За двумя зайцами Страница 7

Да, моя фамилия натурально — Голохвастов, а то необразованная чернь коверкáет.

П р о н я. Само собой разумеется.

Я в д о к і я П и л и п і в н а (старому). Видишь, я же говорила, что не тот! А какой умный!

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Простите, добрый человек, мы люди простые, что слышали... Так вы, значит, не его, не цирюльника сын?

Г о л о х в о с т и й (смущаясь). То есть, по натуре, значит, по телу, как водится; но по душе, по образованности — дак мы уже не та форма...

П р о н я. Ну конечно, образованный человек: разве можно его сравнивать с простотой?

Я в д о к і я П и л и п і в н а. Куда уж там!

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Так, так...

(Некоторое время — тишина.)

Х и м к а (от двери). Сейчас подавать вино и стаканы?

П р о н я (вскакивает). Уходи себе!

(П р о к і п С в и р и д о в и ч укоризненно качает головой, а старая — рукой.)

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Гм, гм... так вы уже цирюльни не держите?

П р о н я. Я вам уже говорила: парикмахерская, а вы всё — цирюльня, цирюльня!

Я в д о к і я П и л и п і в н а (укоризненно кивает). Ну как можно!..

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Ей-богу, забыл... память уже старая...

Г о л о х в о с т и й. Ничего... это бывает, по простоте, значит. Я, видите ли, занимаюсь кахвюрами и разной коммерцией. У меня этого дорогого деликатного товара — возами: пудры, ламбра, декалоны, брильянтины!

Я в д о к і я П и л и п і в н а. И бриллианты?! Господи!

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Думаю, на таком товаре и денег идёт — страх!

П р о н я. Само собой, не как у вас: верёвки да гвозди, или сало!

Я в д о к і я П и л и п і в н а. Э, дочка, так не говори: и на этом товаре заработок добрый.

П р о н я. Пф!

Г о л о х в о с т и й. Что до денег, доложу вам, так их на этот деликатный товар идёт — страшно! То есть ежедневно — масса! Ну, дак слава Богу, у меня этой деньге — без конца: весь Крещатик мне должен. Мне уже не раз говорили приятели: офицеры, митрополичьи басы, маркёры... мол, чего ты не купишь себе магазинов на Крещатике? А я им: на что мне эта морока? У меня есть благородный материал — пусть и другие торгуют!

Я в д о к і я П и л и п і в н а (Прокопу Свиридовичу). Вот это богатый!

П р о к і п С в и р и д о в и ч (ей). Правда!

П р о н я. Вы очень добры.

Г о л о х в о с т и й. Мерси! Натурально, в каждом поведении главная форма — учёность. Потому что если человек учёный, так ему уже весь мир по-другому видится. Тогда, например, что Химке покажется белым, тому — рябое, что Химке — куколка, тому... пардон!.. Вы меня, Проня Прокоповна, понимаете?

П р о н я. Конечно, умный человек всё иначе видит: вот и мне теперь всё по-другому кажется, ведь я не зря в пенсионе училась!

Я в д о к і я П и л и п і в н а. О, это правда, что училась: не жалели средств — все моды знает! Какие у неё платья, шали, костюмы... какие цветы развела...

П р о н я. Мамочка!

Г о л о х в о с т и й. О, Проня Прокоповна имеет вкус! Если человек поднимется разумом выше Лаврской колокольни да глянет оттуда на людей, то они ему кажутся — такие маленькие, как мышки, пардон, крысы! Позвольте папироску?

Я в д о к і я П и л и п і в н а. Курите на здоровье! (Старому). Ну и умный же!

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Даже страшно!

Г о л о х в о с т и й (Сирку). Не хотите ли и вы?

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Спасибо, я не курю; вот понюхать — это другое дело, аж нос трясётся... Да и табак у нашего дьячка — скажу вам! Чёрт его знает, что он туда кладёт? Целый день ходишь да нюхаешь щепотками...

