— Ведь у тебя в руках все средства. Сделай так, чтобы тебе было хорошо!
— Хорошо мне может быть только на родине, я это чувствую, — сказал Иван.
— Значит, ты хочешь меня покинуть? — вырвалось у Нины.
Иван взглянул на неё долгим, печальным взглядом и ничего не ответил. Теперь он знал точно: все его мечты о том, чтобы завоевать расположение этой девушки, были пустыми и бесплодными. Невидимая стена, стоявшая между ними, не поддавалась силе его кольца и не желала исчезнуть. И всё же Иван не переставал надеяться, сам не зная, на что и зачем. Но теперь, при одном-единственном слове Нины, из которого он сразу понял, что между ними нет ничего общего, Иван почувствовал, как его надежда рассыпается в прах. Что-то остро кольнуло его возле сердца, он побледнел и стиснул зубы, чтобы не застонать от боли.
Нина не смотрела на него, занята своей причёской перед зеркалом. Только по его молчанию она вдруг осознала, что последнее слово вырвалось у неё необдуманно. И вот, закончив поправлять волосы, она вдруг обернулась, подбежала к Ивану и, перескакивая из одной крайности в другую, обхватила его голову ладонями, начала ласково прижиматься и целовать в лоб (в губы они до сих пор никогда не решались поцеловаться), и заговорила нежным голоском:
— Нет, Ивасю, нет, братик мой! Я знаю, что ты меня не оставишь. И я тебя не оставлю, поверь мне! Полетим вместе в наш милый край. Скоро уже, через несколько недель. Пусть только кончатся масленичные балы. Ах, я так хочу ещё повеселиться, потанцевать! Ведь дома, как ты говоришь, мы сядем, как кролики в норе. Там уже не будет всего этого, правда? Я даже сама этого не хочу. Но теперь, пусть хоть эти несколько недель будут моими! Хорошо, Ивасю?
Иван был очень печален. Уже некоторое время он замечал одного молодого человека, который всё чаще кружил вокруг Нины и, по-видимому, добился её благосклонности. Из ревности Иван решил тайно разузнать побольше о жизни и связях этого кавалера. Он выяснил, что молодой граф Эдвин — человек весьма низкого пошиба, картёжник и распутник. Протратив в молодости большую часть отцовского состояния, он теперь проматывал остатки. В обществе вежлив и обходителен, играл роль большого господина и человека чести, а на деле — залезал в долги, у кого только мог, не платил портным и ремесленникам, жил в гостинице в долг, и даже у своего старого кучера не стыдился занять крупную сумму, которую тот скопил на старость. От этого самого кучера, с которым Иван подружился, он и узнал о графе достаточно, чтобы сложить о нём ясное мнение.
Эдвину грозило полное разорение, и он, очевидно, закинул сети на Нину, которую считал великой наследницей. Ивану становилось страшно при мысли, что ожидает эту несмышлёную девчонку в руках такого человека, и он решил её предостеречь.
— Послушай, Ниночка, — сказал он, мягко освобождаясь от её ласк, которые вместо удовольствия причиняли ему боль. — Я хотел бы спросить тебя об одной вещи, но дай мне слово, что не обидишься.
— Ну, спрашивай, спрашивай, ты, медведь! — засмеялась Нина, шутливо опираясь локтем о его плечо.
— И скажешь мне правду?
— Это уж как мне захочется.
— Правда ли это, или мне только кажется, что тебе понравился граф Эдвин?
— Что? — вскрикнула Нина и вспыхнула, как человек, пойманный с поличным.
— Я вовсе не хочу тебя в этом упрекать, — спокойно продолжал Иван. — Только хочу тебя предостеречь: граф — человек недостойный твоих чувств.
— Почему?
— Не проси у меня подробностей. Просто прими это как предостережение от брата.
— А если это всего лишь чёрная клевета? — вспыхнула Нина.
— У меня есть определённые доказательства.
— Оставь себе свои доказательства, — с обидой сказала Нина. — К тому же, уверяю тебя: граф меня абсолютно не интересует.
И она отвернулась, чтобы уйти.
— Слушай, Нина, — сказал Иван, не сходя с места. — Ты ведь не говорила ему ничего о нашем источнике богатства?
— О каком источнике? — тихо спросила Нина и побледнела.
— Ну, ты же знаешь, о чём я. О моём кольце.
— Ничего. А что?
— Прошу тебя, не говори ему об этом и впредь.
— Что ещё за предостережение? И почему именно в его отношении?
— Ну, так, случайно пришло мне в голову. Вдруг человек впадёт в искушение.
— Ты дурак, Иван! — выкрикнула Нина.
— Совсем не надо, Ниночка! Постарайся понять меня! Совсем не надо!
Но Нина уже не слушала, а, напевая какую-то французскую песенку, крутилась по соседней комнате.
А ночью, когда Иван, утомлённый дневными тревогами, спал крепко в своей комнатке, к нему тихо вошёл граф Эдвин, крадучись на цыпочках, снял с его пальца волшебное кольцо и, выходя, запер дверь снаружи на ключ. Внизу, в гостиничном вестибюле, Нина уже ждала его в дорожном костюме, а слуги как раз выносили огромный, тяжёлый дорожный сундук.
— Ну что? — шёпотом спросила Нина.
— All right, — шепнул Эдвин. — Спит как убитый. Пока проснётся — мы будем далеко. Вот кольцо.
