Тайна казачьей шашки Страница 13

Это было почти как медаль, а может, даже лучше.

Эпилог

Музыка лилась, словно хрустальный поток.

В Киевской опере открывался сезон — спектаклем «Запорожец за Дунаем». Наталочка сидела в обитом бархатом кресле, рядом — мама, папа и дядя Богдан, а весь ряд справа занимали львовские пластуны. Из директорской ложи время от времени выглядывало что-то белёсое: это был знакомый призрак. Чтобы не привлекать внимания зрителей, он вежливо прятался за занавеской. Только Машки не хватало для полной компании, но и она получила свою награду: её заново перекрасили — конечно же, в красный цвет «корида», ведь он красивый, жизнерадостный и хорошо заметен среди верб.

На сцене царили голубые сумерки; декорации изображали хатку над широкой речной гладью. «Похоже на Хотин, — подумала Наталочка. — На тот вечер над Днестром». Даже месяц-новолуние выглядывал с нарисованного неба.

Из хатки вышла девушка Оксана и запела о том, как ждёт любимого казака Андрея. Наталочка тоже ждала его не меньше, ведь у него, в его руке... Но пока это был секрет. И вот он вылетел из-за кулис — черновусый, чернобровый и горячий, как искра. Он запел, уговаривал Оксану возвращаться из Турции за Дунай, домой. Вдруг на сцену выбежали турки — они искали казака-перебежчика с Украины. Андрей выхватил саблю — она сверкнула, как огонь! Настоящая казачья сабля!

Артистам, игравшим турок, на этот раз пришлось нелегко. Андрей был как вихрь; он отбивался во все стороны; казачья сабля сыпалась на них, словно молния, словно кара, словно гнев самого Всевышнего. И хотя по сюжету турки должны были схватить героя, он был непобедим, неодолим!

Зрители горячо аплодировали. Представление шло великолепно! Прекрасно пели солисты, мощно звучал хор, артисты балета будто парили в танце, но было ещё нечто — стремительное, пронизывающее. То, что сильнее смерти... Неужели это сабля, своим огненным блеском, пробуждала дух рыцарства? Наталочке казалось, что всё дело именно в сабле. Она изо всех сил хлопала в ладоши, вокруг кричали: «Браво! Брависсимо!» Певец вышел на поклон на авансцену, и сабля в его правой руке сияла, как солнце.