А если надумаешь, – хихикнул, – на готовенькое, то милости прошу. К нашему шалашу, – хихикнул ещё раз. – Ещё не раз спасибо скажешь.
Подсунув под оконную раму штык, он медленно поддел окно, пока крючок изнутри не соскочил и не отщелкнулся.
Ставень бесшумно распахнулся, однако за ним оказалась ещё одна колючая преграда – подоконник густо заставлен горшками с алоэ – сказано, знахарка. Так что нужно было потихоньку вынести некоторые наружу и поставить на землю. А уже потом, откинув штору, влезть внутрь.
Первой подскочила бабка, но не успела воспользоваться хоть веником – откинутая толчком, обмякла в углу.
– Тихо, тихо, а то хуже будет, – нащупал девочку, но та и без того оцепенела, – ну, ну, милая, ну чего там, – шептал скорее себе, чем ей.
Внезапно рубиновая вспышка ударила в стену – сияющая точка добежала до чужака и коснулась его лица.
Ужас сосредоточился в маленькой лазерной точечке и насквозь проник в зрачок, от этого он сразу омертвел, улыбка с лица отскочила, и мужчина боком метнулся в окно, вывалился и кинулся прочь от луча.
– Ты што эт, Вань? – не успел отпрянуть напарник, как отпрянул снова –
из окна через вытоптанный двор выбежал розовый зайчик, вскочил ему на подсумок и уперся в переносицу, мужик мгновенно прикрылся прикладом, привычно перекатился через колено и пустился скакать зайцем зигзагами сквозь шиповник.
А под утро загрохотало с двух сторон, потом загудели все военные моторы и подались прочь, потом ударило ближе.
Однако дети были потрясены другим, они молча жевали вчерашние вареники, высасывали, а потом осторожно надкусывали, стараясь не брызнуть настояной начинкой и не смотреть на сорванные шторы и вытоптанное алоэ.
Однако Кирилко не обращал внимания даже на избитую бабушку – взглядом он прилип к печке, где притулился настоящий "калашников" новейшей модификации, не только с коллиматором, но и с подствольным гранатомётом, не говоря уже о штык-ноже; каждый раз натыкаясь на суровый, подсвеченный синяком бабушкин взгляд, мальчик отводил глаза в вареники, чтобы снова понемногу навестись на заветное оружие.
У старушки прибавилось хлопот – бесконечно прятать от малого автомат; а где ты его спрячет, когда Кирилка как магнитом тянуло к схрону?
Уже бабушка побежала в магазин, разжевала вишнёвую живицу и ею среди прочих объяв приклеила такое:
"Хто згубіу аутамат прійдзіць забяріць на ул. Саухозную № 28".
Однако никто так и не пришёл. Бабушка ведь не догадывалась, что Кирилко выследил её из своей засады и сразу сорвал объявление.
8
Жора смотрел в стереотрубу и мучился:
– Не вуайерист ли я?
И было отчего, ведь напротив его киевской квартиры был общежитие, и в каждом окне была своя картинка жизни – и что он тогда подсматривал?
Странно, но самое интересное было, например, как незнакомый пацан делает зарядку.
Или кто-то сидит за столом и читает книгу, а Жора читает читателя, ну, ничего особенного не происходит, однако у человека иногда меняется лицо, настоящей находкой была простая улыбка.
Ну, чья-то ссора или какие-то танцы неинтересны, главным образом привлекала чужая будничная деятельность, например, переписывание конспекта или стирка носка под краном.
Почему?
Потому что ни один актёр так не сыграет.
Актёр будет прибегать к разным профессиональным находкам, определённой последовательности, что, по большому счёту, всё равно будет фальшью – большей или меньшей.
Выставив из-за бруствера замаскированные линзы, Жора получил себе целое село Сыроваху со всеми простейшими подробностями:
вот, например, бабка полет грядку,
девочка играет с кошкой,
две тётки медленно коротают время, болтая через такой же покосившийся забор.
Конечно, за такими "левыми" наблюдениями может случиться так, как в боксе: моргнёшь – и прозеваешь самое интересное – нокаут, то есть где-то не уследишь за врагом, однако тут у Жоры была надёжная опора: чуйка.
Он хребтом чувствовал любые важные изменения в действительности и тренировался, соревнуясь с Джулькой, собачкой, что прижилась на блокпосту, ведь та отлично слышала дальние удары, например, из миномёта; и первой кидалась в бункер, а за ней и вся братия; однако Жора и в этом её бывало опережал.
– Эй, Псих, иди проглоти, – звали его к печке, но он не отвечал, зная, что кто-то пожалеет и принесёт котелочек: парни ведь думали, что он выслеживает противника.
"Нет, – утешал себя, – если бы я был вуайеристом, то всматривался бы в девчонок или, может, в тёток", – а то же нет: мог, например, смотреть, как мальчик пасёт козу или утка ведёт утят к воде.
– Эй, Психолог сраный, будешь хавать или дождёшься, пока остынет?
– Жора, иди в баню, я тебе что, официант? – ткнул ему под нос кашу Витько, и пар вмиг запотел оптику.
– Спасибо, брат, – вежливо отозвался Жора, зная, что изображение быстро восстановится.
– Что ты там усёк? – чавкал ложкой дружок.
– Понимаешь, изменения, – не стал особо объяснять он, пусть себе думает, что выслеживает педералов.
Хотя его не зря прозвали Психом, то есть Психологом, ведь в ходе будничных событий села была какая-то длительная закономерность, нарушалась она незначительными вмешательствами.
Какими?
