А почему? А потому, что Вырвизуб несколько раз дал им хорошую трёпку.
— А наш Швайка? — вмешался вороновец Байлем. — Он что — тоже в плавнях отсиживается?
— Ну, Швайка... — не согласился спорщик. — Швайка — это совсем другое. У него с ордынцами свои счёты.
— А у тебя что — нет? У тебя что — родители своей смертью умерли?
Вырвизуб замахал руками.
— Парни, не ругайтесь! — воскликнул он. — Так вы мне всех татар распугаете. Лучше давайте-ка послушаем деда. Вижу, и он что-то хочет сказать, только за вами не угонишься!
Деда Кибчика и вправду тянуло в эту перепалку, как старого селезня к реке. То недовольно гмыкнет, то вертится, словно что-то мешает. Но вставить своё слово не решался. Ведь какое он имел право поучать чужих, когда у него самого внук — такой дурак!.. Но теперь — другое дело. Не он сам напросился, а его попросили.
— Вижу, парни вы хорошие, — начал дед. — Только дурости в головах у вас не меньше, чем у моего Демка.
— Это с чего же? — обиделся Байлем.
— А с того, что всё князей высматриваете да добрых старост. А князья — они тоже разные бывают. Вот у татар под Синими Водами кто командовал, а?
Ребята начали вертеть головами.
— Ну... хан Качибей, хан Котлабуга и этот, как его... ага, хан Димитрий.
— Вот-вот, Димитрий! Из наших он, а, говорят, был хуже самого свирепого татарина. Это вам насчёт "добрых князей". А сбежали вы сюда почему — от хорошей жизни? Нет, от таких же паников и старост, по которым теперь тоскуете. Так что уж если искать какого князя — то только своего. Такого, как мы с вами.
— Верно говорите, дед, — согласился Вырвизуб. — Свой — он и есть свой. Только где ж ты его возьмёшь?
— Сам бы мог стать.
— Да вы что, дед?! — ужаснулся Вырвизуб. — На кой мне это княжение? Мне теперь в палатах прохлаждаться, что ли?
Дед прищурился хитро.
— А зачем тебе прохлаждаться? Лежней и без тебя хватает. Тебе бы сотен этак пять добрых братчиков — чем не князь был бы?
— Говорите тоже... Тут как ордынцам отпор дать — и то не знаешь, где пять десятков собрать...
Казаки замолкли. И не знали, что такие же разговоры идут по всем днепровским плавням и балкам. От лесистой Десны до грохочущих порогов Днепра. Молчала Украина. Прислушивалась к ещё не сказанному слову.
А его всё не было. Только стон и воронье карканье поднимались над пепелищами.
Дед Кибчик подложил ветку в костёр. Затрещали, вспыхнули вверх алые языки. Отблески пламени заплясали на суровых лицах.
— Гляди, всего одна берёзовая ветка — а сколько огня, — заметил Левко Заярный.
— Дело не в ветке, — ответил дед Кибчик. — Огонь был готов вспыхнуть — вот что! А берёзовая или сосновая — всё едино.
— Что-то вы, дед, опять загадками заговорили, — сказал Байлем.
— Да какие к чёрту загадки? Ты что — не видишь, что Украина не сегодня-завтра вспыхнет, как этот костёр? Беда лишь в том, что всё сырые ветки попадаются.
— Ага, ваша правда, дед, — согласился Василь. — Мы тут по дороге между собой болтали и вот до чего дошли. Раз Вырвизуб позвал нас на совместную рыбалку, то почему бы ему не позвать нас и тогда, когда двинется на ордынцев? Всё ж таки шесть добрых сабель до зимы, знаете ли, ой как пригодятся!
— Это можно, — согласился Вырвизуб. — И вообще, братчики, можете перебраться поближе к нам. Места пока хватает всем.
— Послушайте, хлопцы, — заговорил дед Кибчик. — А все ли из вас собираются на зиму в хаты забираться? Или, может, кто здесь останется?
— Я остаюсь, — ответил Вырвизуб. — Возвращаться мне некуда. И Швайка, пожалуй, тоже останется.
— За него можешь не говорить. Я про остальных спрашиваю.
— Остальные тоже найдутся. А к чему, дед, вы это клоните?
— К тому, что хороший курень лучше плохой избы, — снова заговорил дед Кибчик загадками.
Как ни странно, но первым понял деда его внук-тугодум.
— Чистая правда! — сказал он хрипловатым басом. — Что до меня — я бы тоже ни летом, ни зимой отсюда не ушёл.
— Так в чём же дело? — спросил Вырвизуб. — Оставайся. Хоть ты ещё и зелёный, но, вижу, силы в тебе хватает. Да и злость на Тишкевича — тоже дело весомое.
— Да я... — смутился Демко. — Как дед скажет — так и будет.
— Где ты — там и я, — ответил на это дед Кибчик. — А то без меня ещё какую глупость выкинешь. А пока, панове братчики, если позволите, мы и вправду тут останемся. Пусть внук обучается вашей казацкой науке. Да и я кое-что могу. Не глядите, что с меня песок сыплется — зато на скользком не подскользнусь.
— Вот это дело! — обрадовался Вырвизуб. — А то я уже было подумал, что в последний раз такую уху хлебаю.