Джуры казака Швайки Страница 25

— Сначала загляните к Вырвизубу. Он у них там главный атаман. Расскажите ему всё, как было, может, и помощь какую даст. А заодно, если не трудно, и этих лошадей ему передайте. Они его. И ещё скажите, что я очень прошу за вашего внука.

— Передам, — пообещал дед Кибчик. — Спасибо тебе, Пилипок, за доброе сердце. И тебе спасибо, старый друг, — поклонился он деду Кудьме. — И прощай. Видно, больше уже не увидимся.

— Значит, в Вороновку не вернёшься… — то ли спросил, то ли сделал вывод дед Кудьма.

— Мне там больше нечего делать. Да и не приучен я в глаза людям смотреть, как у Сырка позычивши.

Он медленно подошёл к лошадям, сел на одну из них и поехал по узкой, заросшей дороге, что вела к Суле, а там и дальше. Может, и до самого Чёрного моря, к турецким берегам.

Демко поправил тюки, поднял палку и пошёл следом, не оглядываясь.

Стук копыт ещё долго отдавался в ночной тишине. Но вскоре и он растаял в шорохе камышей.

ВОРОЖЕЙ ГРИЦИК

По тёмно-синему небу медленно катилась золотистая тарелка луны. Она достигла самой высокой точки и задумалась: катиться ли дальше или вернуться назад. В конце концов решила, что вперёд катиться интереснее.

Швайка лежал на животе под холмом и пил воду из колодца через тростинку. Пил и даже постанывал от удовольствия.

— Нет такой воды нигде, — приговаривал он. — Где только не был, а такой не встречал.

И снова припадал к тростинке. Санько с Грициком только глаза вытаращили. Они ещё не видели, чтобы человек столько пил.

Дед Кудьма опёрся на развилку двух веток и вслушивался в тишину. У его ног сидел Барвинок.

Казалось, что весь мир вымер. Остались они и какие-то звери, что беззвучно перебегали вокруг поляны от куста к кусту. Они выдавали себя лишь случайными отблесками глаз. Санько почему-то был уверен, что это волки. Но не те, дикие, безжалостные, а какие-то иные, может, даже такие, как Барвинок. Недаром он иногда поглядывал в ту сторону и дружелюбно похлопывал хвостом по земле.

Наконец Швайка напился и поднялся.

— Как там, дед, мой Витрик? — спросил он.

— С ним всё в порядке, — ответил дед Кудьма. — Завтра встретитесь.

— Вот и хорошо! А то, признаться, уж соскучился.

Дед Кудьма недоверчиво покачал головой.

— А может, совесть замучила, а? Ведь послал бедное животное невесть куда.

Швайка, как мальчишка, виновато шмыгнул носом.

— По-другому нельзя было, дед. Иначе схватили бы и меня, и ребят.

— Наконец-то и о них вспомнил, — заметил старик и внимательно посмотрел на друзей. — Этот, повыше, не тот ли, что волчье гнездо выследил на твоем, Пилип, подворье?

У Грицика загорелись уши. А Швайка весело рассмеялся.

— Он, дед. Хороший парень. А это Санько…

— Ага, Мокринин сынок. Так что это вы, ребята, так разозлили пана Кобыльского?

Ребята молчали. Что рассказывать этому седобородому деду? Он, наверное, и так всё знает. А уж то, что не сами сюда добрались, а Швайка их привёл — тем более. У взрослых такая привычка — спрашивать то, что и так известно.

А на самом деле они всё наперёд знают.

— Тут, дед, такое дело, — вмешался Швайка. — Вот встретил я этих ребят в степи на свою голову. И что с ними дальше делать — не знаю. В Вороновку возвращаться им нельзя. А жалко их. Хорошие казаки из них вырастут!

— Посмотрим, — отозвался дед Кудьма. Слышалось, что он сдерживает улыбку. И вообще, этот загадочный старик, которому даже волки повиновались, оказался совсем не таким страшным, как казался в степи.

— Чую, Пилип, ты уже что-то надумал, — сказал он чуть позже.

— А как же. Видите, Грицик, ну… он же сирота, как и я. Пусть будет мне братом, думаю.

— Чурой, — поправил дед Кудьма.

— Что? — не понял Швайка.

— Чурой, — повторил дед. — Или, как их ещё зовут, джурой. Оружие чистят, за конём ухаживают. А их за это учат казачьему делу.

Швайка хлопнул себя по лбу.

— Ай, и правда! Как же я сам не додумался? Это ж лучше, чем брат! — он потрепал растрёпанную Грицикову голову. — А вот с Саньком… Ради него я и приехал к вам, дед. Он бы больше подошёл вам в джуры.

Старик внимательно посмотрел на Санька. От этого взгляда мальчика будто окатило ледяной водой. И вдруг ему показалось, что в него кто-то вселился. И перед этим кем-то он был беззащитен, как птенец на ладони.

Сначала Санько испугался. Потом ему вдруг захотелось узнать, как тот вселенец выглядит. Но узнать не успел — тот исчез, как в тумане.

— Ого! — сказал дед Кудьма. — Даже странно, что я заставил тебя уснуть на пепелище.

— А вы и не заставляли, — сказал Швайка. — Он и сам тогда уснул. Его тётка Мокрина укладывает спать с курами.

— Теперь понятно, — улыбнулся дед Кудьма. — Прости, Санько, и ты, Грицик, но я вас ещё немного проверю. А ну, закройте глаза и расслабьтесь, как будто в сон впадаете. Ещё расслабьтесь. Теперь мысленно оглянитесь. Что вас больше всего взволновало?

