>
<(Словно плебеи — из другой глины, что ли? *
Грязь одна. Ой, берегись! *
Простой народ спит — *
1 После слова «вместе» поставлен вопросительный знак в скобках.
—
Ред.
но всякий сон есть пробудный).> *
<А тут сразу же> *
и полем сам себе пошёл, пошёл...
Сам себя распял.
Когда перед тобою стежка прямо —
зачем же по баринам ходить и <ихпи> их поддерживать боли?
(ЦДАМЛМ, ф. 464, оп. 1, № 1201, л. 7–8)
[IV. НАД ДНЕПРОМ]
<ALLEGRO GIOCOSO> 1
Тогда как раз сверкало на вершинах!
Тогда как раз трещали двери в Европе!
И ветер, продувая, на петлях кидал их от Англии до Франции.
И содрогались державы! И скрип стоял от дверей, <что даже в За-
порожье с серьгой в ухе услышали... (Над миром радуга повисла).
И тогда ж дурная Польша всюду услышала> даже в Запорожье сирома
с серьгой в ухе услышал... И тогда ж <барская> богомольная
Польша смердела латынью и королём. Да ещё Россия расселась Ка-
териной. Ручкой пухлой, веером китайским на вольности дворян-
ские. Разрешаю вам, дворяне, поднять народ из темноты. Хоть кнутом,
хоть законами, <или> как будет лучше. <А там хоть и совсем
его сожрите...> <А впрочем, возьмите да хоть совсем его сожрите...>
А там хоть совсем его сожрите.
<Над миром — радуга повисла.> 2
1 Сверху над текстом карандашом написано: «12 том Ленина, I ча-
сть, О Герцене». В конце фраза: «Это молодые штурманы будущей
бури. Но это ещё не буря — буря это движение самих масс» (с 95-й
по 101-ю страницу). — Ред.
2 Сбоку приписано:
«Жизнь — само приходит
<и часто>
<и> пьёшь её великую радость
<совсем> <часто совсем>
<как неподготовленный> <как из лужи воду>
<как корова лужу> <как жаждущий лужу>
(ЦДАМЛМ, ф. 464, оп. 1, № 1202, л. 2)
[V. НАД ДНЕПРОМ]
как буйвол лужу.
<Мы часто>
<Потому-то и> <А потом долго>
<Чего ж мы дивимся> <потом обесцениваем
и синеем?>
Чего ж мы дивимся и синеем.
<Лишь на какие чудеса ждём, чего ищем — воды такой,
что её нигде, нигде, нигде нет?>
<Лишь часто ждём, чего ждём, ждём,
ждём>
Чего ждём на счастье, что от разума?
<от природы?>
Ведь выпили мы воду, в которой <что в ней> отразилось небо
<пестрооблачное>, что в ней
<провалилось>.
Ведь выпили <лужицу> мы воду <в которой сидели> на [которой]
жизнь свою продумали
лягушка, паучок водяной, комар?» — Ред.
1 Текст от «<Ой, свободы дворянские>» до «словно в церкви»
дописан автором позже. — Ред.
2 Позже над «там» добавлен ещё один вариант: «впрочем».
3 Последнее предложение — от «(Села снова в кресло...» дописано ав-
тором позже. — Ред.
Тогда как раз сверкало на вершинах! Тогда как раз трещали двери
в Европе! И ветер, продувая, на петлях кидал их от Англии до
Франции. И содрогались державы! И скрип стоял от дверей —
даже <в Запорожье с серьгой в ухе> на Хортице слышали... И то-
гда ж богомольная Польша смердела латынью и королём. Да
ещё Россия расселась Екатериной. Ручкой пухлой, веером китай-
ским приветно так обмахнула на вольности дворянские. <Ой, свободы
дворянские> Ой, дворяне, <дворяне, в мой век, Екатеринин
в[ек]> дворяне! В мой <бабско-царицын> век, век прихотей
и мод, <если хотите,> я не таких ещё дам вам свобод! <Но!>
<те> <что просит> только <ж> помогите мне усмирить
народ! <— Он хочет подняться> Он хочет из темноты подняться].
Усмирим! Придушим! <Пр[идавим!]> Задавим! —
закричали помещики со всех углов. Тогда царица встала с трона
и прочитала наизусть протяжным голосом, словно в церкви:1 Раз-
решаю вам, дворяне, поднять народ из темноты. Хоть кнутом, хоть
законами — как будет лучше. А там 2 — хоть и совсем его сожрите.
(Села снова в кресло <обмахиваясь веером> и так же <весё-
ло> хитро себе улыбалась, всё время обмахиваясь пухлой ручкой,
веером китайским) 3.
