Мы, кажется, посреди леса. Час может быть пятый. Если пойдём ещё глубже в другую сторону быстрым шагом, то ровно в шесть будем снова здесь, согласны? — спросила и с теми словами оглянулась, словно раздумывая, куда бы пуститься вновь в лес.
— Нет, панна Наталья, сегодня дальше не пойдём. Она, этими словами поражённая, как электрическим ударом, живо обернулась к нему.
— Нет?
— Нет, сударыня. Подол вашего платья, как и ваши, насколько вижу, промокшие башмачки свидетельствуют, что на сегодня вам ходьбы довольно. Она смешалась и наклонилась.
— И правда моё платье намокло?
— Правда, Таля, правда, — подтвердила Ирина, — и как раз тогда, когда ты захотела сорвать орхидеи над водой и передать их доктору.
— И выпустила их, увидев, что в восторге за ними зашла аж по щиколотку в воду, — закончила девушка раздражённо. — Значит, сегодня мы не испытаем своих сил. Доктор слишком над всем раздумывает, а... может... и жалеет своих сил на сегодня. А мне вдруг до страху захотелось провести эту пробу нынче.
Едва она вымолвила последние слова, как Нестор несколькими шагами очутился возле неё. На его щеках горели две алые пятна, а у уст лежала линия решимости.
— Я к вашим услугам, панна Наталья, — сказал спокойно. И, взглянув ещё раз на свои часы, обратился ко мне.
— Где встретимся? — спросил.
— Где? — сказал я. — На месте, откуда мы вышли. Впрочем, чтобы от того места, где стоим, соединиться с остальным обществом, что пошло в противоположную сторону, нам потребуется добрый час ходьбы. Потому-то, говорю я, что мы должны не идти дальше, а возвращаться, Нестор! Панна Наталья, — обратился я к девушке, напоминавшей в ту минуту натянутую стрелу. — Сегодня ваша "затия" не завершится. Видите, доктор Обринский готов исполнить ваше желание. Но, рассудив, что самое позднее в семь мы вообще должны из леса вернуться к старшим, что без нас не уедут, вы не захотите из-за того задерживаться здесь дольше. А без вас мы тоже не поедем.
Она опустила взгляд и, сжав губы, перемешивала, смешавшись, зонтиком траву.
— Как угодно, — ответила. А затем, когда мы повернулись, чтобы позвать Ирину, которая ушла, не дожидаясь конца дебатов, немного в глубь между деревья, послышались с противоположной стороны в лесу меж молодыми елями шорох и топот конских копыт. Через несколько минут из-за сосен в быстром темпе выехал верхом доктор Роттер.
— Назад! — крикнул он могучим голосом. — Как можно скорее назад! Над лесом собирается туча!
Этот один окрик ловкого всадника словно отрезвил всех. Ирина явилась, будто из-под земли выросла, возле нас. Наталья оказалась, как по чьему-то приказу, у боку Нестора... а доктор Роттер, спешившись, присоединился ко мне и Мане.
— Откуда ты теперь тут взялся? — спросил я. — Я уж не ожидал увидеть тебя сегодня.
Он похлопал своего коня по шее.
— Благодаря прекрасным ногам моего товарища я догнал вас скорее, чем вы ожидали, и заехал с противоположной стороны. Я знаю эту околицу вдоль и поперёк. Догадываясь, что в этот час вы ещё не могли вернуться к старшим, которые, между прочим, ждут вас нетерпеливо, я сделал им, в связи с надвигающимися тучами, предложение, что поеду навстречу вам и поверну вас. Общество, что осталось позади, я переправил короткой дорогой к какому-то одинокому чабану, где они, сервировав скамью всевозможной снедью и напитками, ожидают вас. Вы очень устали, пани Обринская? — спросил он, окинув молчаливую девушку пытливым взглядом.
— Я — нет.
— Вы — нет. Так кто же такой другой?
— Может, мой брат. Он легко устаёт, и я всё о нём забочусь, — ответила она и в нескольких словах поведала перепалку с Натальей.
— Не беспокойтесь этим, — утешил он её. — Панна Наталья немного самоуверенная и избалованная девушка, но в глубине добросердечна. Она слишком хорошо знает доктора. Не видите? Они уже опять идут вместе.
Все мы шли живо, перекидываясь то тут, то там между собой весёлыми словами. Одна Маня шла серьёзная, словно чувствовала сильнее тучу в воздухе, чем мы прочие. До края леса нам было ещё с полчаса ходу, когда вдруг стемнело в чаще и меж соснами поднялся сильный шум. Молодая Ирина покинула нас и побежала вперёд к Нестору и Наталье, которые оба опередили нас на хороший отрезок!
Доктор Роттер вёл своего коня, а Маня шла недалеко от нас обоих — одна. Мы всё ещё шли укрытые, будто прикрытые густым лесом, сверху на нас пока ничего не падало. Лишь стон между елями крепчал всё сильнее и расходился далеко по воздуху. Вскоре начало громыхать, а сразу вслед за тем накрапывать. Все мы переглянулись. Нестор с Натальей и молодой Мариян присоединились к нам.
— Переждём дождь, — спросил Нестор, — или пойдём дальше? Если бы везде было так, как здесь, мы могли бы спокойно идти; моё мнение — не ждать тут. Чем скорее дойдём до края леса, тем лучше. Позднее стемнеет, и в лесу труднее будет разбираться.
— Я тоже того мнения, — ответил я. — Остальные, а особенно семейство Мариянов, будут нашей долгой отлучкой тревожиться; между нами панна Мариян и панна Наталья. А ты, Роттер, какого мнения?
Он согласился.
