Сыпал новыми обещаниями, потому что старые давно уже постарели, ругал "непонятных жидов"...
– А разве бывают "понятные"? – шёпотом удивился отец.
А тот обещал, обещал, а донские казаки по обе стороны митинга приветствовали его на каждой фразе от имени новосозданного стахановского казачества, –
самолётик нацелился своим пьезо-элементом меж глаз, –
и в них, слишком светлых, от небольшого взрыва блеснули-замерцали все изображения из прежней жизни, а напоследок – с Жорой в тамбуре вагона, – ведь оно, его жизнь, внезапно добежало до конца.
Он лишь на миг оторвал свой светлый взгляд от шашлыка, чтобы унести с собой в небытие то печёное мясо в стоп-кадре.
34
– Где ты это взял?!
Ещё никогда Седой не видел столичного Влада таким перепуганным, даже из боевых ситуаций не мог припомнить чего-то подобного, и потому откровенно наслаждался моментом, то есть тянул его.
– Дак то, выменял у бабушек на шоколад.
Так, будто это был каравай хлеба.
А на самом деле этот планшет ему подарил Тарас, сопливый волонтёр:
– Господин Седой, вы когда-то спасли самое дорогое, что у меня есть, – жизнь, так примите от меня то, что у меня самое дорогое, – вот этого планшета.
Влад остолбенело вцепился в него, держал осторожненько и уже почти не слышал Седого:
– Дак я тоже думаю, ценная штука, что оно такое? Удобно будет на нём лучок резать.
– Что?! – опешил дальше тот.
– Или морковку.
Влад-Столица, он же Хантер, быстро пробежался пальцами и застонал, как от оргазма; Седой заглянул через плечо, надеясь увидеть там по меньшей мере порнуху.
– А девушки голые в нём есть?
– Да тут не только девушки, – проворно щёлкал Влад, набирая название города Стаханов, – о Боже, – застонал, будто увидел там Бога.
Хотя узрел нечто куда интереснее – карту, но не географическую, а настоящую, снятую со спутника, – это простая программа "Земля".
– А есть ещё лучше, – шептал, – профессиональные. Однако и тут можно различить, например, легковую машину.
Седой в который раз подивился, как много знает столичный франт, а особенно, как ловко он умеет бегать пальцами:
– Ну ты глянь, все это видят, только не ОБСЕ? – Седой вглядывался в планшет, где со спутников хорошо были видны окрестности.
– А что, Еврокомиссия этого не видит?! Там ихними спутниками можно вшей на кацапах посчитать. Настоящая техника, а не то, что это дерьмо.
"Дерьмо? – остолбенело уставился в экран старик. – Вот это да, дерьмо".
– А они могут видеть вражеские "грады"?
– Как на ладони, – с большим удовольствием Хантер изображал равнодушного, чтобы Седой показывал свою наивность, – встретить настоящего человека было настоящим счастьем для интеллектуала. – Не только "грады", а и пистолеты Макарова, каждый их выстрел могут видеть, гады.
Правду сказать, Влад никогда не признавался, как он стал убеждённым патриотом и почему пошёл в АТО. А всё тоже началось с компьютера, он через интернет имел большое количество друзей и обширную переписку с Россией, то были интеллигентные эрудиты, где ж ты ещё таких найдёшь, как не в Фейсбуке?
А когда у нас начался Майдан, парня поразило, как быстро вся та публика ослепла, а вся их утончённость уступила место примитивной путинской идеологии – на уровне простых лозунгов, и как бы он ни старался достучаться до их здравого смысла, всё было напрасно.
И тут он начал понемногу прозревать, понял их единодушие, которое прекрасно заменяет аргументацию. И тоже решил её заменить: то есть оказался здесь, в прифронтовой зоне. Когда вспоминал те наивные времена, то только кривился:
"Фейсбук – ФееСБук".
– Послушай, а в наших штабах такое есть? – шёпотом спросил Седой, кивнув на планшет.
– Как грязи.
– И они всё могут видеть?
– Конечно, не выходя из кабинетов.
