А половец, видя, что это не пустой призрак, а настоящий его поручитель, сел на коня и поехал домой, размышляя про себя:
"Надо всё-таки отвезти выкуп тому русичу. Ведь этот святой как тряхнул меня, так кости до сих пор болят".
Но, приехав домой, он и на этот раз никому не рассказал о явлении, начал запивать воспоминания о нём и через несколько дней убедил себя, что всё это был призрак, что нечего бояться и ничего ему не будет.
Так прошло несколько недель. Но вот случилось, что половцы съехались на совет: приехали старые начальники их орд, и молодые воины, и все богатыри; поехал на тот совет и тот половец, что был в плену в Киеве. И когда все стояли на конях и совет должен был начаться, тому половцу в третий раз явился святой Николай, столкнул его с коня и начал трясти, приговаривая:
— А не говорил ли я тебе, негодник: отвези выкуп тому русичу? Он положился на моё поручительство и, веря мне, не только отпустил тебя, но и своего добра дал тебе в дорогу; а ты, поганый половец, обманул его добрую веру, и теперь тот человек плачет и вздыхает перед моим образом, и я не могу смотреть на его слёзы. Так вот же тебе за это!
Ни явления святого Николая не видели присутствующие, ни слов его не слышали, но всех объял страх, когда они увидели, что происходило перед их глазами. Половца стало бросать о землю: то голова его ударится о камень, то всего его что-то поднимет вверх и грохнет о землю, то скрутит его так, что голова окажется между колен, а сзади только луп-цуп, луп-цуп слышно, будто что-то невидимое молотит в три цепа. Так продолжалось добрую минуту, и все, кто видел это, были объяты таким страхом, что разбежались кто куда, а бедного половца оставили на земле, словно мёртвого. Кто-то побежал и сообщил его родне обо всей его беде. Приехали родственники, нашли его на земле без сознания и едва живого, и отвезли домой. Лежал бедняга несколько дней как не в себе, и только потом пришёл в себя настолько, что мог говорить.
— Что с тобой случилось? — спрашивали родственники; и он начал рассказывать им о трёх явлениях святого и о той страшной каре, которую вынес при третьем явлении. Выслушали его рассказ родственники и очень испугались.
— О несчастный! — сказали они ему. — Почему же ты не рассказал нам сразу о первом явлении? Мы смеялись над глупым русичем, а так мы бы знали, что за тебя поручился сам русский бог.
— Нет, — сказал половец, — это не русский бог! Я же вам говорил ясно, что это святой Николай, нарисованный на иконе. В таком же виде он и являлся мне трижды и мучил меня.
— Нечего делать, — сказали родственники, — видно, это великий и могущественный святой. Бери же сейчас выкуп и вези его тому русичу, а то этот святой мигом погубит тебя и нас всех вместе с тобой.
Послушался половец совета родственников, позвал своих слуг и велел им из табуна поймать двенадцать лучших коней, а кроме того ещё одного снежно-белого, доселе не осёдланного: те двенадцать — на выкуп его бывшему хозяину, а того белого — святому Николаю в залог. Тогда половец с несколькими слугами и теми лошадьми отправился в путь в Киев. Прибыв в Киев, он не пошёл сперва к своему кредитору, а направился в церковь святого Николая, где дал себя в поручительство. Там он пал на колени перед образом святого и сказал:
— О, батюшка Николай! Не мучь меня за то, что я солгал тебе. Вот я сегодня привёз выкуп, как ты велел мне в моём доме, являясь три раза. А вот тебе, батюшка Николай, привёл я этого белого коня. Это тебе, батюшка, залог от меня, да ещё и за то, что хотел обмануть тебя, но это мне очень плохо вышло.
И, оставив белого коня возле церкви, половец пошёл в дом своего бывшего хозяина и сказал ему:
— Вот тебе, батюшка, привожу выкуп за себя. А у своего поручителя я уже был и дал ему залог, чтобы не мучил меня.
Русич, уже потерявший надежду на возвращение половца, удивился, услышав его слова. Но ещё больше удивился, когда половец рассказал ему о трёх явлениях святого Николая и о тяжкой каре, которую он претерпел за своё вероломство. Тогда русич созвал свою родню, рассказал всем эту дивную историю, а, угостив их и половца как следует, отпустил его в родные степи.
__________________________________
* Этот рассказ написан, очевидно, каким-то русичем до середины XIII века, ибо с 1240 года половцев уже не стало; заимствуем его из сборника "Чудеса св[ятого] Николая", многократно переписывавшегося и издававшегося.
VI. РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ ДАВАЛ ВЗАЙМЫ БОГУ
Когда в Греции боролось христианство с язычеством, случилось так, что один человек, приверженец греческой веры, взял себе в жёны христианку. Хоть они и любили друг друга, но жена не могла склонить его к христианству. Одно только она у него выпросила. Когда приходил бедный и просил милостыню, тот человек раньше никогда не давал. И вот жена начала уговаривать его, чтобы он давал милостыню каждому бедному.
— За что буду ему давать? — отвечал муж.
— Наш Бог так велел. Кто даст бедному, тот даёт взаймы самому Богу, и Бог в нужде отплатит ему вдесятеро.
"Вдесятеро, — подумал муж. — Ну, это хороший процент".
И с того времени он начал давать милостыню всем бедным, а жене всё повторял:
— Гляди, даю взаймы твоему Богу. Посмотрю, вернёт ли он мне в нужде.
Так прошло немало лет. Дошло до того, что тот человек обеднел так, что хуже уже некуда.
— Ну, жена, — сказал он, — пора теперь взыскать с твоего Бога должок. Где его искать?
