По дороге это посольство должно было заехать в столицу Галицко–Волынского государства Холм и встретиться с князем Данилом и его братом. Вероятно, целью этой встречи было привлечь властителей этого государства на свою сторону и, в случае необходимости, использовать их военную силу против возможного ордынского нашествия.
Миссия папского посланца Плано Карпини, с другой стороны, заключалась ещё и в том, чтобы привлечь в лоно христианской латинской церкви язычников–монголов. Это дало бы Ватикану огромную вооружённую силу в стремлении к мировому духовному господству, что было опасным для многих государств и народов. Но осуществить такие намерения было нелегко: монголы–язычники не поддавались христианизации. Тяжёлым должен был быть разговор и с русскими князьями — и галицко–волынскими, и владимиро–суздальским князем Ярославом Всеволодовичем, и другими. Ведь они признали Золотую Орду и установили с ней мирные отношения.
В 1246 году, следуя к Батыю в Золотую Орду, Карпини встретил в донских степях Данила Романовича, который возвращался в свою столицу уже как мирник — союзник хана. Состоялся долгий разговор. Летописец ничего не сообщает о его сути. Но последующие действия князя Данила помогают нам разгадать его смысл.
Логично утверждать, что одним из последствий этой беседы было посольство Данила Романовича в Ватикан, где начались продолжительные переговоры. Ясно было, что Данил, хотя и получил высокое звание мирника хана, всё же не согласился с ордынским верховенством над его государством. Этот союз с Золотой Ордой князь рассматривал лишь как тактический ход.
В 1248 году в город Холм к Данилу Романовичу прибыл из Риги епископ Альберт, чтобы короновать галицкого князя. Вероятно, была предварительная договорённость через Плано Карпини о таком короновании, но — в обмен на военную помощь русинам со стороны европейских государей в борьбе с Ордой. Видимо, было и определённое церковное соглашение с Ватиканом, который стремился расширить свои сферы влияния в Восточной Европе.
Это была бы поистине историческая международная акция: соединение военных сил европейских государств и русов–украинцев в борьбе с язычниками–агрессорами — и присоединение Данила Романовича, получившего корону от Ватикана, к европейским королям. Если бы это произошло, то уже тогда народы Восточной Европы избавились бы от длительного и разрушительного господства ордынцев на своих землях.
Но этого не случилось. Ватикан больше заботился о собственных интересах — расширении сферы влияния и подчинении себе такой огромной территории, какой было Галицко–Волынское государство. Европейские державы вовсе не желали крестового похода против ордынцев. Одно дело — ходить в крестовые походы в Иерусалим через цивилизованные, богатые земли культурных стран, где по дороге можно пограбить, а иногда и отхватить какую-то территорию. И совсем другое дело — идти вглубь монгольских степей, где лежали в руинах украинско–русские города и сёла, где единственной наградой крестоносцам за поход против неверных могла стать лишь отравленная монгольская стрела.
На это очень прагматичная Европа была неспособна.
Как сообщал польский хронист Ян Длугош, князь Данил так сказал епископу Альберту: "Рать татарская с нами плохо живёт". И отказался от короны. Ян Длугош уточняет: князь отправил Альберта "без чести". Очевидно, что Данилу нужна была не корона, а военная помощь, которую должен был дать Ватикан, но этого не произошло.
Коронование Данила Галицкого.
Попытка свергнуть ордынское господство
Дальнейшая история Галицко–Волынского государства входит в фазу новой борьбы за своё существование.
С середины XIII века оно вынуждено было отражать не только монголо–татарское нашествие, но и наступление Литовского княжества, которое поднималось на его северо–западных границах в союзе с прибалтийскими крестоносцами. Это заставило Данила Романовича искать новых союзников.
В 1253–1254 гг. соседние литовские племена–ятвяги, которые не хотели подчиняться литовскому князю Миндовгу, обратились к Данилу с просьбой принять их под своё управление. Данил Романович начал присоединение их территории к своему государству. Это вызвало войну с Литвой. Князь Миндовг решил заручиться поддержкой ордена крестоносцев, который к тому времени пустил корни в прибалтийских землях пруссов, латгалов, чуди и других народов. Для этого он решил принять корону от Ватикана. Таким образом Миндовг стал единоверцем крестоносцев и получил от них военную помощь в борьбе с галицким князем.
Западные границы Галицко–Волынского княжества были спокойными. Венгерский король Бела IV после Ярославской битвы поспешил наладить союз с Данилом. Такие же мирные добрососедские отношения установились у Данила Романовича с польскими княжествами, которые также испытали монголо–татарское владычество. Восточная же окраина Галицко–Волынского княжества постоянно разорялась ордынскими походами. А теперь опасность нависла со стороны Литвы и крестоносцев. Русь–Украина снова оказалась между двух мечей.
