— А если один — то… — и Тишкевич провёл ладонью по горлу. — Поняли? А потом — за шмотки и назад. А я здесь вас подожду.
— Но всё же втроём как-то надёжнее, — упрямо сказал толстяк. Однако Тишкевич взглянул на него так, что тот поспешно добавил: — Ладно-ладно! Считайте, пан Юзеф, что мы уже поплыли…
Через минуту одна из лодок скрылась за верболозами. Тишкевич провожал её хмурым взглядом, затем ещё раз огляделся и не спеша направился к землянке.
И тут из-под кустов ежевики показались две мальчишеские головы и одна волчья.
— Что будем делать? — возбуждённо спросил Грицик. — Может, натравим Барвинка?
Санько отрицательно покачал головой.
— Нет. Сейчас Тишкевич настороже. Ещё, не дай Бог, саблей заденет Барвинка. Давай подождём, пока немного успокоится.
В этот момент из землянки донёсся треск. Похоже, Тишкевич отломал какую-то жердь. Затем раздалось радостное бормотание:
— С полсотни, не меньше!
Через минуту он вышел наружу. Встал против солнца и стал разглядывать связку блестящих бобровых шкур.
— Княгини таких не носят, — с довольной усмешкой сказал он. Затем положил связку у входа и снова скрылся в землянке.
Мальчишки переглянулись.
— Не собирается ли он с этой связкой удрать? — спросил Грицик.
— Похоже, — ответил Санько. — Заберут всё, как у Мацика, и сбегут.
Из зарослей выскользнул Барвинок. На животе он подполз к мальчикам и вопросительно взглянул на Санька. «Командуй, маленький хозяин, — говорил весь его вид. — Чего же ты молчишь?»
А Санько и правда молчал. Конечно, проще всего было бы натравить Барвинка на вора. Но смотреть, как волк терзает человека — даже если этот человек Тишкевич… Нет, это было выше его сил.
Похоже, о том же думал и Грицик. Вдруг его глаза азартно вспыхнули.
— Слушай, Санько, а давай его захватим в плен! — прошептал он.
— А как ты его возьмёшь? — засомневался Санько. — Вот если бы кто из взрослых был…
— А Барвинок зачем? И у Тишкевича лука нет. А наш — при нас, в кустах. Сделаем так…
Он наклонился к уху Санька и начал что-то шептать. Барвинок переводил взгляд с мальчиков на землянку, и при каждом звуке, что оттуда доносился, его верхняя губа грозно дёргалась.
Через минуту мальчишки на четвереньках прокрались к лодке Тишкевича и спрятали её в камышах. Затем взяли луки, и Грицик, не скрываясь, направился к землянке, где возился Тишкевич. А Санько с Барвинком затаились за кустами неподалёку от входа.
— Выйдите, когда я позову, — приказал им Грицик.
Он подошёл к землянке, заглянул в щель и спросил:
— Дяденька, а вы что здесь делаете?
Тишкевич вздрогнул и молниеносно выхватил нож. Несколько секунд он молча смотрел на грязного, худощавого мальчишку с луком наготове и не мог выдавить ни слова.
— А… откуда ты взялся? — наконец спросил он.
— Я к дядьке приплыл в гости, — ответил Грицик. — Он давно меня звал. А тут смотрю — кто-то чужой хозяйничает в его землянке. А вы кто?
— Я… это… ох, и напугал же ты меня, парень! — начал Тишкевич, медленно приближаясь к Грицику. — Я подумал было, что это какой-то татарин…
Рука его всё ещё сжимала рукоять ножа.
— Не подходите! — скомандовал Грицик и отступил на несколько шагов.
— Ты что — не узнал меня? — с удивлением спросил Тишкевич. Он уже вышел из землянки и быстро огляделся. Улыбка появилась на его губах — кроме них, на острове, казалось, никого не было.
— Я ведь друг твоего дяди, — сказал он. — Приезжал к нему в прошлом году. Разве он тебе не рассказывал?
— Не подходите, — повторил Грицик, поднимая лук. Но Тишкевич будто не слышал. Он без спешки приближался к мальчику, и хотя улыбка ещё играла на губах, глаза наливались жестокостью.
— Вот и приехал, значит, а лучшего друга не застал, — продолжал он разглагольствовать. — А чего ты убегаешь от меня, мальчик? Не бойся, я ж тебе зла не причиню. Давай лучше присядем на травку, подождём твоего дядю. Я, знаешь, сколько весёлых историй о нём рассказать могу! О, твой дядя…
Тишкевич был уже почти вплотную.
— Санько! — крикнул Грицик и прицелился ему в грудь.
Тишкевич обернулся, и его челюсть медленно опустилась. Конечно, он испугался не Санька и не его лука. Он не верил, что стрелы мальчишеского лука способны пробить его насквозь. Ну, может, царапнут. Ведь рука двенадцатилетнего — это не рука взрослого казака…
Нет, испугался он зверя, появившегося рядом с мальчиком. По виду — это был тот самый, что недавно перегрыз горло его коню.
Тишкевич сжал пальцы на рукояти ножа. Волк ощетинился.
Он медленно опустил руку вдоль тела. С одним волком он, может, и справился бы. И с двумя мальчишками — тоже. Но с ними всеми одновременно…
— Да вы что, ребята, — попытался он улыбнуться. — Гость же к вам, а вы…
— Узнаёте этого волка? — спросил Грицик. — Это тот, что растерзал коня, когда вы грабили Мацика.
На лице Тишкевича появилось неподдельное удивление.
— Какого Мацика, какого коня? — спросил он. — Вы, наверное, меня с кем-то путаете. Я тут впервые. Ну, во второй раз. Прошлым летом тоже был.
