Тайна казачьей шашки Страница 7

В конце концов она узнала его судьбу.

Бой на острове подходил к концу. Козаков становилось всё меньше. Один за другим падали убитые. Вот уже остался один-единственный сечевик. Неужели будет сражаться в одиночку? Один против целого войска? Он оглянулся, метнулся к берегу и вскочил в лодку, спрятанную в камышах. Не садясь, оттолкнул её, выплыл на середину озера; гордо взялся в боки, окинул врагов взглядом, мол, наступайте, чего медлите. Король снова что-то сказал своему приближённому, тот поспешно передал приказ. Поляки, барахтаясь в трясине, окружили озерцо, посреди которого плавал казак, но не могли одолеть героя. Он крошил их, как капусту, смеялся им в лицо, раны ему не вредили, пули его не брали, смерть боялась подступиться к такому невероятному дерзлецу. Уже и сабля не выдержала, сломалась пополам, тогда он отбивался веслом. Трое набросились спереди, какой-то мазур подкрался сзади, прицелился в спину копьём...

Наталочка зажмурилась. Услышала радостный гогот поляков... Лодка плавала пустая. Она взглянула на короля – тот раздражённо отвернулся и ушёл прочь. Ты не радуешься, король? Но ты ведь победил!

И вдруг она поняла. Козаков победили. Но не покорили! Они умирали, не сдавшись, не склонившись, оставляя после себя бессмертную славу!

...Снова гудела праздничная площадь, расцветали вышиванки, рокотал густой баритон:

Кину пером, лину орлом, конем поверну,

А до свого отамана таки прибуду.

– Чолом пане, наш гетьмане, чолом батьку наш!

Уже нашого товариства багацько нема ж!..

В песне витал упрямый, упорный, несгибаемый дух воли, оставленный казаками.

Пластуны вернулись ни с чем. Вчерашний мужичок исчез, словно сквозь землю провалился.

– Что будем делать? – спросил у друзей Северин.

Каждый пытался придумать что-то спасительное. Один советовал поискать в соседних сёлах; другой говорил – дать объявление в газету; третий – обратиться к пластовому руководству. Васильку эти советы не понравились; он нахмурил светлые брови, прищурился, скрестил руки на груди, как делал его любимый детектив, но ничего дельного ему в голову не приходило.

За советом пластуны не заметили мальчишку, который прислушивался к их разговору, а потом громко расхохотался:

Обернувшись, Наталочка на миг опешила. Когда же к ней вернулся дар речи, растерянно представила его пластунам:

– Это... Антип. Он тоже ищет саблю.

– Чёртик, антипка? – переспросил Василько.

– Да, собственной персоной, – Антип театрально поклонился; ветер дунул на его приглаженные волосы, и из-под них показались два круглых рожка, как у молодого бычка.

– Должен поблагодарить тебя, – обратился он к Наталочке. – Ты мне очень помогла.

– Я? – изумлённо переспросила девочка.

– Да-да, голубушка! – захихикал Антип. – Мои старики пронюхали, что призрак хочет спасти какую-то реликвию, но долго не могли выяснить ничего конкретного. Решили наугад поехать в Берестечко и по дороге увидели тебя. Ты была в вышиванке, поэтому привлекла внимание. И надо же – спасать реликвию должны были именно вы, и ты выболтала всё, что знала! – чертячья рожа расплылась в довольной ухмылке. – Оставалось только вас задержать, и я на ходу придумал, как. Достаточно было описать бой, приправив романтической дымкой, и ты согласилась на всё, что я предлагал. Ха-ха! Странно, что ты ещё не сидишь в колодце в Таракановской – орте!

– Подлец! – вскрикнула Наталочка.

– Но это уже неважно, – продолжал Антип. – Я нашёл владельца сабли и дал ему адрес покупателя. Так что сабелька – тютю! Уедет за границу, можешь не сомневаться. Там хорошо платят за антиквариат.

Девочка закрыла лицо руками, ей хотелось исчезнуть, провалиться под землю. Позор, позор! Да ещё перед пластунами!

Словно сквозь воду, она услышала голос Северина.

– Не радуйся раньше времени, – сказал он Антипке. – Сабля ещё не потеряна. Её ещё можно спасти.

– Каким образом, хотел бы я знать? – расхохотался Антип.

– А мы подумаем, как.

Наталочка опустила руки и посмотрела на Северина. Как она могла забыть? Надо уметь держать удар... Именно это он говорил о козаках. Может, попробовать?

Она вытерла щёки, моргнула мокрыми ресницами.

– Да, придумаем, – повторила она, не представляя, что можно придумать, когда всё безнадёжно.

– Ха-ха-ха! Ты хочешь соперничать? Со мной? – высокомерно посмотрел на неё Антипка. – Что ж, хорошо! Я даже кое-что тебе подскажу... В обмен на...

– Не договаривайся с ним, – перебил его Северин. – Он хочет завладеть твоей душой!

– Да что ты, речь о пустяке, – глаза Антипки лукаво сузились: – Саблю будут продавать завтра вечером, далеко отсюда... Я подскажу, где... Правда, загадкой... Но если ты всё же не спасёшь саблю (а не спасёшь ни за что), придётся лгать каждый день. Из тебя выйдет знатная врушка!

– Ни в коем случае не соглашайся! – снова предостерёг Северин.

Но девочка лишь покачала головой:

– Я согласна.

– Согласие скрепляют кровью, – прошептал Антипка.

Она сняла с груди Северина значок, уколола палец и капнула на бумажку, которую услужливо подал чёртик, каплю крови. Лицо Антипки довольно засияло.

– Слушай: не орех, а твёрдое; не барышни, а в узорах жупаны; стрелок их сватал, да и голову сложил. Не забудь: лгать будешь вечно! – язвительно хихикнул Антипка, ещё раз поклонился и... исчез.