Это и вынудило Данила Галицкого наладить отношения с Ватиканом — нужно было выбить из рук враждебных соседей тот самый крестоносный меч, который вместе подняли над головами русов–украинцев Литва и орден крестоносцев. Во время войны с ятвягами в 1253 году, в том самом городе Дорогичине, который вошёл в историю как город, где впервые в Восточной Европе была остановлена агрессия крестоносцев, Данил Романович коронуется. Для этого был прислан от римского папы Иннокентия IV специальный посланник — легат Опизо. Летописец обращает внимание на то, что эту корону Данил Романович принимает не только от церкви святого апостола Петра, то есть от Ватикана, но и "от всех своих епископов", то есть от всех своих владений. Коронование было признано и народом. С этого времени Галицко–Волынское государство в официальных европейских документах именуется королевством.
Принятие короны от папского легата было удачной дипломатической и политической акцией Данила Галицкого. Это выбило из рук литовцев и крестоносцев главное оружие, которым они воевали с русами–украинцами, — распространение христианства в землях язычников–ятвягов. Кроме того, акция коронования Данила стала политическим признанием за ним и его государством давних прав на киевское наследие. Ведь ещё киевские князья в древних европейских документах не раз признавались царями, королями или же именовались высшим титулом, пришедшим от восточных народов, — "каганами", то есть императорами. "Прегордым каганом скифов" византийский император в своё время называл Аскольда. Илларион называл каганом князя–крестителя Владимира. Западные хронисты именовали княгиню Ольгу "королевой ругов". "Царём Руси" называл себя соправитель Ярослава Мудрого черниговский князь Мстислав, "королём русов" титуловал папа Григорий VII внука Ярослава Мудрого — Ярополка, который жил в изгнании. В то же время короля польского Болеслава он называл просто — "князь". В письмах к магистру Тевтонского ордена крестоносцев папа теперь называл Данила королём, а правителя Суздальской земли — князем.
Итак, коронование Данила Галицкого принесло юридическое международное признание за ним права на Киевскую землю вместе с высшим титулом.
И действительно, древний титул киевских правителей — царь, каган или король — в глазах европейских политиков закономерно принадлежал властителю Галицкой Руси, которая была прямой наследницей киевского престола и естественным продолжением Киевского государства, издавна почитаемого в мире.
В этот период существования Галицко–Волынского государства его международное и внутреннее положение укрепляется. Данил Романович усмирил боярскую оппозицию, которая часто пыталась использовать монголо–татарских ханов и мурз в борьбе против сильной руки самодержавного князя. Были умиротворены западные и северо–западные границы. Данил наладил отношения с золотоордынским двором и ханом Батыем. Теперь Галицкая Русь входит как равноправное государство в коалицию европейских стран, признаваемых Ватиканом. Это дало возможность Данилу небезуспешно вмешиваться в европейские дела. Он даже попытался утвердиться в центре Европы — в Австрии.
В 1252 году сын Данила — Роман женится на наследнице австрийского герцогства Гертруде Бабенберг и ведёт борьбу с соперниками за австрийский престол. Но такая ситуация, когда Данил был мирником могущественного золотоордынского хана Батыя, когда он был королём, признанным Ватиканом, а теперь стремился ещё и посадить своего сына в Вене, вызвала дружный протест европейских правителей. Прежде всего это насторожило Белу IV и его польских друзей–князей. Любое усиление Галицко–Волынского королевства увеличивало его роль на европейском континенте. Это не входило и в планы честолюбивого папы Иннокентия IV. И Восток, и Запад не хотели усиления украинско–русского Галицко–Волынского государства. Вот почему войска Данила, которых он послал на помощь сыну Роману в Вену, были намеренно заведены проводниками, которых предоставили польские князья, в глухие леса, "в дебри". Они вовремя не подошли к Венскому замку, где ждал подмоги осаждённый войсками своих соперников Роман Данилович. Ему пришлось бежать из Вены.
Вся история Галицко–Волынского государства наполнена битвами, войнами, победами и поражениями. Этот новый урок Запада заставил Данила обратить взоры на Восток. Он устанавливает союз с северо–восточными княжествами, в частности с новым великим князем Владимиро–Суздальской земли — Андреем Ярославичем, который стал его зятем; с князем Тверским — Ярославом Ярославичем, родным братом Андрея, это были сыновья погибшего в Каракоруме князя Ярослава Всеволодовича, с их дядей Святославом. Тайный союз этих князей был направлен против ордынского владычества.
Они затем собирают войска, готовятся к борьбе против нестерпимо–гнетущего монголо–татарского ига. Но родной брат Андрея и Ярослава — Александр, известный под прозвищем Невский, имел, вероятно, иные намерения. Известно, что княжеские усобицы, братоубийственные войны были характерной особенностью в политической жизни русских земель уже в XII веке. Подобная ситуация сложилась и теперь.
Хану Батыю вдруг стало известно, что князья во главе с Данилом готовят силы для свержения золотоордынского господства. Тогда Батый молниеносно отреагировал на это — послал огромную орду на Суздальского князя, разгромил, сжёг и разорил его землю. Андрей с семьёй спасся бегством в Швецию.