Он, вознеся жертву в разум начала и разделив фигуру на тень и истину, видит, что солнце есть не что иное, как печь, дымящая благовонным нетленным дымом[††]. Тогда солнце, показав того, кого собою образует, упало, словно скорлупа, на свой запад[‡‡], а Авраам удивился, увидев, что на место отделённой тлени пришли новые мысли, мысли вечные. "Да размножатся птицы на земле". Тут он услышал ту горлицу. "Голос горлицы слышен в земле нашей".
Увидел из ковчега голубицу, что смотрела поверх потопных вод, и сказано ему, что это зачато в его сердце вечности зерно превратится в тлен языческих фигур, пожираемое ими, и каждый растопчет как низкое, но что этим превозмогающим язычникам он сам даст суд и решение, и что это семя наследует всю их землю, позаимствовав у безвкусного египетского Нила всё для Евфратского плодоношения. От этих коров предлагает своим самым дорогим гостям масло, и молоко, и телёнка одного. Лишь один есть у всех этих чистых Божьих тёлок сын, и всегда молодой и прекрасный. "Почил в день седьмой".
Раздел 13-й
О СЕМИ ХЛЕБАХ
Сюда смотрят и семь хлебов. Один из этих хлебов едят два путника: Лука и славный взором Клеопа, но на пути субботнем; суббота — это и путь, и вкус и путникам, и хлебам. Кто же преломил им этот крепчайший всякого камня хлеб?.. Вот кто!
Кто сделал пир семи дней, открыл загадку в день седьмой, сжёг житницы и колосья филистимские, унёс на гору городские ворота, растерзал льва, спал и восстал от сна своего?.. Уже солнце садилось, нечем было железом стричь и обрезывать. "Железо не сойдёт…" Осталась лишь зеница солнца. Солнышко… Тут разгадка тайны. Самсон значит "солнышко". "Им открылись очи…" Преблаженное солнышко почивает в день седьмой, встаёт в третий, сжигает всю тленность, рушит иноплеменные стены, отверзает гробы, открывает очи, ломает хлеба, насыщает весь свой честный народ вкусом вечности. "Очи всех на тебя уповают, и ты даёшь им пищу в должное время".
Вся эта семья, что имеет богообразные очи, от последнего апостола до Адама, говорит с Иовом: "Очи твои на мне, и к тому же меня нет"[§§].
Число тех, кто ест эти хлебы, 4000 или 5000. Потому что вся сила Господня выходит из Египта за 430 лет, и в этой сумме содержится 7, а седмица седмиц составляет 40, 400 или 4000 с лишком. Потом написано: "Как 4000", "Как 5000…" И часто упоминается четвёртый и седьмой род; "В четвёртом роде возвратятся". А как они есть вице-фигура[***] седмицы, так всего и каждого из них касается это: "Шесть раз от бед избавит тебя, на седьмой же не коснётся тебя зло". То есть: насытит утром, умножит и приложит пшеницу, вино и елей. И добавляет Иову семь сыновей и три дочери: "Кассию, Рогдостатка и День". "Почил в день седьмой".
Раздел 14-й
О ПЛАЩАНИЦЕ, СПУЩЕННОЙ ПЕТРУ
Эта светлая седмица есть широкий ковёр, вмещающий всех четвероногих, и птиц, и рыб, и гадов, и плоды дерев и трав. Всё в ней, а сама она сотворена сначала. Этот небесный ковёр спустил: "Простирающий небо, как кожу". А когда ковёр, то и стол, и дом на семи столпах, и предложение хлебов. И едва ли над этой скатертью пиршествует в "Деяниях" в полдень Пётр в горнице, вознеся все за Авраамом вверх начала. "Заколи и ешь". Там, похваляясь, ест и Павел: "Имеем же жертвенник…" Там причащаются и все, ему посвящённые. "Напьются от тука дома твоего…" "Пили же и упивались с ним".
