Тайна казачьей шашки

ТАЙНА КАЗАЦКОЙ САБЛИ

(приключенческая повесть)

Глава 1. В которой появляется Машка

Для начала познакомьтесь с Машкой. Она не слишком красивая, хотя считает себя красавицей. У неё большие, ясные, хрустальные глаза — именно из-за них Машка и мнит себя привлекательной. Ночью они пронзают темноту, как нож — размягчённое масло. Но больше ей нечем похвастаться. Машка давно уже не юная, если не сказать — в возрасте. Ей бы не помешало немного подкраситься. А обилие прыщей тоже не прибавляет ей привлекательности. Сзади у неё наклеен немного облезлый стикер с изображением собаки — потому что первым владельцем Машки был какой-то профессор, большой любитель псов.

— Стикер надо содрать, — сказала мама, оглядывая Машку, которую папа только что купил.

Наверное, вы уже догадались: Машка — это обычный легковой автомобиль отечественного производства. Хотя нет, не совсем обычный. С Машкой порой происходили странные вещи. Но об этом ещё никто не знал.

— Милый, тебе подсунули рухлядь. Посмотри, какая тут грязь, — сказала мама папе и покачала головой с упрёком.

Она принесла тряпку и ведро воды и принялась оттирать и драить машину снаружи и изнутри, а Наталочка с папой ей помогали. Они вымыли двери, приборную панель, долго выбивали и скребли сиденья, пока те, наконец, не стали почти чистыми.

Когда очередь дошла до заднего стекла со стикером-собакой, мама устало махнула рукой:

— Ладно уж, пусть остаётся. Я совсем вымоталась.

— А по-моему, этот пёсик даже забавный, — сказала Наталочка. — Мне он нравится. И машина тоже.

Авто заговорчески подмигнуло ей правой фарой. Наверное, просто показалось. И всё же оно словно оживилось. Его фары-глаза, вытертые чистой тряпкой, засияли, пуская солнечных зайчиков.

— Самое настоящее старьё, — сокрушённо произнесла мама, глядя на вымытую машину. — Мало того, что облезлая, так ещё и красного цвета. Помидор, а не авто.

— Девочки, ну вы что! Это отличный цвет! — вступился папа за свою избранницу. — Красные машины издалека видно, а значит, они безопаснее на дороге. К тому же этот оттенок называется романтично и интригующе: "коррида".

— Не знаю, что общего у корриды с помидорами, — мама недовольно пожала плечами. — Кроме того, в этой машине нет кондиционера. И радио не работает.

— Девочки, вы ничего не понимаете! — вспылил папа. — Главное в автомобиле — ходовая часть. А у этой машины ходовая — просто загляденье!

Он бодро пнул колесо ногой, и блестящий, хоть и немного проржавевший колпак отпал и покатился прочь.

— Отличная ходовая! — рассмеялась мама. — Колёса по частям отпадают.

— Это всего лишь колпак, — защищался папа. — Давайте прокатимся — и всё увидите.

Он приделал на место ржавый колпак и уже собирался сесть за руль, но мама его опередила. Она как раз окончила курсы вождения и теперь собиралась показать, чему научилась.

Наталочка уселась рядом с мамой на переднем сиденье, а папе ничего не оставалось, как сесть сзади.

— Вот вам и матриархат, — пробурчал он. — Ну что, поехали!

Мама взялась за дело как настоящий ас.

Нажала на сцепление, затем на газ, но машина дёрнулась и заглохла.

— Ну-ка, Машка, не упрямься, — сказала мама и снова завела мотор.

— Ха-ха, Машка! — рассмеялась Наталочка. — Так её и назовём!

С тех пор у машины появилось имя. Со второй попытки они тронулись успешно, и Машка бодро побежала по улице.

— А что я вам говорил, девочки! — торжествовал папа на заднем сиденье. — Не машина — зверь! Можешь и тормоза проверить.

Мама резко нажала на тормоз — и бум! — Наталочка врезалась лбом в лобовое стекло, аж зазвенело.

— Кто ж так тормозит?! — заорал папа. У Наталочки на лбу медленно наливалась большая синяя шишка.

— Я не виновата, тормозила правильно. Это твоя Машка чудит, — оправдывалась мама.

Папа разозлился ещё больше.

— Ты водить не умеешь! Чему тебя учили на курсах?! — раскричался он и не успокоился, пока сам не сел за руль.

Назад к дому они вернулись ссорясь и надутые, а у Наталочки красовалась шишка.

Как назло, у подъезда стоял папин приятель — пан Богдан, историк, путешественник и вообще весьма интересный человек. Увидев папу за рулём, он заулыбался.

— О, господа Руснаки обзавелись машиной! — и обрадовался, и удивился он.

— Ага, — кивнул папа, вновь засияв, словно полная луна. — На море поедем своим ходом.

— Хм, на море, — повторил пан Богдан загадочным голосом, будто намекая на интересное продолжение.

Мама пригласила его в дом, и вскоре они сидели за обеденным столом, уплетали борщ со свежими пампушками и обсуждали достоинства Машки.

И тогда пан Богдан сказал нечто такое, от чего у Наталочки затрепетала душа.

— Хорошо, что вы купили машину, — сказал он. — Теперь вы сможете спасти одну очень ценную древнюю вещь — нашу историческую реликвию, которой угрожает опасность, если не сказать — уничтожение.

Глава 2. В которой появляется патриотически настроенный призрак

— Ну знаете! Это же прямо как в сказке: пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что! — возмутилась мама, когда пан Богдан объяснил, в чём дело.