Санько увидел перед собой вытоптанное лошадьми место. Оно было где-то рядом, похоже, по дороге от Сулы к Вороновке. К этому месту подъезжал всадник. Санько узнал в нём Тишкевича.

А Грицику давно хотелось есть. Он всё собирался напомнить об этом Швайке, но не решался при старике-ворожею. Но даже странное задание деда не заставило Грицика забыть про кусок мяса, что лежал на дне Швайчиной сумки.

— Открывайте глаза, — скомандовал дед Кудьма. — А теперь рассказывайте, что увидели.

— Я видел Тишкевича, — ответил Санько. — У поворота к Вороновке.

Дед выпрямился и некоторое время смотрел на Санька так странно, что тому снова стало не по себе. Потом сказал Швайке:

— Спасибо за мальчика, Пилипок. Ну, а ты что увидел? — обратился он к Грицику.

— Я кусок мяса видел, — без раздумий ответил тот. — Он у Пилипа в сумке, внизу.

Швайка схватил сумку и изумлённо ахнул:

— Так ты что, тоже ворожея?

— Нет. Просто видел, как ты его туда положил.

Швайка так расхохотался, что зашатался, как травинка на ветру.

— Ну и Грицик! Волшебник! А я уж было подумал!..

— Тише, — остановил его дед Кудьма. Он и Барвинок будто к чему-то прислушивались. — Чужие уши есть не только в степи.

— Да кто тут может быть, дед? — всё ещё смеясь, возразил Швайка.

— Вот так разиня и гибнет, — вздохнул дед Кудьма. Потом он что-то шепнул Барвинку, и тот бесшумно исчез в кустах.

— Куда вы его послали? — удивился Швайка.

Дед Кудьма предостерегающе поднял руку. Через минуту до них донёсся быстрый цокот копыт. Стук удалялся в сторону Вороновки.

Швайка вскочил на ноги и выхватил саблю.

— Кто бы это мог быть? — спросил он.

— Тебе Санько уже сказал, — пояснил дед Кудьма.

Швайка замер от изумления.

— Что-о? Это был Тишкевич? И вы, дед, молчали?

— А если бы и сказал — ты что, догнал бы его пешком?

От этих слов Швайка немного остыл.

— Ну ладно, — сказал он. — Но я его всё равно найду. Хоть на краю света. Нам на этом свете не жить вдвоём.

Дед Кудьма задумчиво погладил бороду.

— Успеешь ещё с козами на торг. И запомни одно: ищи его где угодно, но чтоб тут с него ни волоса не упало.

Пилип хотел было возразить, но дед Кудьма остановил его. Сказал:

— Он — слуга пана Кобыльского. А тот за своих слуг пол-Вороновки положит. Зачем людям страдать, а?

— Тогда я пойду к пану Кобыльскому и всё расскажу о том предателе.

— Постой… А кто видел, как он предавал?

— Я видел. И ребята.

— Ага, мы видели, — вмешался Грицик.

— Хе-хе, — устало сказал дед Кудьма. — Ничего вы не понимаете. Для пана Кобыльского Тишкевич важнее всех нас вместе. Он не станет с татарами враждовать. Наоборот, сам не прочь с ними сговориться. А Тишкевич — его правая рука.

— Тогда я пойду к переяславскому старосте, — не сдавался Швайка.

— Пойти, конечно, можно, — согласился дед. — Но ворон ворону глаз не выклюет. А вот голову тебе запросто открутят.

Швайка долго молчал.

— Страшные вещи вы рассказываете, дед, — наконец заговорил он. — Где же тогда правда, кому верить?

— Себе, — ответил дед Кудьма. — Никто тебя не защитит от той саранчи. Сам защищайся. Со своими товарищами. Ну, довольно об этом. Вижу, ребята с ног валятся. А до этого… гм… волчьего гнезда, — тут Грицику показалось, что дед улыбается, — вам ещё идти и идти. Взял бы я вас к себе, да и сам в такое время боюсь ходить по этим зарослям.

— Всё же что-то тут не так, — задумчиво произнёс Швайка. — Вы, дед, запретили мне охотиться на Тишкевича возле Вороновки, а сами волков на него натравили. Что скажете?

— А волки и есть волки. Что с них возьмёшь? — ответил дед Кудьма. — За их поступки люди не отвечают. А вот за твои — ещё как будут…

Он кивнул и, как осторожный зверь, исчез в камышах, что окружали болото. Через мгновение до ребят донеслось:

— Завтра я сам вас найду…

Когда ребята с Швайкой добрались до руин под Вороновкой, в селе уже пели петухи. Саньку показалось, будто среди них слышен и голос их Рыжего.

«А мама спит и не знает, что я совсем рядом, — подумал Санько. — Вот бы посмотреть, как она там…»

Но ему сейчас в Вороновку нельзя. И ничего тут не поделаешь. Дед Кудьма запретил им даже показываться там.

Волки Тишкевича не догнали. Они не умели лазить по деревьям.

А перед тем было вот что.

На месте, где Тишкевича должен был ждать Дурна Сила, никого не оказалось. Но многочисленные следы копыт говорили, что кто-то здесь был и долго.Может, Дурна Сила переместился и сейчас прячется где-то рядом?

Тишкевич начал кружить вокруг места, где должен был быть Демко. Хотя внутренний голос нашёптывал, что меха, добытые разбоем в плавнях, уже потеряны, и лучше бы вернуться в Каневцы. Там, уладив дела с паном Кобыльским, можно будет спокойно искать Демка.

«Наверняка этот глупый овод подался к своему деду, — сердито размышлял Тишкевич. — Ну, я ему…»

Вдруг лёгкий ветерок донёс до него отголосок приглушённого разговора. Доносился он оттуда, где болото вплотную подходило к крутому холму.

Тишкевич замер.