П р о н я (отцу). Ну довольно уже про ваш табак! (Голохвастову). Позвольте и мне папироску!

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Она курит?

(Я в д о к і я П и л и п і в н а аж руками всплеснула.)

Г о л о х в о с т и й (подаёт). Пардон! Нет ли у вас огня, а то я свой забыл!

П р о н я (кричит). Химко! Химко! Подай огня!

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Огоня!

(Х и м к а выходит с полной крышкой угля.)

П р о н я. Ты бы ещё охапку дров принесла! Мама, дайте спички!

Х и м к а. Так и сказали бы, а то — "огня"...

(Я в д о к і я П и л и п і в н а начинает искать.)

Г о л о х в о с т и й. Не беспокойтесь, пардон, я с этой самой крышки прикурю. (С намёками и манерами уходит в среднюю дверь вслед за Химкой.)

ЯВЛЕНИЕ XIV

(Те же, без Голохвастого.)

П р о н я. Что вы меня позорите? Что вы тут наговорили — три мешка гречневой шелухи?

Я в д о к і я П и л и п і в н а. Да я же молчала...

П р о н я. Да ещё вы — так-сяк, а что папа: и цирюльню, и хвоста, и дьячка, и табак приплёл!

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Уж не знаю, как с учёными говорить...

П р о н я. Уходите, прошу вас, оба, а то помешаете мне сделать предложение!

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Интересно было бы послушать, как это у учёных...

Я в д о к і я П и л и п і в н а. Может, хоть дверь приоткрыть?

П р о н я. Да идите, идите, говорю... вот наказание!

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Пойдём, видишь — у них по-модному!

Я в д о к і я П и л и п і в н а. По-модному, так по-модному!

(Уходят в комнату, но всю следующую сцену подслушивают из-за двери, также Х и м к а подслушивает из кухни.)

ЯВЛЕНИЕ XV

(П р о н я и Г о л о х в а с т о в.)

Г о л о х в а с т о в (с папиросой). Позвольте! Закурите!

(П р о н я закуривает, Г о л о х в а с т о в курит и озирается.)

П р о н я. Ваша папироса шипит.

Г о л о х в а с т о в. Это в моей груди-с!

П р о н я. Почему?

Г о л о х в а с т о в. От любви!

П р о н я. Ах, что вы!

Г о л о х в а с т о в. То есть, тут внутри у меня такая стремительность к вам, Проня Прокоповна, что хоть в огонь готов пойти!

П р о н я (в сторону). Начинается, начинается! (Голохвастову). Ах, это у вас кавалерские шуточки... Может, это по другой какой? У вас барышень — без счёта...

Г о л о х в а с т о в. Это вы критиковать начали; я своей души, Проня Прокоповна, не оставлю где попало. Разве только там, где ваша душа — и нигде более.

П р о н я. А вы уже знаете, какая у меня душа?

Г о л о х в а с т о в. Ах, Проня Прокоповна, не рвите меня, как бумажку! Потому что видите, какой я погибший человек.

П р о н я. Почему погибший?

Г о л о х в а с т о в. Потому что здесь у меня (показывает на сердце) такое смертельное воспаление завелось, что аж шипит!

П р о н я. Если бы только заглянуть можно было в ваше сердце.

Г о л о х в а с т о в. То вы бы там увидели, что золотыми славянскими буквами написано: П р о н я Прокоповна Сёркова. Ах, если бы золотой ключик от вашего сердца лежал в моей душе, в моём кармане — вот тогда я был бы счастлив! Я бы каждую минуту отмыкал ваше сердце и смотрел бы; не умывался бы, не помазывался бы, не пил бы, даже не курил бы по три дня — всё бы только смотрел!

П р о н я. Ах, когда бы это было правдой? (В сторону). Почему он не становится на колени?

Г о л о х в а с т о в. Да пусть меня чёрт скорчит, если, значит, вру. (В сторону). Ну, смелее! (Становится на колени). В груди моей — Везувий так и клокочет! Решайте судьбу мою несчастную: прошу у вас руку и сердце!