Вот, например, у одного дядечки фальшь проявлялась, как он курил – ну, скажем, показушно курил, а не натурально, как это делают нормальные дядьки. Например, слишком уж картинно прикуривал.
На какую публику работал этот самодельный актёр? Ни на какую, он сам себе был публикой.
Поэтому Жора не удивился, когда дядечка появился возле блокпоста на своих раздолбанных "жигулях", показушно суетился, когда парни проверяли машину, одновременно из-под картузика косясь на укрепления.
Потом долго пыхтел мотором, трогаясь с места, пока, хорошенько газанув, не покатился.
Угрозы такой персонаж не представлял, однако настоящий психолог заметил – а чего это он едет на Ново-Выселки, делая крюк, когда ему было бы удобнее поехать Долиновкой, ведь там дорога не такая разбитая? Заботясь о своей древней машине, конечно, каждый нормальный мужик выбрал бы проще маршрут; может, дядечка просто решил порисоваться, ведь бойцы давно уже мозолили ему глаза, конечно, этот блокпост не украшал пейзаж.
Жора автоматически стал присматриваться к его усадьбе, например, в отблесках соседнего оконца заметил, что за хатой у дядечки появился такой же убитый автоприцеп, ничего бы странного в этом не было, если бы не то, что "жигуль-копейка" едва-едва тянул сам себя.
Или, например, прежде чем зайти в гараж, мужчина долго и медленно курил сигарету перед дверями – разве кто-то мешает делать это, скажем, внутри?
Смолит, крутит, зыркает по сторонам, не имея и подозрения, что с далёкого блокпоста мощная оптика приближает его и его повадки вплотную, подвергая пристальному вуайеризму.
Такие мелочи постепенно собирались в кучу, и тогда Жора начинал призывать другую действительность.
Какую?
Она уже не раз и не два выручала, ещё когда-то на Майдане, то есть парень умел классно общаться с дворовыми, по-простому говоря, со шпаной, такое доверие вызывало и обратное, так что он мог тогда немного контролировать обстоятельства.
Что в своё время сыграло роль в разминировании сцены Майдана, и сам Евгений Нищук, дважды неизменный фронтмен грандиозного действа – мог ли он догадаться, что вот тут какой-то самодельный психолог отфильтровал обстоятельства и пришёл к выводу, откуда подстерегает угроза? И не ошибся, ведь профессиональные минёры обнаружили тот заряд и обезвредили.
Смотри, детвора слишком любит оружие, а ещё любит леденцы, особенно столичные, которых, благодаря волонтёрам, было много на блокпосту, так что издалека завидев, как к магазину направляется наш патруль, пацанята находили причину, чтобы быть там, потрогать у вояк оружие или доспехи, услышать одобрительные слова, попробовать сладости – а где ещё ты их тут возьмёшь, когда вокруг война? Тут простого сахара из гуманитарки бывало месяцами не дождёшься.
Военные психологи называют это работой с мирным населением, а Жора именовал словесным вуайеризмом, когда какое-то дитя в потоке слов и проблеснёт информацией о преподавателе физики:
– Так он ещё давно хотел запретить этого, Эйнштейна, – смеялась девчонка, бывшая отличница, бывшая, потому что школа уже давно стояла закрытая. – Не запретить, а возразить ему хвастался. – Рассказывала малявка, хвастаясь, что знает такие сложные слова, как "Эйнштейн".
– Да все тёти достают его: тебе, дядя Вась, не Эйнштейн нужен, а жениться, ха-ха-ха, – гордилась дитя, что знает разговоры старших женщин, то есть они доверяют ей, малявке.
Вот так понемногу складывался образ далёкого дядечки, и не только его одного, ведь в конце концов всё село составляло важнейший тактический интерес, и не только населением, но и расположением вроде бы простых, но довольно стратегических строений.
Воображение Жоры уже много раз рисовало их использование врагом и ход военных событий в таком неприметном населённом пункте, как Сыроваха.
Добавить к этому и другой важный источник – во время патрулирования окрестностей на джипе Жора непременно делал крюк по близлежащим грушёвкам, бывало, иногда подвозил кого-то из местных, а те в благодарность тараторили без умолку о больных темах – о закрытой школе, потом о её "бездомных" педагогах, конечно, ни одна баба не проходила мимо "бобыля" дяди Васи, учителя физики, ведь тот мозолил женское воображение – был неженат.
– Так, бля, мастер на все руки, а толку-то? Сидит себе, возится чёрт знает с чем, а старость придёт – ни внуков, никого. И крепкий, казалось бы, мужик.
Тут проглядывалось "классовое" отчуждение местного интеллигента от народных масс, что давало дополнительную энергию разговорам:
– Ну, зол он, ясно, а чего злиться-то? Всё злое, да, но не на своих сердиться надо... – баба мгновенно умолкала, потому что ляпнула лишнего. – А на обстоятельства надо сердиться, раз такие сложились, – оправдывалась быстро.
– А вы чего ж, – вставлял Жора, – не проявляете инициативы? Зашли бы по-соседски, постирать или что-то заштопать, да? Гляди, может, и вышло бы чего?
– И-и-и-х! – взвизгнула тётя Катя. – Он молоденьких-то сторонится, куда уж мне, старой тётке?
– Да уж и такой старой, – тонко подыгрывал Жора, – смотрю на вас, так тут ещё работы и работы, а?
– И-и-и-х! – радостно пищала та, отмахиваясь от парня, ведь так отвыкла от комплиментов, что радовалась даже грубым. – Да тут не одна-то пыталась, так даже на порог не пускает, секреты там какие-то.
– Секреты? – по-детски удивлялся Психолог.
– Да уж, изобретает.