— Пойди в церковь, там его найдёшь, — сказала жена.
Пошёл муж в церковь, но не застал там никого. Оглядываясь вокруг, он увидел на полу маленькую монету, пятачок. Подняв её, сказал:
— О, слабый плательщик христианский Бог! Ну, может, это только задаток. В любом случае возьму, что даёт.
И, вернувшись домой, начал жаловаться жене:
— Что ты говорила мне про своего Бога? Видишь, сколько своего добра я дал ему взаймы, а он мне вот что дал! — И показал ей тот пятачок, что нашёл в церкви.
— Ну, за всё Богу спасибо, — ответила жена. — Возьми этот пятачок, иди на рынок и купи рыбу, будет у нас обед.
Пошёл муж, купил хорошую рыбу и принёс домой. Когда жена её зарезала и выпотрошила, нашла в её нутре блестящий драгоценный камень.
— Вот, смотри, муж, что я нашла в рыбе! Возьми этот камешек и отнеси его к купцу, может, получишь за него что-то большее, чем пятачок.
Взял муж камень и отнёс его к богатому купцу, что был в том городе.
— Вот, посмотри, господин, — сказал он. — Этот камень я нашёл в нутре рыбы. Посмотри на него и скажи, сколько он может стоить.
Купец посмотрел, и глаза его загорелись.
— О, человек, — сказал он, — этот камень имеет очень большую ценность. Если бы я отдал за него всё своё имущество, и этого было бы мало. Но, если хочешь продать его мне, я дам тебе за него столько добра, что ты со своей женой будешь иметь из чего жить в достатке до самой своей смерти.
Муж охотно согласился и пошёл рассказать жене о счастье, которое им выпало. Но, когда по дороге начал размышлять об этом деле, его охватил страх.
"Ведь это, очевидно, христианский Бог дал мне это добро, — подумал он. — Значит, он силён и добр. А я так часто смеялся над ним, упрекал свою жену, что верит в какие-то суеверия и поклоняется преступнику, распятому на кресте!"
Размышляя так, этот человек пришёл к твёрдому решению самому обратиться в веру своей жены. Он и исполнил это решение, а из добра, которое дал ему купец за драгоценный камень, найденный в рыбе, постановил ничего не брать для собственной пользы, но всё обратить на помощь бедным.
И не раз потом, размышляя о своём удивительном обращении, он говорил:
— У Бога есть тысячи способов достучаться до человеческого сердца и открыть его для добра и милосердия. Одному он откроет сердце ударами горя и несчастья, а другому — неожиданным и незаслуженным благодеянием.
VII. РАССКАЗ О РАЗБОЙНИКЕ ФЛАВИАНЕ
В египетских краях была раз шайка разбойников, а старшим над ней был грозный и сильный атаман Флавиан. Долго они разбойничали по краю, а в конце задумали сделать одно смелое дело. Далеко от города на высокой скале стоял богатый женский монастырь. Это был бывший римский замок, построенный там для обороны и ещё и теперь почти недоступный. Очень хотелось разбойникам захватить его, и они несколько дней ходили вокруг горы, вынюхивали и думали, как бы напасть на него ночью, но в конце увидели, что ничего не смогут сделать: монастырь стоял на высокой крутой скале, а ещё к тому был окружён высоким старым муром. Только одна вырубленная в скале дорога вела к единственному входу, который всегда был заперт крепкими железными воротами.
Сильно рассердился Флавиан, что не может настоять на своём, и, наконец, решил прибегнуть к хитрости.
— Знаете что, — сказал он своим товарищам. — Я оденусь в монашескую рясу и клобук и пойду днём в монастырь. Монахини глупы, примут меня. А ночью я встану и открою ворота. Вы придёте, и я впущу вас. Тогда перебьём монахинь и не только захватим всё их добро, но этот монастырь будет для нас отличным убежищем: там мы будем в безопасности от всякого нападения.
Понравился разбойникам совет Флавиана, и они пообещали быть ночью у ворот. А Флавиан, переодевшись монахом и не забыв спрятать под рясой свой меч, отправился в монастырь.
Придя к воротам, он постучал. Через какое-то время выглянули в окошко над воротами две монахини, а, увидев бородатого монаха, открыли ворота. Флавиан, приняв постный, благочестивый голос, приветствовал их именем Христовым, а монахини, которые уже Бог знает сколько не видели мужского лица, пали перед ним и начали целовать ему руки, прося благословения.
— Бог вас благословит, сёстры мои, Бог вас благословит! — сказал Флавиан, а в душе смеялся, чуть не лопаясь.
Скоро монахини удалились и разнесли по всему монастырю, что пришёл какой-то очень благочестивый и святой монах, наверное, пустынник из Фиваиды, и просит, чтобы ему позволили переночевать в той келье, что возле ворот. Тут же вышла настоятельница и все старшие сестры, чтобы увидеть необычного гостя. Когда они вышли во двор, застали Флавиана на коленях перед дверями монастырской капеллы, будто молившегося.
Им пришлось ждать добрую минуту, пока он закончит свою благочестивую паузу. После приветствий и благословений настоятельница спросила благочестивого монаха, откуда он, не из Фиваиды ли?
— Да, — ответил Флавиан, не задумываясь.
— А кто там теперь киновиарх?
Флавиан даже не знал, что такое киновиарх, взглянул на неё исподлобья и молчал.
— Ах, вы, наверное, эрмит? Жили одни в пустыне?
— Да, — ответил Флавиан.
— Ах, это святая жизнь! Великая заслуга перед Богом! — вздохнула настоятельница.