Мир перевернулся у Седого в голове, ему нужно было немного времени, чтобы мир перевернулся обратно.
– Так почему же они нам... почему мы здесь, как слепые котята?..
– Потому! – был жёсткий ответ.
Старик откинулся в угол бункера, впервые с ненавистью оглянув его.
– Убери его! Выключи! – взвыл.
– Стоп-стоп... – прильнул к планшету Хантер. – А вот он где...
Старик угрожающе поднимался:
– Вырубай, я сказал!
– Вот где ты, гад, – не обращал внимания Влад, потому что не слышал Седого, ведь наконец увидел танк, закиданный ветками маскировки.
Очевидно, это был новейший кацапский Т-90 с улучшенной системой выхлопа, которая позволяла тихо перемещаться и портить жизнь нашим подразделениям в переносном и прямом смысле.
Влад подмигнул разъярённому коллеге и ткнул пальцем в экран, будто мог выковырять оттуда бронированного монстра.
Старик уже готов был бежать на расправу, однако Хантер мешкал с наблюдениями, всматривался и что-то отмечал на бумажной карте.
– Какого хрена ты ковыряешься? Давай шарахнем его!
– Чем?
– Сообщим артиллерии.
– Ага, с её настильной траекторией, ага, чёрта с два. А из миномёта или "града" его не пробьёшь, даже из "урагана". Крепкий, гад, так просто его не накроешь.
– А-а... – сказал Седой и сам себе подумал, что беда. – Так чем?
Этого момента эрудит и ждал, и теперь сам с наслаждением тянул паузу.
– Головой. Мозгом! – торжественно показал туда пальцем. – Видишь, он, падла, всё время маневрирует, маневрирует... Прячется, а потом с неожиданной стороны выскакивает, и бьёт, сука, бьёт.
Старик сидел и чесал седые усы, это знак того, что ему в голову вскоре придёт правильная мысль, и столичный Хантер уже её знал, но тянул паузу и наслаждение.
– Эрпэгэшкой! – подскочил Седой.
– Ответ правильный! – обрадовался столичный пижон, потому что приберёг ещё один сюрприз для наивного западника.
– Так чего сидим?
– Потому что ничего не выйдет, друг. Он же не стоит на месте, маневрирует, пока мы доползём, а за ним уже и след простыл.
Так проходили дни.
Услышав шаги, Влад проворно спрятал планшет под каремат, и вовремя, потому что притопал Мичурин – лейтенант будто чуял, что начинаются какие-то секреты, делает вид, что ищет чай, а сам тем временем шарит глазами по углам, ощущая тайну. Если бы он знал, что Влад-Столица имеет планшет, то неподдельно опешил бы, ведь здесь даже простые мобильные телефоны запрещены.
Влад сунул ему пачку волонтёрского байхового, и тот недовольно загрохотал наверх.
После чего Влад рассказал старому дружку, что вычисляет все танковые маршруты, и какими бы они ни были хитрыми и запутанными, а рано или поздно возникнет какая-то определённая система, и вот тогда...
Особенно столичный франт рассчитывал на жару, которая превращала неприступную сталь в большую слабость, ведь железяка слишком нагревалась на солнце, то есть можно и руку об броню обжечь, и даже яичницу поджарить.
А охлаждение внутри какое? Никакого, потому что это же не экспортный вариант, там, за бугром, танкисты избалованы кондиционерами, а тут лишь фильтрово-вентиляционная система, и за то спасибо. Да что кондиционеры – в американских танках были даже зеркала заднего вида, даже ящики для личных вещей, вот как развращают!
Пока он не узрел то, на что надеялся:
возле одного танкового стойла в тени появилось то, чего раньше не было, – взрыхлённая земля, рассмотреть отсюда, что оно такое, было невозможно, однако Владова чуйка подсказывала, что это какой-то погребок или по крайней мере землянка.
...Они бежали сквозь темноту – впереди, конечно, Зверобой, он ориентировался и без спутникового навигатора, однако Влад время от времени включал планшет, чтобы убедиться в талантах браконьера.
Седой поправлял за спиной любимый РПГ и заранее смаковал, как он шарахнет по бронированному монстру.