А дело было вот в чём. В квартире пана Богдана на Русановке обитал призрак — очень патриотически настроенный. Обычно он появлялся в дни национальных праздников или после митингов — призрак любил обменяться впечатлениями с паном Богданом. Но на этот раз он явился неожиданно и был крайне взволнован. Размахивал руками и требовал немедленных действий, потому что, насколько удалось понять, одной очень ценной, старинной и безусловно художественно значимой реликвии угрожала опасность.

— Может, это статуэтка индейского божка из чистого золота? — мечтательно прошептала Наталочка, которая начиталась книг про индейцев.

Но пан Богдан считал, что речь идёт о реликвии украинского происхождения, потому что призрак-патриот был необычайно встревожен.

Беда в том, что призрак не умел объяснять, где именно искать ценную вещь. Он пытался говорить жестами, ведь, как известно, призраки обычно не разговаривают.

— Он пользуется жестами глухонемых? — деловито спросила Наталочка, ведь мальчишки в школе научили её двум-трём таким жестам, и она считала себя знатоком.

— Вот именно, что нет, — ответил пан Богдан. — При жизни он был обычным человеком и языка глухонемых не знал. А после смерти, как мне кажется, ничему новому научиться уже нельзя. Так что он использует, скажем так, некоторые общеизвестные жесты... Но мне удалось выяснить, что загадочная реликвия утеряна где-то на старом поле боя, возможно, в замке или крепости на западе Украины.

Вот это да! Наталочка облизнулась. Сколько живёт на свете, а ни замка, ни крепости вживую ещё ни разу не видела.

Правда, в Киеве есть тюремная крепость, построенная по приказу русского царя. Но она мрачная и унылая. Теперь там музей, а в каждом углу — музейные тётушки, и кто не знает, как с ними трудно. Они говорят тебе каждую минуту: девочка, не прыгай, девочка, не заходи за ограждение, девочка, не трогай экспонаты руками. Неужели где-то есть другие — таинственные крепости, где среди мшистых стен и в глубоких подземельях ждут чудеса?

Пан Богдан говорил, что есть.

— Значит, нужно немедленно ехать! — загорелась Наталочка.

Но мама была другого мнения. Мама хотела знать точный, конкретный адрес, ведь замков, крепостей и старых полей сражений в Украине — не счесть.

— Ну что ж, тогда выясняйте всё сами, — предложил пан Богдан. — Приходите ко мне завтра вечером, когда стемнеет. Призрак обязательно явится — он очень переживает за реликвию.

Вот это да! Крепости, замки, а ещё и встреча с призраком! Наталочка ликовала.

Не об этом ли говорят: счастье само в дом зашло?

На следующий день она надела своё новое платье — лучшее из обновок. Мама сделала пышную причёску — всё-таки её увидит незнакомый мужчина, пусть даже и призрак. А папа надел вышиванку — видимо, чтобы призрак не подумал, что Руснаки — не патриоты. Так нарядившись, они отправились на Русановку к пану Богдану.

— Призрак вот-вот появится, — предупредил пан Богдан, занавешивая окна, чтобы стало темнее.

— Тебе, Наталочка, лучше бы помолчать, — добавила мама.

— Ну и что, — ответила девочка и плотно сжала губы.

В комнате наступила тишина.

Все сидели молча. Снаружи, от Днепровской затоки, доносилось пение соловья, шуршали шаги прохожих, вышедших на вечернюю прогулку.

Сумерки медленно сгущались.

Скри-и-ип! — вдруг распахнулась дверь, и в ней появилось что-то белое с жёлтыми светящимися глазами.

— Ох! — едва выдохнула мама, чувствуя, как у неё занемели ноги, а волосы, разрушив причёску, рванули вверх.

— Мяу! — ответило белое нечто.

— Не пугайтесь, это мой кот Мурлыка, — успокоил их пан Богдан и взял кота на колени.

Ожидание продолжилось.

— Может, он не придёт? — дрожащим голосом спросила мама.

Наталочка почувствовала разочарование… и одновременно облегчение. Нет-нет, она не боялась — и всё же было как-то тревожно. Пан Богдан не успел ответить, потому что в тот же миг посреди комнаты замаячила светлая фигура. Всё произошло на удивление просто и естественно. Призрак закивал, поклонился. Он явно был вежливым человеком и в первую очередь поздоровался.

— Добрый вечер, уважаемый, — ответил ему хозяин, потому что остальные ещё не пришли в себя. — Вот это и есть господа Руснаки, о которых я тебе рассказывал. Объясни нам ещё раз про ту реликвию.

Призрак оживлённо закивал. Сначала он указал на окно, за которым догорало вечернее небо над Днепром.

— Я же вам говорил — это на западе, — прокомментировал пан Богдан.

Призрак провёл руками, как бы разглаживая нечто, а затем над этой воображаемой линией очертил что-то высокое.

— Может, он говорит об островах Баунти и золотом божке? — прошептала Наталочка.

— Ты не можешь хоть на минуту замолчать?! — рассердилась мама, а призрак покрутил пальцем у виска. Видимо, это и был один из тех жестов, о которых предупреждал пан Богдан.

Призрак снова нарисовал прежнюю картину и замахал рукой, будто фехтовал саблей.

— Наверное, речь идёт о поле битвы, — заговорили взрослые, и призрак довольно кивнул.

Потом он принял самый важный и одновременно строгий вид, выпятил грудь и поднял правую руку.

Призрак не возражал. Но затем он забеспокоился, заволновался, замахал руками, схватился за голову, показал на карманы.

— Он говорит, что мы найдём много денег? — неуверенно спросила мама.

На это призрак показал фигу, а пан Богдан объяснил, что, вероятно, речь идёт о драгоценной вещи.