв. Вдруг показалось: что-то мелькнуло. Исчезло. Потом вспыхнуло снова — но уже в другом месте.

— Грыцик, — прошептал он. — Смотри, что-то светится.

— Где? — встрепенулся Грыцик.

— Вон там…

Снова вспышка — уже у самой земли.

— Дикая кошка, — почти неслышно сказал Грыцик. — Лишь бы не полезла к нам…

Санько съёжился. Он много слышал о таких кошках. С виду — как обычные, только куда крупнее. Почти с овцу ростом. Хвост короткий, на ушах кисточки. А злобные — страшно. Ляжет на нижнюю ветку и караулит. Не успеешь понять — а уже на земле с перегрызённым горлом. Два года назад так погиб сосед Санька — дядько Свирид. А ведь это был не хилый мужик: двоих татар одолел в последнем набеге!

Вдруг два огонька исчезли — и донёсся мягкий прыжок. Тут же воздух пронзил испуганный писк. Похоже, кошка на кого-то напала.

И правда — вскоре послышалось довольное мурлыканье.

— Теперь не страшно, — сказал Санько. — Она уже сыта.

— Кто знает, — возразил Грыцик. — Они и сытыми нападают.

Похоже, он был прав. Внизу снова вспыхнуло. Потом Санько заметил серое пятно — оно двигалось к дубу.

— Ой… — испуганно прошептал Грыцик. — А у нас ведь и оружия нет!

И правда — в спешке они ничего не взяли. Ни ножей, ни луков.

— Что делать? — спросил Санько.

— Не знаю… — признался Грыцик. Впервые в жизни — и правда не знал.

Под дубом послышалось шуршание. Похоже, дикая кошка точила когти. Потом серое пятно медленно поползло вверх по стволу.

У Грыцика в руках чудом оказался сухой сучок. Но что с ним поделаешь?

Санько напряжённо вглядывался в серое пятно, поднимавшееся вверх.

«Не лезь, — мысленно уговаривал он, как недавно цыплят у себя во дворе. — Ты же сыта. Зачем тебе мы? Ну не лезь, остановись!»

В ответ — злобное шипение. Два огонька вспыхнули в его сторону. Но он готов был поклясться — пятно застыло!

«Молодец, — продолжал он мысленно. — Уходи в лес, ладно? Там еды сколько хочешь. Ну пожалуйста, уйди…»

Он представил, как дикая кошка остановилась, задумалась… потом повернулась и медленно поползла вниз…

Через секунду внизу раздался мягкий шлёп.

— Ушла! — радостно выдохнул Грыцик. — А я уж думал… Как ты думаешь, Санько, чего она ушла? Испугалась? А чего?

— Не знаю, — натянуто ответил Санько. Его охватила странная слабость. В висках гремели колокола, голова раскалывалась. — Я её попросил уйти…

— Попросил? — не понял Грыцик.

Санько не ответил. Он прижался лбом к холодной ветке. Стало чуть легче.

А с соседнего дерева на них снова уставились два огонька. Но Саньку было уже всё равно. Его невыносимо клонило ко сну.

Но уснуть снова не удалось. Спустя некоторое время из темноты донёсся стук копыт — кто-то приближался к дубу. Оттуда, где ещё недавно они с Демком караулили волколаков.

— Кто-то едет, — прошептал Грыцик.

— Может, это олени? — слабым голосом откликнулся Санько.

— Олени к селу не идут, — возразил Грыцик. — Похоже, это…

Он крепко сжал руку товарища. Стук копыт уже совсем рядом. Кто-то невидимый промчался мимо дуба. Под копытами хрустнула ветка, и вдруг прозвучало оглушительное:

— Апчхи!

Грыцик едва не закричал от страха. А может, и закричал — стук сразу стих. Кто-то, скрытый во тьме, снова кашлянул — и удалился.

Вскоре стук копыт затих вдалеке.

— Кто бы это мог быть? — тихо спросил Санько. — Кашлял же, как человек. Может, это пановы слуги нас ищут?

Грыцик всхлипнул. Дрожь не отпускала его. Лишь немного позже он заметил:

— А кошки уже не видно. Если бы это был человек — она бы осталась.

— Значит, это не человек?

— Похоже, нет.

— А кто же тогда?

— Я слышал, что единственный, кого боится даже дикая кошка — это волколак…

— Ой…

Начало светать. Густые туманы медленно потянулись от Волколачьего угла, белыми клубами прокатились мимо дуба в сторону Воронёвки. Казалось, весь мир залит молоком. Лишь изредка в просветах между туманами проступали очертания деревьев и зарослей.

«Теперь уже не страшно, — сонно подумал Санько. Глаза слипались. — На рассвете хищники прячутся. И волколаки, наверное, тоже. Теперь можно поспать…»

И то ли он уже заснул, то ли ещё нет — вдруг перед глазами появилась фигура белобородого старика. Она медленно уплывала в туманную даль. Уста старика что-то шептали Саньку, но он не мог разобрать слов. А когда образ исчез, — Санько вдруг увидел себя и Грыцика на травяной кочке, которую медленно уносило днепровское течение. Впереди виднелся остров. Санько его никогда не видел, но почему-то знал — это Каменный остров…

А потом он стал тоненькой веточкой, которую тряс сильный ветер. Тряс — и звал проснуться.

— Санько, ну проснись наконец! — с раздражением завопил ветер голосом Грыцика, и Санько проснулся.

Грыцик сидел рядом. На его щеке алела свежая царапина.

— Спишь? — укоризненно сказал он.