– Зачем ты это сделала? Зачем согласилась? – сердито спросил Северин.

Наталочка пожала плечами. Неужели он не понимает? Она себе этого не простит, если сабля исчезнет по её вине.

– Лучше помоги отгадать загадку, – сказала она.

Загадка оказалась не из простых.

– Не орех... Не орех... – бормотал Василько и так усердно думал, что веснушки на его круглом лице даже покраснели.

– Может, замок? Олесский или какой-то другой... – предположила Наталочка, потому что замки не выходили у неё из головы.

Один из пластунов тоже вспомнил, что вчера тот человек кому-то говорил об Олесском замке, мол, там охотно купят саблю... А вдруг он воспользовался этим советом?

– Не орех, а твёрдое – значит, крепкие оборонительные стены, – рассуждал Василько. – Не барышни... Может, княжны или королевны... Когда-то один шляхтич посватался к красавице Марциане, дочери олесского воеводы. Ему отказали, и он пронзил себе сердце кинжалом у неё на глазах. Значит, и сватал, и голову сложил. Загадка про Олеско! – торжественно воскликнул он.

Пластуны одобрительно загудели, только Северин, казалось, колебался.

– Я должна срочно найти родителей, – поспешно сказала Наталочка. – Так что бывайте!

– Жаль, что мы не едем с тобой, – вздохнул Северин.

– Вы и так помогли.

– Обязательно позвони мне!

– Конечно позвоню! – и Наталочка помахала рукой на прощание уже на бегу.

Глава 8. В которой происходит сумасшедшая погоня и ещё более безумный пир

Родителей пришлось ждать целую вечность, точнее, минут пятнадцать. Наконец они выплыли из праздничной толпы, оба на редкость довольные жизнью. Папа наговорился вдоволь об автомобилях, правительстве, внешней политике и снова об автомобилях. А мама находилась, наспевалась, у одной дамы увидела невообразимо красивую вышиванку и договорилась, что та вышлет ей узор по почте, у другой записала слова старинной песни об осаде Почаева.

– Какая красота! Какая аура! Неудивительно, что саблю передали в музей. Здесь иначе и не поступишь, – восхищалась она.

– Ох, мама... – тихо охнула Наталочка. – Ты до сих пор ничего не знаешь?

Она рассказала всё, что произошло, умолчав лишь о скреплённом кровью соглашении.

– Так это только слухи, что учёные из Киева оценили саблю в сто тысяч? Так нам ещё надо куда-то ехать? – растерянно почесал затылок папа.

Но мама всё сразу поняла.

– Дорогой, садись скорее за руль, – распорядилась она.

И снова дорога летела им навстречу. Поле за полем, село за селом. Вдруг с Машкой поравнялся чёрный джип с тонированными окнами и со свистом вырвался вперёд.

– Это они! Антипка! Папа, жми, жми! – закричала Наталочка, подпрыгнув на сиденье.

– Ну да! Дай Бог нашему телёнку волка съесть. Куда нам тягаться с такой шикарной машиной, – вздохнул папа, но нажал на газ.

Машка побежала бодрее, но джип отдалялся. "Машка, пожалуйста, поторопись!" – молила Наталочка. И вдруг заметила, что их машина мчится всё быстрее и быстрее. "Мне уже чудится?" – подумала она. Но нет, за окнами свистел ветер, придорожные деревья слились в сплошную зелёную полосу. В Машку будто вселился реактивный двигатель! Расстояние до чёрной машины понемногу сокращалось, вот они уже почти догнали её; ещё немного – и Машка обгонит! Джип нёсся, как чёрный смерч; Машка летела, как молния!

Постовой милиционер от удивления онемел. Мимо него проскочил джип, за которым гналась отечественная развалюха. Надо же: старая развалюха, а как рванула!

"Вот что значит наш производитель, – прошептал милиционер. – Отныне покупаю только всё украинское!"

Он даже забыл оштрафовать водителей за превышение скорости и ещё долго стоял с открытым ртом, глядя им вслед.

Джип притормозил, пропустил Машку вперёд, а потом, прибавив скорость, начал прижимать её к обочине.

– С ума сошёл, что ли? – выругался папа, съехав на обочину. Под колёсами что-то загрохотало. – Так и шину можно проколоть!

Джип круто свернул и направился к дороге в село Бовдуры. Наталочке полегчало на сердце. Наверное, в нём сидел не Антипка, просто слишком вспыльчивый водитель, житель указанного населённого пункта.

Проехали красивый городок Броды, потом сёла, почему-то называвшиеся Гаи.

– До Олеско рукой подать, – кивнул папа на дорожный указатель, поворачивая налево, по стрелке.

– Странно, – сказала мама. – На карте этот поворот не отмечен.

Как только они проехали, указатель упал, а из травы поднялся Антипка и радостно потёр руки.

– Едьте, едьте, – хихикнул он. Темнело, и папа включил фары. Дорога шла вверх, через поле, затем мимо села, живописно разбросанного на холмах.

Наконец они увидели элегантный замок-дворец, окружённый стеной. Он стоял тёмный и глухой.

Наверху в высоких окнах тревожно отражалось красное вечернее небо. На крыше сидела ворона. Она трижды каркнула, потом поклонилась вправо, влево, словно актриса на сцене. Казалось, она ждала аплодисментов.

– Это не Олеско, – покачал головой папа. Он знал замок по фотографиям.

Расспросили мужчину, который гнал с пастбища корову, и тот подтвердил: конечно, это Подгорцы, они свернули с трассы налево, а до Олеско надо было ехать прямо.

Ничего не оставалось, как остановиться на ночлег. Наталочка протестовала, но у папы с мамой были серьёзные аргументы.