Поэтому они стали «ходить в народ», записывать фольклор, изучать украинский язык, издавать книжечки для народа, надевать украинскую одежду и разговаривать на украинском языке. Эта группа молодёжи отделилась от тайных объединений польской молодёжи — ґмин (громад), от польских тайных организаций и присоединилась к «Громаде» украинских студентов. Польские патриоты, особенно ксёндзы, проклинали этих смельчаков, начинали писать на них доносы. Работая в 70-х годах в архивах III жандармского отделения, автору этих строк довелось найти огромное количество — десятки! — таких доносов на Владимира Антоновича и Тадеуша Рыльского!
Развитие польского освободительного движения усиливало в обществе полемику и агитацию с призывами украинских громадовцев. В их среде возникает радикальное крыло. Особенно выделяется в нём фигура полковника русской армии Андрея Красовского, предки которого по происхождению были украинцами. Он ведёт агитацию среди крестьян на Каневщине, призывает их подняться на борьбу за землю, обращается со своей прокламацией к солдатам Житомирского полка, чтобы они не участвовали в подавлении восставших крестьян. Он, в частности, писал в своём воззвании к солдатам: «Приказ сечь своих и стрелять по ним за то, что они хотят Земли и Воли, будь он самого царя приказ, всё же он окаянный… поведут вас — идите, но помните, до народа и пальцем не дотрагивайся! Кровь его (говорит нам слово Божие) падёт на вас и на детей ваших».
Полковник А. Красовский — яркая фигура в украинском движении 60-х годов. За свою деятельность он был арестован и брошен в крепость Косой капонир в Киеве, а затем приговорён к смертной казни. Студенты собирались устроить патриотическую демонстрацию, когда его должны были вывезти из Киева. Смертная казнь была заменена пожизненным заключением в Сибири. Интересно, что солдаты Житомирского полка, к которым он обращался с воззванием, бросили ему в окошко через решётку патриотическое письмо, где писали, что гордятся своим полковником и отдадут свои жизни за те идеалы, которые он проповедовал. Деятельность Красовского не оставляла выбора «между молчанием и словом», писал впоследствии А. Герцен.
В 1863 г. на Правобережной Украине, в Литве и Белоруссии вспыхивает восстание за возрождение Польши. Попытка польских участников освободительного движения поднять на восстание украинских крестьян не имела успеха. По Украине польские повстанцы распространяли свои воззвания к украинцам уже даже на украинском языке. Но украинские крестьяне не поддержали панов, так как правильно понимали, что возрождённая Польша «от моря до моря», с включением украинских земель, вернёт им старую польскую панщину и религиозный гнёт, тяжесть которых они ещё ощущали на своей спине.
Более того, украинские крестьяне самовольно вооружаются и поднимаются против своих восставших панов. Царское правительство использовало это движение крестьянства, кое-где жандармы даже раздавали крестьянам оружие, чтобы лучше били «стургентов» (искажённое «инсургент» — повстанец. — Авт.). На правобережных украинских землях начиналось стихийное восстание крестьян против польских панов.
Эта борьба, особенно разгоравшаяся на Киевщине и на Волыни, грозила перекинуться и на Левобережную Украину. Но там земли принадлежали преимущественно украинским помещикам и русским дворянам. Поэтому русская администрация быстро объединилась с перепуганными помещиками Левобережья и панами-поляками на Правобережье в борьбе против неожиданно мощного антипольского движения. Польские паны и шляхта покидали свои отряды, бежали к российским чиновникам просить военной помощи, чтобы подавить крестьянские восстания в своих сёлах и имениях.
Польское восстание 1863 года на Правобережье было разгромлено. Значительное количество его участников было отправлено в Сибирь. Но это восстание вынудило царское правительство провести аграрную реформу, в результате которой крестьяне на Правобережье получили большие наделы земли.
Кроме того, восстание имело большое значение для дальнейшего развития теоретической мысли о правах народов на своё национальное существование. Это касалось, безусловно, и будущего украинского народа.
В течение последующих десятилетий между деятелями русского, польского и украинского освободительного движения велась полемика о том, какова же должна быть судьба украинцев? С самого начала нужно подчеркнуть, что украинское освободительное — громадовское — движение носило в основном культурно-просветительский характер и не ставило вопроса о возрождении государственного существования.
Но оно подвергалось давлению, вызывало недовольство и со стороны польских, и со стороны русских идеологов и чиновников. Наученные опытом восстания, польские паны боялись, что деятельность громад поднимет волну народного восстания, которая и их сметёт. Поэтому они провоцировали российское правительство на репрессии против украинских деятелей, пробуждавших сознание народа.
Русские идеологи типа Каткова также натравливали царское правительство на участников украинских громад, утверждая, что, мол, никакого отдельного украинского народа, его истории и языка нет, существует лишь один народ — русский.
