Ку-
да— кто их знает. Улыбчивые птицы. <Этого дворяне, разумеется, увидеть не в силах > Тихая ночь, и есть настрой,—ну что ж, начнём? Рукою, словно перевёрнутым веслом в воздухе,— слуги вино наливают. Слуги спускают полотнища. Теперь уже под потолком < фонарь — правда > фонарь — здесь, там — правда, прекрасно? Рукою словно мяч сердито бросил — слуги прочь себе уходят. Рената <Одно отвеснит, другое веслует, а всё как в море прибой-бой> Сказало солнце Возлюбленные мои преславные гости! [• и не думали, что есть потреба и нам < проснуться > собираться. Сломить гайдамацтво — это ещё не всё. Господа! Есть такое, о чём кричать должно. И — что дивно! — то, страшное, <у нас под боком, тут.> у нас. Под боком. Здесь. (Все переглядываются.) [. . .] еретика и вольно думающего!.. <Голоса> К и з я ч к о Странно. Сковороду? Неужто бы... Пані К и з я ч к о: Неужто бы Сковороду... Репата: Maman, <это> Сковорода — это мой прежний тот учитель, которого ты на кухню < всегда > < обедать > всегда от- сылала? Пані < (к масону) > (поднимаясь). Наконец! наконец мы его поймали! Ну-ну, будет же он знать теперь. Рената (к пані Киз [ячко]). Maman ходила раз к нему ночевать, да он... Пані: Ренато! Ты обезумела, я вижу! Нравственности, прежде всего нравственности! <Обер-офицер (к Дибулю). Поглядите!> Пані и Дибуль <(к об [ер-] офицеру) > (между собой). Он ещё сомневается. Сразу видно: малороссийский дворянин. О б [е р] — о ф [и ц е р] (насмешл [иво]). Ежели дед его <по сути> <сказать>, дед его, если, может быть, знаете (оба смеются). Масон: Ну-ну, господа, хоть здесь-то вы оставьте вражду. Дворяне должны быть вместе — иначе... Оба хихикают: если, может быть, знаете...
Рената: Maman, Сковорода — это тот прежний мой учитель, которого ты на кухню всегда отсылала (к пані Кизячко) <Вы> А всё-таки maman была в него влюблена, да он... Пані <.(поднимается)"^ (подчёркнуто намёком). Здесь кое-кто су- мневается. А я скажу: < наконец он попался! Слава богу!> Рената <(перебивая)> Maman, Сковорода —— это тот прежний мой учитель, что ты его на кухню отсылала? Пані: ...Наконец он попался — слава богу! Обер-офицер (на о) Дда! да! да! Этого философа нам надо сзесть. Дибуль <Помните? Статья Петра Первого> А ну да, сзесть. Помните? (Жест.) <Ну,> какие <ещё> на это могут быть спо- ры? Статья Петра Первого: "...о ворах, мыслящих на госуда- рево здоровье и хотящих Московским государством завладеть и государем быти". Ну, до чего же красиво сказано — ах ты ж боже мой! Кизячко <С(всё ещё колеблясь)> <(не уразумев)> <.(никак ещё не попадёт в настрой)> <.(нащупывая < [настрой] > <С(угадывая настрой)> Шутите, или это... Сковорода? Неужто Сковорода? Нет, <не могу> этого не могу допустить. <.(Угадывает наст[рой].)> (Смотрит на всех, желая уловить настроение. Вдруг разражается смехом) хха! люблю такие <моменты! Дед мой> моменты. (Торжественно обводит всех взглядом.) Дед мой, если вы, может быть, знаете —
Масон <.(тон выговора)> <.(тон любовного выговора)> <С(тон милого выговора) > (тоном неоспоримости). Ну s'il vous plaît: разве клубок восстаний с его думами [• и так снизойти додумался? Так! Отмщеніє, отмщепіе. <Пані> Кизячко (<.разд[умчиво]> (с женским любопытством) Ну и что же вы с ним хотите сделать? М а с о н А что же сделать,— скажите в ы.— Да прошу! — коли человеку ему <ничто> пустяк. Мораль? — он смеётся над нашей моралью! (Где-то <мужицкую> <простецкую> мужицкую, видно, нашёл). Ни академия, ни светский чин, < духовный сан,> ни войско, торговля, честь, ни царский двор — ничто, о что хочет мир перевернуть, а с миром и нас всех! Так что же мы: будем ждать . . . .] своих на сем на < хитроумном > < бесконечном > <полу> герце? и ...Земля. Рабы. Вино. И мистика — вот всё то, чем живём. Существуем .
