Ордынские нашествия постоянно угрожали существованию Киевского государства. Гунны, авары, хазары, угры, печенеги, половцы, монголо–татарские орды наносили постоянные разрушения производительным силам этого региона. От нападений исчезали города с их ремеслами, торговлей, храмовым строительством, погибали распаханные нивы. И это в то время, когда страны западноевропейского региона были заняты только собственными делами за спиной у восточных славян. Создавалось впечатление, будто история обрекла восточное славянство быть оплотом для процветания Западной Европы, принимать на себя бесконечные удары кочевого Степи и тем самым оберегать европейскую цивилизацию.
Ещё одной особенностью развития государственности полян–русов было то, что государственно–политические традиции восточнославянского региона формировались в двух направлениях: первое — связь с высокоразвитыми европейскими государствами, в частности с Восточно–Римской империей — Византией, а также Германией, Болгарией и др. Второе — связь с азиатскими государствами и кочевым ордынским Степом. Это обогащало государственную традицию Киевского государства, потому что вынуждало его правителей вырабатывать более динамичные и гибкие методы управления. Составлялся своеобразный, непохожий на другие государства опыт.
Однако с уверенностью можно сказать, что подобное наследие доставалось поднепровцам большой кровью и огромными потерями, чего не знала Западная Европа. Именно этим объяснялось отставание восточноевропейской цивилизации от западноевропейской.
К середине XII века Киевская Русь достигла значительных вершин. Её торговля, ремёсла, летописи, храмы, города поражали тогдашнюю Европу. Самым большим и величественным городом был Киев. По словам Титмара Мерзебургского, в Киеве в 1018 году было более 400 церквей, а во время пожара 1124 года здесь сгорело, сообщает летописец, свыше 600 храмов. После монголо–татарского нашествия осталось 5–6 монументальных сооружений. Археологи считают, что до монголо–татарского разорения Киев имел до 8 тысяч дворов, а после него — 200—300. Число жителей Киева сократилось с 50 до 2 тысяч.
Население Поднепровского края выступает в сознании летописцев как единый этнос, как отдельное политическое и национальное сообщество, которое уже закрепилось в представлении местного населения и стало повседневной реальностью. Так, под датой 1187 года в "Ипатьевской летописи" летописец сообщает о смерти переяславского князя Владимира Глебовича и заявляет, что по нём плакали "все переяславцы… о нём же Украина много постонала". Под датой 1189 года говорится о приезде князя Ростислава "ко Украине Галичской", то есть в Галичину. В 1213 году Червенские города Галицко–Волынского княжества также названы "Украиной" — то есть страной, государством, что получало новое название — Украина. Известно, что слова "край", "страна" существуют во всех славянских языках и означают не окраину, а территорию, ограниченную определённой границей, где живёт определённое население, то есть государство.
Такое новое название государственного населения Поднепровско–Прикарпатского региона свидетельствует, что на этой территории активно происходили процессы консолидации разных этносов и формировалась новая национальность — украинский народ.
С конца XII века в письменных источниках начинает употребляться новое название по отношению к территории, которая составляла государство под названием "Русь" или "Русская земля". Эта территория охватывала Среднее Поднепровье и Забужье, и теперь рядом с прежним названием всё чаще употребляется новое — "Украина".
Развитие феодальных отношений в Киевской империи Рюриковичей привело к выделению отдельных государств–княжеств. Новгородская земля, например, которая и во времена Олега не была тесно связана с Киевом, в эпоху феодальной раздробленности вовсе отошла от всякого влияния на киевские или общегосударственные дела, имела свою политическую структуру во главе со своеобразным парламентом — боярским вечем. Сначала новгородские бояре просили на княжение старших сыновей правящей династии Рюриковичей, затем начали приглашать тех, кого хотели, или изгоняли, если их не хотели. Новгородская боярская республика обладала огромными территориями — пятин, на которых проживали племена угро–финского населения. Фактически это было отдельное средневековое государство.
Полоцкое княжество, занимавшее бассейн реки Полоты, где издавна жили кривичи, также обрело свою самостоятельность и не зависело от Киева даже в лучшие времена его владычества. Ещё Владимир Великий уступил своей жене Рогнеде всю Полоцкую землю, и там правили её сыновья — по имени старшего из них называли их Изяславичами. Бояре полоцкие держали в своих руках всю власть, с князьями же лишь заключали "ряд" — договор для защиты земли от внешних врагов.
В северо–восточных владениях Киевского государства выделяется в XII веке Ростово–Суздальская земля. Уже с XI века она подчинялась Киеву. Это были огромные просторы, заселённые угро–финскими племенами. Мордва, черемисы, мещера, буртасы, меря, весь, мурома и др., среди которых расселились с первых веков новой эры прибалтийско–славянские племена, пришедшие, как пишет Нестор–летописец, "от ляхов". Это радимичи и вятичи.