Всё это завершилось тем, что в 1863 г. министр внутренних дел России Пётр Валуев издал циркуляр о запрете печатать на украинском языке книжечки для народа, учебники, духовные произведения и т. п., потому что «…никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может… Наречие, которым пользуется простонародье, есть тот самый русский язык, только испорченный влиянием Польши», — наставлял министр непосвящённых.
Но задушить общественную мысль и культуру великого народа одним циркуляром было невозможно. Они развивались. Культурно-просветительское движение, всё больше осознававшееся как национально-освободительное движение украинского народа, расширялось и углублялось.
В 70-х годах XIX в. в разных городах Украины продолжают создаваться громады. Новое поколение интеллигенции, в частности молодёжи, вливается в них своей работой. Это громадовское движение порой соединяется с демократическими кружками и организациями общероссийского направления, которые базировались на лозунгах социализма, уже становившегося модным на Западе и в России.
Особенно бурной была деятельность в 70–80-х годах «Старой громады», которая объединила выдающихся учёных, литераторов, композиторов не только Украины Надднепрянской, но и Галиции, Закарпатья, Буковины, многих славянских стран. На III Археологическом съезде в 1874 г., который стал международным научным событием благодаря деятельности украинских учёных, Украина заявила о себе высокой культурой, драматической историей, героизмом своих исторических деятелей. Это вызвало страх и недовольство как польских панов, так и русских чиновников, которые боялись возрождения украинской культуры, науки и образования, что вело к возрождению государственности. Поэтому в 1876 г. царское правительство издаёт новый указ о запрете украинского языка, литературы и культуры. Он был подписан царём Александром II в немецком курортном городке Эмс, и потому его называют Эмским указом. Этим указом запрещалось ввозить украинские книги из Галиции, где они могли печататься на родном языке благодаря конституционным законам Австро-Венгрии. Эмский указ запрещал проповеди в церквях на украинском языке, запрещалось даже петь песни на украинском языке. Известный украинский учёный С. Ефремов рассказывает, что когда украинская громада в Киеве устраивала концерт, то песню «Дощик, дощик крапає дрібненько» должны были переводить на французский язык… А в Одессе название спектакля «Ой не ходи, Грицю, та на вечорниці» переводили для афиш на русский язык: «Ах да не ходи, Гришка, да на пикник».
Чем объясняются такие гонения на украинство в 60–70-х годах XIX века? Тем, что Украина не обращала внимания на различные запреты, продолжала своё национальное и культурное возрождение, которое постепенно приобретало политическое, государственное окрашивание. Впрочем, политическое течение в среде украинской интеллигенции было ещё слабым.
Это объясняется тем, что украинская элита — то чиновничество, мещанство, духовенство, мелкое дворянство — составляла очень незначительную и экономически бедную часть украинской нации. А так произошло потому, что образованное украинство два столетия подряд продолжало вливаться в имперскую русскую культуру. Украина становилась одним из развитых регионов с капиталистическим производством, здесь формировался новый экономически мощный класс — класс буржуазии. Но этот класс не был украинским: основные богатства Украины переходили в руки буржуазии иностранной и русской. Украинские города переставали быть центрами украинского образования. Например, в 1874 г. украинцы в Киеве составляли 60 процентов, в 1897 г. — лишь 22 процента, в 1917 г. — всего 16 процентов. В 1917 г. Киевский университет, как и другие университеты в Украине, имел чрезвычайно низкий процент студентов коренного населения — всего 11. Одесса, этот мощный торговый центр Южной Украины, в 1897 г. имела 5,6 процента украинского населения, а в 1920 г. — 2,9 процента. Русское образование русифицировало украинские города.
То же самое было и с рабочим классом. Украинские рабочие составляли в некоторых промышленных городах Юга Украины одну треть всей рабочей среды. Украинская интеллигенция находилась в меньшинстве в Украине, потому что города были неукраинские, доступ к образованию имели в основном жители городов, а там преобладало русское и обрусевшее население, которое и имело больше возможностей учиться.
Украинская интеллигенция сосредоточивалась в основном по сёлам. Её положение было тяжёлым. Она составляла меньшинство среди обрусевшей интеллигенции. Вот некоторые цифры: в 1897 г. лишь 16 процентов юристов, 25 процентов учителей, 10 процентов писателей и художников были украинцами. При таком положении, конечно же, национальное движение в Надднепрянской Украине не могло быть сильным. Отсутствовала, как мы видим, экономическая основа для развития национальной элиты, отсутствовал мощный украинский буржуазный класс.
Украина оставалась колонией Российской империи. Экономист М. Волобуев в 20-х годах XX в. отмечал, что Украина была колонией не азиатского типа, когда не развивалась местная промышленность, а колонией европейского типа. Это означало, что богатства из Украины перекачивались достаточно простым способом: имперская политика ценообразования создавала ситуацию, когда стоимость русских готовых товаров из украинского сырья была довольно высокой, а стоимость сырья оставалась очень низкой.