(ЦДАМЛМ, ф. 464, оп. 1, № 1255, арк. і—9)
[II. В ЯРУ]
Пані Неужели! Не может быть! Общее возмущение: убить её! — <Г-га> Гга... Фигель <Хх'убить её!> Ага-га-га! Кизячко Интересно: Лейпциг? Ну — <Пані Кизячко: Ах, как интересно: Лейпциг и> Масон (читал) Десятимудрый и двадцатилетний мой друг! "Слово" твоё получил. Не "Слово" — это адамантовое <острие> острие, что поражает1 тех, кто ещё стоит за рабство. Здесь "Слово" приписывают мне. Паны и власти < ходят > следят за мной и как на зверя охотятся. А я на это < смеюсь.— Удивляюсь > смеюсь.— Пусть. Удивляюсь я, что ты так вырос. Вспоминаю Петербург, где я встретил тебя ещё совсем <, совсем > юнцом. <Тебя и Козодавлева. Подумать только. > Тебе уж теперь двадцать <лет!>! А словно ещё недавно <мы раскрывали Декарта и Спинозу, мы вглядывались с тобой [во Все- мир] > вместе <мы над> [с] Декартом и Спинозой мы <смотрели во> обнимали Вселенную; < (> Простор и Движенье; Бесконечное бы- тие<)> <Материю.> А словно ещё <недавно возмущались вме- сте > недавно против частной собственности возмущались <мы> вместе с Морелли и Мабли. Вот она <та> частная собственность! Вот! Дворяне тут как посходили с ума. Навешали замки <на труд, на самые права > на труд, на волю, на самые права человека. <Наши украинские дворяне > А Екатерина книги пишет <с гетманами любомудрствует> да на банкетах <под чарку с башмачками) с ма- лороссийскими дворянами любомудрствует. Над царским двором от любомудрия аж пыль столбом! Долетели ли до вас камни гайдамаччины? Ой как бы долетели! <хоть бы долетели. Тем временем боремся [нерасп.] > Я < борюсь, сколько смогу > борюсь, бо- рюсь, сколько могу. И буду бороться. И буду! Яков Иозеф Франк прислал мне < недавно "Листок" > недавно из Ченстохова "Листок новой веры едомитской". Главная его у вас, в Немец- чине. Разузнай о нём больше и напиши. Приветствуй своего друга Вольфганга Гёте. <Очень рад, что ему нравились мои бас- ни^ Ему нравились мои басни? О, что те басни, да ещё в пере- воде! Вырезываю сейчас "Марка Простецкого", главным лицом которого будет... но
(ЦДАМЛМ, ф. 464, оп. 1, № 1255, арк. 11)
[III. В ЯРУ]
Огения — (не все здесь, верно, знают) — ну как сказать,— да вот: ну знаете? — беглецы: она и брат . <С [грязюки] > <Из [грязи] > В комнаты я взял её. Сперва так: молчит, <и смотр [ит] > и таится. То ли цветок, то ли голубка, <а может, чёрт> <А потом вдруг> Такая дурна. Весёлоброва. Вдруг — <я вижу: нет —> (неграмотная ж?) — <Письма > Книги мои читает, <Письма! Письма и прожекты! > книги, журнал, прожекты. Я — молчу. А как-то раз (ха-ха?) ну знаете — в постели — < (хорошенькая ж!) > < (одинок я) > (живу же я сам!) Гляжу: как раз вот здесь зашито <письмо (Люблю! тяну! сжимаю!) > что-то. <Тяну! люблю! сжимаю! > Люблю! тяну! сжимаю! — Усморил её. Заснула... <ну? Распорол слегонца я одежду > Рас-по-р ол одежду я: хм! письмо. Адрес — Лейпциг — Радищеву. Рука Сковороды — Погодите... вот— <Ага, постой> — (вынимает письмо. -^.Общее возмущение. Движение>) <Дибуль (opонел)> П а н і <Да что!> Неужели! Не может быть! <П а н і> Фигель <Какой-то там хам, мужик! > <Х! Убить её!> <Хх-у'> <Хх> Хх'убить её! <Интересно! — что ж там,—ну?> <там, ну> Ин-те-рес-но: Лейпциг? Ну .