— Неправда, — сказал Грицик.
— Да чтоб меня гром побил! — выкрикнул Тишкевич. — Чтоб меня чёрт утащил!
Санько с недоумением посмотрел на Грицика. Тот уставился на Санька. Они уже были готовы засомневаться — тот ли это Тишкевич или, может, кто-то другой. Ведь они видели его лишь мельком, не успев как следует рассмотреть. Да и мало ли людей похожих? Вон Саньку, к примеру, мать говорит, что он — вылитый отец…
Но сбить Грицика с толку было не так-то просто.
— Э, нет, — сказал он. — Может, вы и прикидываетесь не тем, кто вы есть. Лучше скажите, как зовут моего дядю!
— Демидом, — без раздумий ответил тот, кого ребята только что считали Тишкевичем.
— А вот и нет! — воскликнул Грицик. — Санько, всё ясно!
— Странно, — покачал головой Тишкевич. — Неужели я ошибся? Да нет. И остров вроде тот, и берег… Может, я ошибся местом?
И снова мальчики тревожно переглянулись. А вдруг действительно человек заблудился в камышах? Ещё как бывает! Или, может, и правда прошлым летом здесь жил какой-то Демид, а Василий Байлемов поселился только этой весной…
Один лишь Барвинок не собирался теряться. Его хищный взгляд внимательно следил за каждым движением незнакомца.
— Отпустите меня, ребята, — сказал тот. — Хватит шутить.
Грицик замешкался. Он снял стрелу с тетивы и почесал ею икру. Ну какие у него доказательства, что это именно Тишкевич? Единственное, что он запомнил — его цвирканье зубом. Но мало ли у кого может болеть зуб? Вон сам Грицик в прошлом месяце тоже цвиркал почти неделю.
И всё же, чутьё подсказывало — что-то не так. Но как уличить этого подозрительного типа? Нет, без взрослых не обойтись.
— Давайте так, — неожиданно для самого себя предложил Грицик. — Мы свяжем вам руки, и вы посидите в землянке. А приедут наши — разберутся.
— Вы что, с ума сошли? — возмутился незнакомец и снова шагнул вперёд.
— Ни с места! — выкрикнул Грицик и натянул тетиву. Барвинок, не дожидаясь команды Санька, напрягся для прыжка.
Незнакомец покосился в его сторону, затем пожал плечами и заложил руки за спину.
— Ну что ж, связывайте, — согласился он. — Хотите — связывайте руки, ноги, тащите в землянку. Только вот когда ваш дядя вернётся, даст он вам такого дрозда, что неделю не сядете. Ну и выдумки…
И всё то время, пока Санько возился с ремешком у него за спиной, незнакомец укоризненно качал головой. Потом сам направился к землянке.
— Смотрите у меня, мальчики, — напоследок предупредил он. — Ох, и влетит вам! А мне-то что? Я подожду…
Ребята закрыли за ним дверь. Через минуту из землянки донеслось громкое храпение…
Уже вечерело, когда друзья незнакомца вернулись вверх по Днепру. Молодой парень за вёслами начал грести в сторону острова, где в камышах затаились мальчики. Невысокий толстяк, его спутник, вполголоса напевал что-то тоскливое.
— Зря только съездили, — доскулив, вздохнул толстяк. — Я же говорил, что там никого нет.
— Но ведь мы видели следы, — возразил младший. — А где следы, там и люди…
— А нам не люди нужны, — презрительно фыркнул толстяк. — Нам нужно то, что в их землянках.
Они остановились у песчаной косы. Младший свистнул. Подождал немного и свистнул ещё раз. Потом крикнул:
— Пан Юзеф!
Никто не ответил.
— Наверное, уснул, — предположил толстяк. — Придётся идти на берег.
Он встал на колени — и замер. Потому что увидел, как через поляну прошёл какой-то мальчишка.
— Что за чёрт? — изумлённо пробормотал он. — Посмотри, Сидор.
— Мальчонка! — удивился Сидор. — Откуда он тут взялся?
Мальчик остановился по другую сторону песчаной косы и в свою очередь уставился на пришельцев.
— Э-э… это самое… откуда ты взялся? — спросил толстяк.
— А мы здесь живём, — ответил мальчик. — С дядькой. И его друзья тут тоже живут.
— Кхе… вот как… А где же они? Нам бы… поговорить надо.
— Скоро вернутся, — ответил мальчик. — Они тут поймали одного вора и увезли…
— Куда? — спросил младший.
— К Швайке.
Толстяк застыл с открытым ртом. Потом повернулся к младшему и взвизгнул:
— Греби!
Но тот уже изо всех сил налегал на вёсла, аж те выгибались.
Через минуту всё стихло. Лишь из землянки донеслось нечленораздельное бормотание пленника.
ДОПРОС
Грицик (а это был он) смотрел вслед лодке, пока та не скрылась за изгибом реки. Потом вернулся к землянке, перед которой с луком наготове застыл Санько. Рядом с ним сидел Барвинок.
— Ну что? — тревожно спросил Санько.
Грицик рассмеялся.
— Драпанули, как утки перед взлётом. Теперь их даже Барвинок не догонит.
— Эй, мальчишки, — донеслось из землянки. — Я слышал какой-то разговор. Это ваш дядя приехал?
— Да нет, — ответил Грицик. — Это… казаки с соседнего острова проплывали. Сказали, что дядька вернётся попозже.
— А больше никого не было?
— Ну… ещё двое каких-то. Один толстый, другой молодой, с шрамом на щеке.
— И где они?
— Хотели зайти. Но увидели наших соседей — и уплыли дальше.
Из землянки донеслось злое ворчание.