Влад же ожидал другого кайфа: снять всё это на видео – потому что и такая функция была в планшете. Чего греха таить – зафиксировав всё, можно получить немалую награду за подбитый танк.
К утру, разумеется, лейтенант Мичурин спохватится, что их нет, однако Зверобой надеялся, что они компенсируют свою провину.
Чтобы всё получилось, как задумывалось, все лежали в засаде, кляня донбасскую жару; утешало одно: федерастам в танке ещё жарче.
Не столько фырканье приглушённого мотора, сколько дрожь земли – все прижались ушами к земле, словно первобытные охотники на мамонта:
вот он! вот он прет!
Земная поверхность испытала последний толчок, то есть танк остановился, подумал немного и прекратил фырканье.
Седому уже терпёж лопался, так хотелось шарахнуть ему в башку кумулятивным зарядом, однако Влад тянул и тянул момент и зачем-то послал Зверобоя "на разведку".
Через миг тот быстро приполз и нетерпеливыми жестами позвал всех на вылазку, и они поползли по-пластунски с позиции туда, где двое федералов совершали два самых необходимых на войне действия: дефекацию и курение.
Седой указал пальцем на одного, а потом на себя, дальше – на другого, а потом на Зверобоя, однако Хантер отрицательно мотнул головой.
"И вправду, – догадался старик, – пусть высрутся", – краем глаза благодарно зыркнул на умного Влада.
Табачный дым подействовал на Зверобоя как допинг – он ловко накинул одному на горло автомат и прижал, то же самое сделал со своим Влад, аж Седой немного позавидовал, а что было делать – не накинешь же ты на шею гранатомёт?
Скрутили, уложили возле фекалий носами и полезли в танк – о, да, жара в нём стояла невыносимая, сказано: железяка.
Из самодельного землянки высунулись остатки экипажа, однако Влад, дёрнув фиксатор, ручником развернул туда башню, и те трое попадали назад в прохладу.
Знали бы они, что укропы и зелёного понятия не имеют о пушке; однако на всякий случай попрятались, и вовремя, потому что, высунувшись из башни, Зверобой выпустил немалую очередь из автомата, а те только и осмелились ответить из своих "огрызков" – укороченных "калашей", однако их пули только царапнули краску на броне.
– Заводи, чего ждёшь? – зашипел столичным голосом Влад на Седого.
Воображение уже в который раз быстро рисовало:
вот родной блокпост, вот туда гордо подкатывает танк с жёлто-синим флагом, вот все удивлены, увидев чудо, а особенно лейтенант Мичурин:
– Кто такие? – кричит к машине.
А изнутри глухой голос:
– А где находятся ваши подчинённые бойцы Хантер, Седой и Зверобой?
Лейтенант смущён, потому что уже полдня ломает голову, куда эти вражьи сыны подевались?
– А мы тут! – слышит.
Радостно и победно вылазят они из трофейного чудовища.
Фантастические мечты?
А японец, который с мечом залез в американский "Шерман" и всех вырубил?
А палестинцы, которые взяли экипаж в плен, – это тебе что, мечты?
Дело в том, что танк слишком мощный, чтобы видеть что-то под носом.
"Разве мы хуже арабов?" – Влад оставался в полушаге до сияющей мечты...
– Ну, давай, давай, – подталкивал Седого, а тот в ответ только шарил педали.
– Да сейчас, – мялся, беспомощно осматривая панели управления, – где тут, чёртова вера, пускач?
Влад опешил:
– Какой, в жопу, пускач?! Ты ещё, старая сука, спроси про ключ зажигания.
Стало ясно:
бывший сельский механизатор хвалился, что знает танк, потому что искренне верил: он такой же, как, например, трактор.
Ну, не комбайн же.
– Пускач? Может, хочешь дёрнуть дёргалкой? Вот так иди на дело вместе с идиотами! – бесился эрудит.
Тяжело было смотреть, как старый мужчина беспомощно ощупывает многочисленные неподвижные приборы.
Влад не стал ими любоваться, а, преодолевая матюки, выполз через нижний люк и помчал к пленным.