И мы можем сказать: "Имеем жертвенник". Но никто не скверен, кого Бог для себя освятил. Да умолкнет здесь всякая плоть! Да заколется! Божие это тело, а эта тленная кожа и вид есть фигуральная завеса храма, где вечный почивает. "Это кровь моя… Моя… (над этим словом emphasis — ударение) моя, Божия, не человеческая".
Этим полотном пеленает Мария младенца, а Иосиф — мертвеца. "И это вам знамение…", то есть фигура.
Счастлива земля: когда этот мёртвый восстал, когда этот Иосиф выведен из крепости, когда этот Самсон пробудился, разорвал цепи, свернул небо, как сукно, потряс землёй и разогнал всю языческих фигур стражу. "Там его увидите", "Почил в день седьмой".
Раздел 15-й
О ЛЕСТНИЦЕ ИАКОВА, О СЕМИ ГОРОДАХ,
ЖЁНАХ, ТРУБАХ И ГОРАХ…
Лестница Иакова, что касается небес, показывает эту же седмицу. От неё и через неё вытекают и стекают к своей точке все фигуры, часто называясь свидетелями, стражами и ангелами, то есть слугами, возвещающими мир. "Слава в вышних Богу…"
Иаков, как и дед его, прозрел, что это не людская шутка, а дом Божий, и что эта седмица есть двери, ведущие на высокий край, а увидел также и по заходе солнца. Сюда смотрят и клятвенные источники его отца. "Очи твои — как озёра в Есевоне (городе)".
Клятва, смерть и фигура — одно и то же.
Эти же дни есть и семь городов Божиих, и семь жён Исааковых, что как одна одного держатся мужа, и семь труб, что разрушили Иерихон. И, конечно, небо, когда возвещает славу Божию, есть труба.
Эти же есть горы Божии, горы сытые. Там растёт рог Давида, туда восходят все колена Израилевы. Туда же идёт в горнее и Мариам. Там место стадам оленей и ланей, что рождают. "Перейдём в Вифлеем…" "Там родила тебя мать твоя".
Сюда смотрит и Даниил Meingard30 с крючками своих седмиц. И Павел, и Стефан, что идут в Галилею. "Знаю человека". "Тело её как фарсис (камень)". "Как поднялась пышность её". "Это вижу небеса отверзтые". "Придите, взойдём на гору Господню". Там мир Израилю и гавань всем фигурам! "Почил в день седьмой".
Раздел 16-й
О БЕСКОНЕЧНОМ ПРОСТРАНСТВЕ
И НЕПРОХОДИМОСТИ ДОМА БОЖИЯ
Познавая день, познаешь седмицу, а эту познав, познаешь Книгу Бытия и другие, как ветви её. И хотя в этом непроходимом лабиринте не все двери можно открыть, но уже знаешь, что под той печатью не что иное, а лишь Божий таится клад. Довольно тебе, что получил выход и что тебе подарена нить шёлкового клубка от царевны Ариадны31, ведущая тебя из этого лабиринта на простор.
Иерусалимская Ариадна есть Раав, которая освободила из Иерихона соглядатаев Иисусовых привязанной у окна красной верёвочкой. Эта верёвочка есть для нас вождь в многочисленных, связанных между собой чертогах дома Божия, что разделяет Фареса от Зары, свет от тьмы. [Что разделяет море. Ибо что есть солнце, как не огненное море?]
Этой верёвочкой межует Навин землю, а по этой мере ест Иезекииль священные хлебы и воду. "Верёвка красная — уста твои". "Видел, и это муж, а в руке его шнур землемерный". "Им же мерь…" "Отмеряется нам".
