Они шли быстро, не задерживаясь в цветнике, хотя тот был красив и полон яркой флоры, — словно направлялись к серьёзной цели, пока не оказались возле белой скамейки с поручнями, а рядом и у массивного пня давно срубленной липы. Здесь они остановились.
Здесь она обычно читает или занимается со своей учительницей п-ей д-ром Эми. Она приватистка гимназии. Д-р Эми сидит на скамейке, а она на пне. Когда бывает строга (а строгой она быть умеет!), то она сползает со своего пня к её ногам и вымаливает прощение, пока та не смягчится и не улыбнётся. Но в действительности она ту д-ра Эми очень любит и уважает. Та образованная, самостоятельная и лишь пока без должности.
"А теперь послушайте, пан Цезаревич, что я вам скажу. Но садитесь немного на скамейку. Мы долго здесь не задержимся. Я присяду на свой пенёк".
Он сделал, как она пожелала.
"Помните ли вы, как я приходила к вам с отцом поблагодарить за ваш поступок по отношению к нам?" — Она посмотрела испытующе на него.
"Вы ведь из-за нас так сильно искалечили руку. Она была вся в крови. Я этого никогда не забуду. А я вам не могла поблагодарить, вы не знаете, как я потом дома ночью после того визита плакала. И жаль мне было, и стыдно, и я носила с той поры горькое раскаяние в себе. К тому же я почему-то не верила, что вы когда-нибудь к нам придёте и я смогу свою вину исправить".
Она искала его глаз, но он прятал их от неё. Что он мог ответить тем большим пытливым чёрным глазам из-под таких же бровей? Что та "невежливость" с его стороны, если это и была "невежливость", т я ж е л а в его душе чёрной точкой?
Он не открыл уст. Всё равно, что она подумает.
"Я долго держала ваш образ перед глазами. Видела вас бледным, с перевязанной рукой, и раз улыбнувшимся: очевидно, это на меня. И та улыбка была границей моего смирения. Я имела на вас обиду, пан Цезаревич, — прибавила вдруг живо, прямо. — Подайте мне нынче вашу руку. Вы мне, может, и жизнь спасли — кто это знал? Иногда бывают чудеса, говорит моя бабушка".
Она сжала её обеими руками, а потом, поворачивая, загляделась на её ладонь, словно что-то там искала. В тот миг залила его лицо горячая краска, он вырвал руку и в следующее мгновение уже стоял на ногах.
Она испугалась.
"Я хотела лишь увидеть, остался ли след на ладони, — сказала, — а вы думаете, что я вам что-то злое сделаю?"
Её уста были бледны… и через мгновение она почти с ужасом смотрела ему в глаза.
"Простите, если я вас напугал, — сказал он, — я не привык, чтобы кто-то смотрел мне на ладонь. Человеческая ладонь, как открытая душа, сказал один выдающийся психолог. Я воспитан на кузнечном деле, жду от жизни железных молотов, как подобает мужчине. А такое неожиданное наблюдение смутило меня. Вообще, будьте добры, не напоминайте мне никогда больше о моём незначительном поступке".
Она удивлённо посмотрела на него, и на короткое время между ними наступило молчание. Спустя время первой его прервала она.
У него и его сестры, которую она тогда в мастерской видела, лишь двое у родителей?
О нет! У него целый гурт сестёр. И все они живут дружно, любят друг друга.
Ева задумалась.
Она не может себе представить, как это — иметь сестёр или брата, с которыми можно любиться. Она привыкла, что все, кто бы ни был из её семьи, любят лишь её одну. Но ей с той любовью всех не очень-то хорошо. Ей иногда с ней, как с золотым бременем, как говорят. Каждый дрожит над ней, и она должна, словно невольница, вести себя так, чтобы всех удовлетворять, не считаясь с тем, хорошо ей от этого или нет. Хворый отец всё в тревоге, что и она может когда-нибудь заболеть его болезнью, мать дрожит над ней, не даёт ничего в руки брать, потому что она е д и н с т в е н н а я… Особенно насчёт учёбы, чтобы не "переучилась", а ещё есть у неё и бабушка. Ох, та бабушка. Девушка вздохнула полной грудью, нахмурила брови и посмотрела далеко вперёд себя, словно увидела там что-то страшное и тягостное. Она бабушку очень любит, и бабушка души в ней не чает, но бабушка… — она прервала и не договорила.
Замечая, что он не отводил глаз от её лица, словно ждал поясняющего окончания, добавила: "Б а б у ш к а н е с ч а с т л и в а. В этом дело, и поэтому она бывает иногда печальна".
Когда у неё, бабушки, н о в о снова бывают минуты счастья, то она тогда такая несказанно ласковая ко всем и мудрая, что никто её в доброте сердца, мудрости, благородстве и характере не превзойдёт. Сказав это, она быстро поднялась.
"А теперь пойдём дальше".
Он взглянул на свои часы и на девушку и молча пошёл за ней. Её неожиданное поведение с его рукой словно лишило его равновесия. Он не знал, как вести разговор, и его мысли вернулись к его сёстрам. Вы, дорогие, верные за облаками белого полотна, что снова за ткацкими станками у ковриков, что это за девушка эта, которая не понимает любви между сёстрами и братьями? Он не понимает таких: полуребёнок, полувзрослая, ученица… со словами серьёзными, а сама одна, — что ты за одна, Ева?.. Эх! Она, словно светлый мотылёк, двигалась грациозно, почти неслышно с места на место перед ним, указывая то какое-нибудь особое плодовое дерево, то снова какой-то заморский куст или цветок, выращенный ею, да и на гнёзда в дереве, за которыми следила глазами, — пока они не оказались перед двумя берёзами, растущими так близко друг к другу, что казалось, сама природа поставила их в виде белых близнецов. Здесь между ними висели на прочных канатах качели.