П р о н я. Ой, мама моя! Я так взволнована... всё это так неожиданно... я... я... вы, знаете... вы меня не обманываете, правда? Любите? Я ведь ещё молода... я в этих делах не разбираюсь...

Г о л о х в а с т о в. Вы не верите? Так знайте: я решительно никого не любил, не люблю и не полюблю, кроме вас! Без вас мне не жить на этом свете. Да если бы я так любил Братскую икону, меня бы ангелы живого на небо взяли!

П р о н я. Так вы так сильно любите? (Наклоняется к нему).

Г о л о х в а с т о в. То есть, говорю вам — кипяток!

П р о н я. Ой, страшно!

Г о л о х в а с т о в. Не беспокойтесь... поведение знаю...

П р о н я. И я вас очень люблю! Душка моя! (Дает руку и целует его). Я согласна... быть вашей половинкой. Осталось только спросить благословения... Папенька, маменька!

(Г о л о х в а с т о в хочет встать, но П р о н я его останавливает.)

Нет, стойте!

ЯВЛЕНИЕ XVI

(П р о н я, Г о л о х в а с т о в, старые Сёрки и Х и м к а.)

Старые Сёрки, радостные и удивлённые, торжественно выходят. Х и м к а тоже выглядывает из кухни с бутылками и стаканами.)

П р о н я. Свирид Петрович Голохвастов делает мне предложение.

Г о л о х в а с т о в. Прокоп Свиридович и вы, Явдокия Пилиповна! Я переговорил с вашей умной дочерью Проней Прокоповной о деле деликатном. Я скоропостижно желаю жениться на ней, и она согласна. Теперь прошу у родителей, сделают ли они честь благословить, значит, сие предприятие.

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Раз моя дочь, П р о н я Прокоповна, этого хочет, нам, старым, нечего возражать.

Я в д о к і я П и л и п і в н а. Конечно, говорю, нечего перечить. Я ж говорю, нечего перечить.

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Только, только...

Г о л о х в а с т о в. Что? Может, я не нравлюсь?

П р о к і п С в и р и д о в и ч и Я в д о к і я П и л и п і в н а. Упаси бог! Как это можно? Как это можно? Мы лучшего жениха для Прони не хотим, как вас, Свирид Петрович.

Г о л о х в а с т о в. Если это так, то кланяюсь вам низко за ваши слова. Мерси! (Трижды целуется со стариками). Про прочие дела позвольте мне прислать сватов — переговорить.

(Х и м к а пробует войти с вином, но её не пускают.)

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Хоть бы и сегодня! Я своей дочери не враг: что у меня в сундуке — всё Пронино.

Я в д о к і я П и л и п і в н а. Всё, всё: целых четыре шёлковых платья, да ещё и дорогих — по три рубля за аршин платила сама; пять пар ботинок на таких высоких каблуках!

П р о н я. Хватит вам, мамочка!

Я в д о к і я П и л и п і в н а. Что правда — то не грех.

Г о л о х в а с т о в (тихо). Однако пока только каблуки... (Громко). Приобрели вы своей дочке, верно, что и получше каблуков от ботинок.

Я в д о к і я П и л и п і в н а. Чего только у моей дочки нет? Одного золота накупили...

Г о л о х в а с т о в. А-а!

П р о н я. Хватит уже, маменька, ну и охота же рассказывать.

П р о к і п С в и р и д о в и ч. По мне, хоть бы и к обручению — за мной дело не станет. Только, может, у нашей Проні и золотого кольца нет. Они ведь молоденькие, о таком не думали ещё...

Я в д о к і я П и л и п і в н а. Да как же нет? Ещё позапрошлом году купила!

П р о к і п С в и р и д о в и ч. Раз есть кольца, так и обменяйтесь, дети: пусть мы, старики, на старости лет порадуемся вами.

Г о л о х в а с т о в.