— Прошу, идите все за мной, — сказал. — Я проведу вас к одному месту над потоком, где находится колиба, там переждём дождь, а затем мой конь переправит нас через воду, а оттуда уже недалеко до прочего общества и повозок. Итак... за мной!
Мы пошли его проводом; однако не успели пройти далеко, как вдруг молниеносный свет рассёк лесной сумрак, и в ту же минуту, казалось, недалеко от нас ударил гром. С ужасающим треском, будто что-то ломилось в выси над лесом, прокатилось раз, другой и третий по горам.
Мы остановились. Никто не молвил ни слова. Но лишь на минуту. Дождь, что начал падать, прыгал крупными каплями по растениям и потоку, и мы, как ни держались больше под соснами, начали всерьёз ощущать, что над лесом туча. Наконец после быстрого хода мы очутились возле означенной разваливающейся какой-то колибы, приветив её как лучшее убежище. Она находилась, в самом деле, на краю леса, в нескольких десятках "років" от потока, но была столь малой и низкой, что в ней едва трое могли поместиться. Потому в ней укрылись лишь дамы, из которых Ирина почти плакала, что её красивое платье промокло, Наталья улыбалась нервно, а Маня, замолкнув, казалось, имела глаза только для окружающей её природы. Мы все трое мужчины встали недалеко колибы под густыми пихтами, защищаясь от дождя, и так же смотрели на чудную дикую панораму перед нами.
— Вон там "Чёртов Млын", — сказал Нестор и указал на далеко перед нами две крутые скалы, что стояли друг против друга и отсюда были виднее, чем прежде. По потоку, что тек меж двумя сторонами этого старинного леса, можно было дойти до скал. Именно там, вблизи скал, был протяг сильнейший, и потому там шум леса слышен более всего и бесконечен. Тот шум вызвал у здешнего люда название "Чёртов Млын"...
Через какое-то время дождь утих, однако в чаще ещё хлюпало от него, а сильная вегетация, освежённая ливнем, даже лоснилась от внезапной воды. Сам поток, взбудораженный внезапным дождём, шалил — и вода его потеряла прозрачность.
Нестор стоял молча, как казалось, захваченный одной лишь пышностью природы. Но кто его хорошо знал, видел, что за его лбом думы были неспокойны. И действительно. Он взглянул на свои часы, но ничего не сказал. Очевидно, нервничал, что должен стоять тут. Однако недолго стоял без движения. В следующие минуты загремело и сверкнуло вновь, и гром ударил повторно. На этот раз, однако, так сильно, что, казалось, потрясло всеми горами. Долго катилось эхом, будто нутром гор, и, докатившись до самой дальней, наконец успокоилось. Когда стихло и дождь падал лишь мелкой крупой, а ветер оставался, вздымаясь время от времени, высунулась Маня из колибы и приблизилась к нам.
— Нестор, — обратилась к брату, — пойди хоть на минутку в колибу, я останусь здесь. Тебе, наверное, холодно. Ты побледнел.
— Дождь охладил нас всех, — отозвался доктор Роттер, взглянув на её красивое, в эту минуту словно мраморно-спокойное лицо.
— Может, вообще двинемся отсюда, — сказал Нестор, — дождь лишь сеется. — И с этими словами оставил своё место.
— И я того мнения... — сказал доктор. — Если подождём ещё дольше, то завтра какая-нибудь из дам наверняка станет моей пациенткой. Потому лучше пойдём.
Нестор с сестрой были первыми, кто тронулся, но оба разом, будто по тайному приказу, оглянулись ещё раз в глубь леса. Потом вскоре очутились мы все у потока. Кому на коне доктора, кому просто через воду, а кто по большой сосне, лежавшей поперёк в потоке, — нам предстояло перейти на другой берег.
Первой посадили мы молодую Ирину на коня, и доктор Роттер переправил её сам на другую сторону. Так же поступила и Маня; с той разницей, что переехала без нашей помощи. Когда же очередь дошла до панны Натальи, она отказалась, сославшись на то, что перейдёт сама по ели через поток.
— На коне лучше, панна Наталья, — уговаривал Нестор. — Как вы сами знаете, ели лишь у подножия толще, а чем выше, тем тоньше. Такая же самая ель и вон та, в воде, что служит кладкой. Кажется, она едва ли доходит совсем до другого берега. Насколько видно, вода переливается через неё перед тем берегом. Намочите себе без нужды ноги.
Я и доктор Роттер подтвердили его слова.
— К тому же и ветер не унимается, — добавил я. — Пусть он вас и не сдует, то наверняка помешает вам удерживать равновесие. Сядьте на коня, а один из нас перепроводит вас. Вы и так хотели ездить верхом. Устройте сегодня первую пробу, — пошутил я.
— То есть первый спектакль, сударь, — ответила она и отступила от нас на шаг назад.
— Итак, если так, то по сосне через воду! — крикнул доктор Роттер, который сидел в седле и нетерпеливо ждал, слезать ему или переезжать.
— Я по ели через воду, — решилась она. — Но езжайте вперёд, доктор Роттер. Все идите вперёд, а я перейду себе в самую последнюю очередь одна.
Доктор переехал, я прошёл по сосне, хорошенько намочив ноги, а за нами остались девушка и Нестор. По их движениям мы уже с противоположного берега видели, что они спорят, и она отправляла Нестора, желая, действительно, сама перейти по сосне.
И впрямь. Не колеблясь долго, ступил Нестор на сосну и ровным, спокойным шагом, не пошатнувшись ни на минуту, перешёл через воду к нам, сделав, как и я, несколько шагов по воде, где сосна уже не доставала до берега.
Теперь мы уже все стояли на другом берегу и ждали ещё девушку, которая на противоположной стороне, после долгих раздумий, собрав одной рукой платье, пустилась переходить, как и её предшественник, через воду лежащей в ней сосной.