Колос согнулся и смотрит в землю —
познай себя самого.
Небо в тысяче зеркал перехмаривается —
познай себя самого.
Днепр в тень ушёл, а полон течения —
познай себя самого.
Гнофті се автон!
Тень до танца цундры —
Т>соОі аеаутоу! *
мир, мир душе твоей — эхом вселенная,
мир.
Благодарность природе за всё —
будь то здесь, будь там, будь то вот —
благодарность природе за всё —
Ой счастье — несчастье ой серебряное <—>!
Почему всё трудное — ненужное?
Потому что нужное — это всё.
Как будешь искать свою стать —
<проценты> выгоду, любовь или вёрсты —
ищи свою стать, ведь это всё —
Ой счастье — несчастье ой хрупкое!
Жизнь рассыплется да убежит,
ну как же искать, когда всё...
Ищи лишь подлинную стать —
барабан ли, <клобук> <торжок> перо ли,
вёрсты —
ищи свою стать, ведь это всё —
Слушая Сковорода этот ответ,
вздрагивает
и идёт туда, где на склоне пути
обеднел высокий,
косоглазый, как барская совесть, кое-как сбитый крест..
Сядет по-турецки, как дитя,
<ту песню начинает, что уже зарождалась и прежде.>
<про цундру песню начинает,> снова про цундру начинает,
<Глаза> закрыты,
качает в такт —
— Ну вот, такова и доля наша.
Мы плачем. Этот кричит. А вон тот крестится.
Все как бесноватые.
<Утерла слёзы рукавом>
и всмотрелась куда-то в придолинку на подгорье,
где и вправду перед своей пещерой схимник Досифей,
задрав <лысую, как лук> лысую, как лук, голову,
отмахивался от крика, что с горы...
<— Такова и доля наша.> <— Та же доля наша.>
<Из-за верб из-за поворотки —
какие-то крестьяне.>
<Из-за верб из-за поворотки
в торбинках пришли
крестьяне.>
В торбинках
пришли
крестьяне.
Неприветно качнув головою,
пальцами стали водить по перекрёстку:
<— а ну, и этот на свою руку гребёт?>
<ощупывали> сколько дырок?
и нет ли какой <ещё бумажки> об'явы
<об'яву, вот видно, дождь смыл>
<Метку, вот видно, ножом кто-то нарочно пометил,>>
Об'яву, вот видно, дождь смыл,
а на кресте было столько дырок,
что и кто его разберёт, сколько ж именно на пана работать?
<И этот же, как и все, на свою руку гребёт.>
Этот тоже, как и все,
на свою руку гребёт.
Маринка радостно к ним:
а откуда вы? люди?
А люди, отступив, начали советоваться.
Всё поглядывали туда,
где так тужно серпы сверкали в житах.
Сковорода: беглецы?
<А тут вот> <Вдруг> Крестьяне <хмуро> быстро
обернулись.
<а что если и беглецы бывают?>
ну что если и беглецы?
А <од[ин]> один из них, <моложе> самый молодой,
гордо подошёл
и на корточки сел.
<— А тебе, пан, разве не всё равно?> — Тебе, пан,
не всё равно?
<вскипел младший>
— Да я не пан!
— Ну <от> так от пана. Смотри, с дудкой <сидит тут целый
день> <сидит себе тут целый день> его тут поса-
дили, чтобы переманивал народ. Скажи по правде: уж
и тут так же, как в Коржовке: <3>
4 дня на пана, 2 коп[ейки] на почту [?]
Сковорода пожал плечами:
<да откуда ж мне знать? если я не пан?
а пар[ень]> <а парниш[ка]: коли ж ты пан>
мол, <откуда ж мне знать?> <откуда же у бога мне
знать?> не знаю!
— А что ж ты тогда знаешь? <На дудке играть?>
<Самый [молодой]> <Младший прижал себе посох ко
рту и затренькал с презрением> <выхватил дудку
себе и затренькал с презрением>
Младший взял из рук Сковороды дудку и с презрением
в неё свистнул.
Кудлан вскочил и зарычал, а <Гафийка поднялась на два
колена> <М[аринка] поднявшись с земли рукой>
<М[аринка] поднявшись на колени и упершись
ру[кой]>
<М[аринка] поднявшись на колени, рукой уперлась в
крест и выхватила>
<М[аринка] подползла на коленях к молодому
и схватилась за дудку>
<М[аринка], выхватив дудку, толкнула>
<М[аринка], выхватив у молодого дудку, а самого
его толкнула>
<М[аринка] налетела на него так, что тот аж
перекувыркнулся>
<М[аринка] поднявшись на колени, рукой ухватилась>
<М[аринка] поднявшись на колени, за руку ухватила
молодого:>
М[аринка], поднявшись на колени, аж <затряслась:>
1 Текст от «<А тут вот> <Вдруг> Крестьяне <хмуро>
быстро обернулись» до «Народ, из которого он и сам» дописан позже
на полях рукописи. Текст, идущий дальше (до слов: «и рвал юбку
и косынку»), автором зачёркнут. — Ред.