И он надел его себе на палец.
— Дорогой мой! Спасибо тебе, — прошептала Нина, сжав его руку. — Ты подарил мне новую жизнь, освободив от этого медведя с лакейской душой.
Через несколько минут экипаж, запряжённый великолепной четвёркой, мчался по улицам города, увозя счастливую парочку беглецов.
XVII
Первое чувство, которое испытал Иван, проснувшись довольно поздно на следующий день, было странное облегчение. Ему казалось, что с него спали какие-то тяжёлые цепи, что мир вдруг стал яснее. Он не сразу понял, что это значит, но, машинально прикоснувшись правой рукой к левой, почувствовал, что кольца на пальце нет. Удивился безмерно, начал вспоминать, где мог его потерять, но ничего не придумал. Собрался было выйти к Нине, чтобы рассказать об этом, но двери оказались заперты снаружи. Вдруг у него в голове прояснилось.
— А! Вот оно что! — воскликнул он. — Чутьё меня не обмануло! Моя Ниночка действительно сговорилась с этим шалопаем! Украли у меня кольцо, думая, что завладели несметным сокровищем! Ха-ха-ха-ха! Счастливого вам пути! А мы тем временем узнаем, какова на вкус работа.
И взял щётку, чтобы почистить одежду, но в ту же минуту почувствовал, как волшебный узел снова затягивается перед ним, как нечто вырывает щётку у него из рук, лишает силы — кольцо снова оказалось у него на пальце.
— Ну, не хотел бы я в эту минуту видеть их лица, — проговорил Иван сам себе.
Сила кольца тут же отперла запертые двери. Иван вошёл в покои Нины. Комнаты были абсолютно пусты, все драгоценности исчезли.
— Ха-ха-ха! — с болью усмехнулся Иван. — Позарились на блестяшки — и сбежали! Ну, наверняка скоро вернутся. Пойду им навстречу.
Одевшись опрятно и позавтракав, Иван неторопливо вышел, сел в фиакр и поехал в ту сторону, куда ночью укатили Нина и Эдвин. Не прошло и получаса, как на дороге показалась крестьянская телега, а на охапке соломы сидели Эдвин и Нина. Когда экипажи поравнялись, Иван остановил их и спокойно, будто ничего не произошло, обратился к Нине:
— А не говорил я тебе, Ниночка, что это будет совершенно напрасная затея? Ведь если ты хотела просто прокатиться — могла бы сказать мне одно словечко.
— Молчи, хам! — закричала Нина в ярости. — Как ты смеешь говорить со мной на равных? Я княжна, а ты простой мужик!
— Но ведь, Ниночка, — с невозмутимым спокойствием ответил Иван, — ты же сама просила меня так с тобой разговаривать. А теперь прошу тебя, садись рядом со мной. Ведь не пристало тебе въезжать в город на крестьянской телеге, выехав оттуда в четвёрке.
— Не нуждаюсь в твоём фиакре! Поеду так, как хочу — рядом с тем, кому принадлежит моё сердце, кому я отдала всё... всё, даже...
— И который от этого всего получил медный грош! — насмешливо вставил Эдвин. — Нет, мадам, думаю, вам действительно лучше вернуться в объятия этого честного и благородного братца.
— Эдю! — с упрёком вскрикнула Нина.
— Э, довольно уже сентиментальных игр! — грубо ответил Эдвин. — Вы же, мадам, знаете, что я на мели. А это проклятое кольцо, которое вы велели снять с пальца вашего братца, как видно, снова его украшает. И в ту же минуту, как кольцо исчезло, исчезли все ваши драгоценности, даже экипаж и лошади. Осталось нам лишь то, что я вчера не проиграл в карты, а этого хватило только на ужин, ночлег и вот эту шикарную повозку, от которой у меня уже все кости в дребезги. И как вы, мадам, представляете себе наше будущее? У меня нет ни гроша, вы тоже ничего не умеете зарабатывать...
— Я буду работать, Эдю! Я преодолею себя! Буду делать всё, лишь бы не быть тебе в тягость, только не отталкивай меня! Я люблю тебя, Эдю! А к нему не хочу возвращаться!
— Нина! — воскликнул Иван, глубоко потрясённый этой сценой. — Ты бежишь от меня, как от заклятого врага! А ведь достаточно было одного твоего слова — и я исчез бы с твоих глаз. Ты полюбила этого господина — я не хочу мешать вашему счастью. Будьте счастливы! Я бы с радостью помог вам, если бы мог, но ты же видишь, что всё, что даёт моё кольцо — даёт только мне; в чужих руках оно исчезает. Так будьте здоровы! Садитесь в мой фиакр, он уже оплачен и не исчезнет под вами, как четвёрка. А я пойду себе дальше.
— А куда ты пойдёшь? — спросила Нина, слегка пристыженная и тронутая его речью, видя, как он сходит с фиакра.
— Пойду домой, — сказал Иван. — Будьте здоровы!
И прежде чем Эдвин и Нина успели сесть в фиакр, Иван исчез у них из глаз.
XVIII
Каким образом это произошло — Иван сам не понял. Видно, какое-то тайное, ему самому неведомое желание в ту минуту направило чудодейственную силу его кольца. Во всяком случае, в следующую же секунду после расставания с Ниной он оказался в том самом городе, откуда когда-то отправился в мир, полный розовых надежд и могучих желаний — перед пышным дворцом князя Долгорукого.