Пусть он садится, попросила она, обращая к нему мило улыбающееся лицо. Она его покачает.
Нет. Пусть она садится, он лучше умеет качать, чем она.
Она покачала головой. Иногда она любит, когда никого вокруг нет, сидеть на качелях, думать о разном и мечтать. Но теперь они пойдут дальше, он же вскоре хочет возвращаться.
Так.
Обещал Эдварду "не засидеться".
Она хочет ему ещё сюрприз сделать, перед тем как он уйдёт. — Сказав это, посмотрела на него.
Его взгляд скользнул по её стройной молодой фигуре и встретился с её глазами. Ах, как разбежались те молодые глаза. Но он остался спокоен. Молчал, как и прежде. Это лишь она, она такая, что хотела сразу каждому что-то красивое, необычное и сказать, и сделать. Такова уж её натура, или быстро пульсирующая кровь, что — когда что-то нужно делать — делать скорее, без размышлений, хорошо оно или нет.
Он всегда такой?
Пожалуй. Ведь вот даже не отозвался, только глазами посмотрел. Дойдя широкой тропой до конца сада, они остановились перед высоким забором с крепкой калиткой в нём, что была заперта на замок, а недалеко от неё стояла ещё одна скамеечка.
"Здесь тоже хорошо сидеть и, может, лучше всего, потому что спокойнее", — нарушила девушка молчание.
Над забором, который казался здесь чуть ли не выше, чем в других местах, поднимались вершины лесных деревьев… дубов и прочих. Густо, темно, ровно. Ева вдруг ударила себя по лбу. Ах, и забывчива же она! — Воскликнула. — Идя в сад, забыла ключ от этой калитки в заборе взять. Пусть он будет добр, подождёт минутку, она сбегает за ним, и они пойдут за сад. Юлиян не ответил, но вместо этого измерил глазами высоту забора и сказал, что если бы она не боялась, он бы её пересадил на другую сторону, а потом и сам перескочил бы следом. Так пошло бы быстрее. Но она не согласилась на это. Засмеялась и сказала, что лучше сбегает за ключом, чем тратить время на гимнастические упражнения. Пусть он только сядет здесь на скамеечку, или закурит, а она мигом вернётся. И едва это произнесла, как уже исчезла из его глаз. Его лицо залил румянец. Она не отбежала далеко, как за спиной почувствовала, словно вихрь, погоню. Это он был. Не хотел ждать. Пока успела оглянуться, он уже сравнялся с ней. "Не бегите — я сам ключ принесу". Она не ответила, а бежала дальше.
Но ошиблась, думая, что он её послушает, и не успела опомниться, как он неожиданно удержал её. Он сам принесёт ключ. Неужели она не хочет ему поверить? Гм? Он стоял ещё близко к ней и смотрел на неё минуту, улыбаясь.
Пусть она простит, что он её удержал, но… Она стояла ещё полная дыхания после быстрого бега. "У мамы ключ!" — перебила она, смущённо нахмурив брови и повернула назад вглубь сада.
Он удалился и вскоре вернулся с ключом. Отпер сильной рукой калитку, а отпирая, спросил: "Что там такое интересное за этой калиткой? Сокрытая тайна в лесу? Рай? Ад?" — и приподнял брови, улыбаясь. У обоих щеки ещё горели от бега. "Сами увидите. Может, рай, может, ад, как кто почувствует или представит, а может, и нечто иное". Он посмотрел на неё испытующе, а она пояснила: "Может, и нечто иное, что и п р и в л е к а е т, и г у б и т".
"Так? Тогда нужно с особой осторожностью входить".
"Ну, увидим".
"Вы говорите — привлекает?"
"Да".
"Такая сила. Не такая, к примеру, как а л к о г о л ь, но всё же губительная, потому что заманивающая. Лес и вода имеют свои уроки, как человек, и так же привлекательны".
"Но лес и вода — это природа, а вы говорите об алкоголе, а он ведь не природа", — возразил он.
Но человек — природа и тянется к алкоголю, и потому они противники. У некоторых проявляется склонность к алкоголю так же, как и предрасположенность к некоторым недугам: чахотке, сердечным болезням и прочим. Она всё это сводит к одному. Может, и ошибается. Пусть он не смеётся, но она стоит именно теперь на точке, как говорят, критического наблюдения своего душевного "я". А что она свою б а б у ш к у… превыше всего любит… то… — тут прервала.
Юлиян не понимал девушку, молча пожал плечами, но с его лица исчезла улыбка.
"Вы, наверное, много читаете?" — спросил он, и его взгляд остановился на ней.
Да, насколько это возможно помимо учёбы. После окончания средней школы она хочет поступить на медицину. Всё же врачи многое могут…
"На медицину?"
Да. Ради бабушки, которую она очень любит.
Он всё ещё смотрел на неё с непониманием.
"Философия больше подходит женщинам".
Так и отец говорит. Но ей в особенности нужно на медицину.
*
Они наконец вошли за калитку.
"Здесь действительно, как в раю", — воскликнул он, поражённый красотой старого леса.
"Как в сказке", — поправила она и улыбнулась довольна, шагая перед ним. Лесная прохлада обняла их и словно сразу изменила. Он снял шляпу, откинул волосы со вспотевшего лба, а она, задержавшись на мгновение, глубоко вздохнула. В ту минуту она казалась будто залитой зелёным светом.
Она, наверное, часто бывает здесь, каждый день. "Не так?" — спросил он и наклонился к ней, когда она не ответила через минуту. Она была явно занята ещё прежними мыслями.
"Иногда…"
"Иногда она действительно боится заходить вглубь леса одна.