Масон (читает) Любезный и < бесстрашный юноша, мой ученик молодой, пре друг! Смелость с тобою!> <неведомый юноша> моло- дой мой друг! Да будет радость, безрассудство с тобою! Да будет смелость! <Слово твоё — не слово,— это [нерасп.] > "Слово" твоё получил. Не слово — это адамантовое острие, <которым бы надо поражать всех, кто отстаивает рабство > <что везде здесь бесстрашно поражает всех, кто отстаивает рабство> что поражает <тех, кто тут> всех, кто ещё стоит за рабство. Здесь— <это твоё "Слово" приписы- вают мне и ходят> "Слово" приписывают мне, попы и власти хо- дят всюду за мной и, как на зверя, охотятся. А я на это смеюсь. Смеюсь, мой молодой, мой радостный друг. Смейся и ты! Пусть смеётся весь мир! <Уж пробуждается земля! — Чёрная. Чёрная у белых. Р[одилось]> < В [родилось] > <Пл[емя]> < Племя новое родилось! Уж просыпается человек! Он ещё в крови, в крике и в скорби. А надо, чтобы он был в добре, братстве, ласке. Он ещё в тисках, а надо, чтобы [стал] свободен, как сам дух, напряжён, как материя. Я нетерпеливо жду> Долетели ли до вас < громы > камни гайдамаччины? Вот если б <и туда> доле- тели! <Я — не выдержал. Не выдержал и сам пошёл> <Я — не выдержу. Не выдержу и сам пойду, кажется, вместе с ними. Хоть в спокойное время я совсем иными путями хожу. Пойду и других поведу, ибо я здесь не одинок. Здесь со мной ещё> моя давняя учени- ца, что сейчас она, как в тюрьме, в крепостной неволе <у пана. Твой друг Миларайба, которому уж к тебе не воротиться. Прикованный цепя- ми к стене > у пана. Да ещё твой друг Амиран, которому уж к тебе в Лейпциг не воротиться. Его прислала из Петербурга тайная канцелярия и, будто бесноватого (хотя он вовсе при памяти и при уме), приковала его на цепь. Но мы рвёмся! Смеёмся! <Пу- [сть] > Смейся и ты! Пусть смеётся весь мир! <Твой друг> <Твой старший друг Варсава> Приветствуй от меня юношу Гёте. Скажи ему * < При [шли] > Благодарю тебя за "Общественное неравенство" Руссо. При- шли мне ещё Лессинга "Гамбургскую] драматургию", я слышал, что (Навстречу а трибуны руки.): Православные клобуки! И ка- толическое духовенство? — Начётчики: Подождите, с какого языка слово <клобук> клобук? Вельможный: А там ещё кто? Вижу, на мой призыв стали единым строем не только из Европы, но и мусульмане и буд- дисты! Сойду же к единомышленникам и я. Счастлив я без края! ...Гама, захлебнувшись на клавесине, закашливается, и крученый подкидистый смех аж сюда на людей выбегает. Панна: И пускай теперь кашляет, и пускай. Папа, ты знаешь, он меня замучил, я уже больше не могу. Ну ты ж сам поду- май — "Что есть мусикйя? Мусикйя кая есть, пением или игранием серца человеческая возбуждает ко веселию, или сокрушению и плачю, и <каки> паки есть муси- кйя, кая пением своим или игранием, вверх или вниз меру показует". Зачем оно мне, скажи, пожалуйста. Вельможный: Дитя моё, ты ж видишь — у меня гости. Пані (из окна): Цвиринь цвиринь? Да не говорите вы хоть этим идиотским языком! Пожалуйста, по-французски (вон и учитель сейчас выйдет), по-французски. Цви- ринь? Побекали чуть по-французски, помекекекали, а потом — Вельможный: И вы, почтенный учитель, уж бы лучше бу- ли меня не гневили. Вы же видите, что я сейчас... ...А гости всё подходят. Гу-гу да гу-гу. И всё с надутыми крестами, да с наградами. Меж ними в лахимдрасах своих евреи и мусульмане, как сороки. Панна: <Но ведь я природу люблю.