затряслась гневно:
отдайте, дядька, дудку, чего вы <лезете?> к
<мужчине>
человеку пристали?
Сковорода сидел <ни живой [, ни мёртвый]> <в глубокой
[печали]> в глубокой задумчивости. Не из-за этой дудки, нет.
<От того, что его> Народ его всё ещё за пана считает.
Народ, из которого он и сам 1.
<Помолчала Маринка> <Помолчала Гафийка>
Помолчали гурьбой все —
<и> и день затих.
То тучи всё хмурились,
а то в грозовую тучу все сошлись
и оттуда
целили в блеск расколотого неба,
в Днепре отразившись...
(Звонили к вечерне.)
В кучу овцы сбились.
Будто от холода, <ягн[ёнок]>
ягнёнок на руки полез.
— А вам, наверное, весело живётся, что вы всё играете?
(Младший: а почему ж и не весело?)
<Да чего вы сиднем таким?>>
Я видела и вчера вас.
А брат мой в гайдамаках.
Он с <этим-то> тем-то бесноватым ночью говорит <про
бар>
А другой — аж у Швачки! — да и сразу спохватилась.
Заметила, что там вдали на дороге
что-то дымилось и приближалось восьмикопытно.
Взяла ягнёнка и понесла.
А ветер ей заходил сбоку,
как Кудлан,
и рвал юбку и косынку,
(ЦДАМЛМ, ф. 464, оп. 1, № 1202, л. 3, 4, 7, 11, 12)
[VI. НАД ДНЕПРОМ]
СКОВОРОДА
1
ALLEGRO GIOCOSO
Как! столько ужаса у народа, что танцует и смеётся /
В о л ь т е р
...Три месяца пробежало 1
словно весёлые корабли в море —
всеми цветами процветшие,
добрым кладом переполненные.
Три месяца пустыня Китаевская и в ней Сковорода
словно плыли —
среди садов розарных,
среди колодезного опушья,
на поле полном, где волна волну льёт и останавливаться не хочет...
Утром,
едва небо начнёт наливаться
и ветер зелёный отчалит вдаль —
уже Сковорода
встаёт с досветной думы
и в сад идёт.
Там птицы утро осыплют,
клюют — клюют — не доклюются,
и сладко поют, сон рассказывают.
А солнце повсюду, во все концы,
словно над главою Моисея,
послало сияющие рога, —
и звонит, и гудит,
и светом землю наполняет
щедро, <щедротно> <щирозлотно>.
1 На полях красным и зелёным карандашами записано:
«Рыбный промысел
Литва
Польша
Белоруссия
Евреи» —
а также:
«1770 г.
Гайдамаччина же как тогда?»
Сбоку автор написал несколько слов по-арабски. — Ред.
Сковорода
Автограф раздела «Allegro giocoso».
на землю упадёт,
целует цветы, травы гладит,
росой глаза, словно незрячие, протирает —
<о, светлый, как ты <меня> всего меня наполнил>
природа, как ты всего меня наполнила
щедро, <щедротно <щирозлотно> щедротно!
<Пошли же> <навевай> душе моей покой
<Навевай> и мир и лад и любовь.
Я большего ничего не желаю
<о всеблаженный!> <о всеблаженная! неувядающая!>
И <всеблаженный> <природа> <и неувядаемая>
<блаженная> всеблаженная сразу где-то услышит
и Сковороде
такой мир в сердце войдёт,
что он от радости и бегает, и плачет,
и каждое дерево приветствует,
бабочке и букашке благодарит —
за всё, за всё!
Встретится тут бесноватый —
что так разумно всегда смотрит
<и про Вольтера всегда спросит>, он про Вольтера спросит:
А Екатерина ещё не сдохла?
<А Фридрих Прусский ещё не сдох!>
— Ну иди же, иди! — солдат на него крикнет
и звонкое ведро <опустит в колодец>.
Тем временем звон из-за тополей
позовёт пустынь на обедню.
И бога грозного устав
идут вычитывать монахи мрачные —
один за другим
вдоль ограды,
молча...1
И остановится Сковорода
(Не может не остановиться!) —
он видит, как они уже прямо перед самым храмом
оглядываются и меж собой жестоко осуждают,
что гость отца Иустина,
как бесноватый <тот>,