Обратим внимание на то, что этот регион начал активно развиваться на два столетия позже Поднепровского региона. Здесь не сразу было создано княжество. Известный русский историк В. Ключевский относит начало Ростово–Суздальского государственного существования к XIII веку. Он отмечает, что ещё в XII веке этот край был "более инородный, чем русский". Историк справедливо утверждает, что на территории этого княжества формировалось новое этническое сообщество — позднее название — великорусское. Оно не было, говорит он, "следствием развития старых особенностей населения центральной среднеднепровской полосы", а "было делом новых разнообразных влияний", происходивших в стране, которая находилась вне пределов древней коренной Руси и в XII веке была больше инородным, нежели русским краем. Этот историк справедливо считает, что результатом русинской, или русской административной и духовной колонизации Верхнего Поволжья стало образование великорусской народности, которая консолидировалась сначала в пределах Ростово–Суздальского княжества.
Центрами этого края были древние города коренного местного населения. Ростов, например, был центром племени меря; Муром был центром племени муромы. Очевидно, к местным старым городам принадлежит и Суздаль, который впервые в летописи упоминается под датой 1024 года. Позже здесь возникают новые города, которые строили русы, пришедшие из Поднепровья. Так появились здесь Переяслав, Юрьев, Звенигород, Галич, Владимир и др. Они повторяли названия городов, которые уже существовали в Киевском государстве в Поднепровско–Прикарпатском регионе.
Однако осознание собственной самобытности и независимости этого края от Киева начинается со времени первых Мономаховичей — от Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского, которые здесь первыми властвовали как князья. Юрий Владимирович Долгорукий первым заявил о независимости своего княжества и, более того, начал подчинять себе блистательную столицу Украины–Руси — Киев. Величие и могущество Киевского государства ещё ослепляли его. Он пытался перехватить в свои руки управление всем государством Рюриковичей. Поэтому, захватив Киев в 1155 году, он считал себя киевским властителем, которому подчинялись все остальные князья. Все земли вокруг Киева он раздал своим сыновьям. Одновременно Юрий Долгорукий активно развивал свою первую отчину — Ростово–Суздальскую землю. Из Киева он переводил туда чиновников, строителей, книжников, купцов, бояр, раздавал им земли. Но это часто вызывало сопротивление местной знати и всего населения, которое время от времени восставало против русов. Таким образом, эта колонизация северо–восточных земель проходила не всегда мирно, как замечает и русский историк А. Насонов.
Сев на великокняжеский стол в Киеве, Юрий Долгорукий не смог, однако, своей деятельностью, в отличие от своего отца Владимира Мономаха, объединить все русские земли и тем восстановить политический престиж столицы империи. Ведь по своему политическому мировоззрению Юрий не мог подняться до понимания важности такой акции. Для него владение Киевом было пределом политических стремлений. Он отличался жестокостью, высокомерием, жадностью. Это не способствовало моральному авторитету этого князя среди киевского населения, которое долго вспоминало и оплакивало изгнанного Юрием киевского князя — Изяслава II. Летописец об этом пишет: "И плакала по нём вся русская земля и все чёрные клобуки, как по царю и владыке своему. А больше всего как по отцу".
Юрий Долгорукий умер во время всенародного восстания в Киеве в 1157 году. И летописец зафиксировал, что в этот день много зла произошло в городе, потому что кияне "… разграбили его прекрасный двор и другой двор его за Днепром разграбили, который он называл Раем, и Васильков двор, сына его, разграбили в городе, и по городам и сёлам люди убивали повсюду суздальцев". Таким образом, Юрий Долгорукий, которому в Москве стоит памятник как основателю этого города и создателю Московского государства, умер в Киеве при всеобщей ненависти и осуждении. Так он и есть Долгорукий, ибо далеко протянул руку с далёкой стороны — до Киева, но не смог удержать его и не мог добиться такого желанного для него признания киевлян.
Сын Юрия — Андрей Боголюбский — также пытался показать над Киевом своё превосходство. Он, однако, отказался сам завоёвывать Киев и садиться на киевский стол. Андрей послал туда своего сына Мстислава вместе с многочисленными войсками подвластных ему местных князей. Летописец говорит, что вместе с Мстиславом Андрей Боголюбский "… с ростовцами, с владимирцами, с суздальцами и других князей послал одиннадцать". 12 марта 1169 года эта армия заняла Киев. Летописец описал, что происходило тогда в столице: "И грабили они два дня весь город — Подол, и Гору, и монастыри, Софию, и Десятинную Богородицу. И не было пощады никому нигде. Церкви горели, христиан убивали, а других вязали, женщин вели в плен, насильственно разлучая с их мужьями. Дети рыдали, глядя на матерей. И взяли они имущества без счёта, и церкви обнажили от икон, и книг, и риз, и колокола все поснимали. И все святыни были забраны. Был сожжён даже монастырь Печерской святой Богородицы нечестивыми". Этот погром суздальцами Киева летописец приравнивает к самым страшным разграблениям ордынцев, поганых.