Зачем желать всё переузнать? Ненасытная забава гулять по соломоновых садах и домах, а не всё высматривать. Искать и удивляться значит то же самое. Это движение веселит и оживляет душу, как быстрота воду, текущую по камню. Но при полном открытии всего-на-всего исчезает удивление. Тогда слабеет аппетит и наступает насыщение, потом скука и грусть. 1000 лет и один день — одна фигура и 1 000 000 их есть то же самое. Когда что-то непонятно, закричи с Варухом: "О Израиль! Как велик дом Божий! Велик и нет конца". "Это море великое…"
Раздел 17-й
О ЗМЕЕ
Моисей среди прочих фигур заимствовал у египетских жрецов и фигуру змия, отражающего Божию премудрость. "Змий же был мудрейший…" А если одна фигура, то и вся Библия есть змий. Возвышает его Моисей вверх, чтобы не умер Израиль. То же евангельский змий говорит: "Если я вознесён буду от земли, тогда всё привлеку к себе". Этот змий, ползая по земле, всю эту Моисееву систему мира и Адама со всем тут населенным семейством портит. Все они остаются глупыми и безвкусными истуканами, пока не разгрызть ему голову. Голова его есть седмица. Итак, Библия есть змий, хоть одноголовый, а растопчет ему голову тот, кто почивает на солнце. Избранная из фигур фигура — солнце есть и мать, и дева, что выпускает из лона принятое от Бога вечности зерно. "Тот сокрушит твою голову". Этот же змий останется лишь подножием того, кто сидит в солнце. Тогда всё оживляется, а мёртвые встают к своей точке. В противном случае этот чёрный дракон, исторгая бездну горьких вод, облечённого в солнце сына апокалиптической жены, потом всю обетованную землю потопляет, но жене даются орлиные крылья, чтобы родила не в подлом месте и не смертное. "Дитя её было взято к Богу".
Этот есть гордая заряница, сатана и враг ангелам, херувимам и всем фигурам, что носят Господа. Не может смотреть Соломон, как на орла, летящего к солнцу, а не к солнышку, так и на мерзкое этого змия ползание. И чуть не этот упоминается в притчах раб, что воцарился; а чтобы этого не случилось, то Даниил, который почил во рве львином, бросает этому аспиду в адскую пасть хлебец, испечённый из смолы благовонных деревьев, и жира, и хлопчатобумажной бумаги. Всё это есть фигуры вечности. "Смирна, и стакти, и кассия". "Кто отдаёт снег свой, как шерсть (хлопок)". "И туком пшеницы насыщая тебя".
От этой нашего Даниила дивной пилюли змий лопнул.
"Тот сокрушит твою голову". Встаёт и Иона от лица Господня. Это муж, чудовищу в чрево бросает его Бог. Тогда спасается всё священное этого мира население с людьми его. Ниневия значит жилище, а Иона есть голубь.
"Дерзай, земля… дерзайте, звери полевые". "Дети Сиона, радуйтесь, ибо дал вам пищу в правде!" Лицо, от которого встаёт Иона, ров львин, печь, дымящая смирной, ковчег и кивот, Самсонова и Адамова жена, ризы Иосифа, чертог солнечный Вечного есть то же самое. "Одевается светом, как ризой". "Тот сокрушит твою голову". Разорвав этого диавола, рыкающего, Самсон находит в трупе его сладость вечности.
Это делается при городе Фамнафе. Фамна значит образ. "Тот твою сокрушит голову". Моисея наследует наперсник, называя истину светом, просвещающим всякого человека, пришедшего в этот символический мир. Он ставит предтечу на место главной солнечной фигуры.
"Да свидетельствует о свете…" "Был светильник…" Но меньшее солнышко большее от великого. "Ему должно расти, мне же умаляться".
Этот судья израильский разрушает всё старое фигур ползание, обновляет сущность нашу, превращая безвкусную воду в весёлое вино и придавая всей Библии мёд вечности. "Дана мне всякая власть…" "Тот твою сокрушит голову".
Этого просят Давид с Моисеем, что криком будят уснувшего на коленях своей Далилы. "Да воскреснет Бог…"
"Восстань, Господи, и да расточатся враги твои!" "Почил в день седьмой…"
КАТАВАСИЯ32, ИЛИ СХОЖДЕНИЕ
Завершив второй пример, снова говорю, что в Библии одно на лице, а другое в сердце. Как Алкивиадская икона, что по-гречески называется σηγηνός, с лица была шутливая, а внутри хранила Божие величие.