Невероятные приключения Ивана Сили, самой сильной человека в мире Страница 9

Карлик принципиально не здоровался с Иваном и не разговаривал с ним. Часто он сидел один и о чём-то думал, шевеля толстыми губами.

Перед отъездом Пиня встретился с агентом Фиксой и был разочарован, узнав, что уголовное дело против Ивана Силы больше не существует.

— Но ты не бойся! — Фикса сверкнул золотыми зубами. — Я всегда буду рядом. Тайная полиция направляет меня за границу. Вот там мы и проведем нашу спецоперацию, — он поднял кружку с пивом. — За встречу в Баварии!

Пиня промолчал. Он уже давно понял, что полагаться нужно только на себя. Потому и днём и ночью карлик вынашивал план мести.

Иван помогал девушкам собираться.

— Кто это? — спросил он, взяв в руки старую фотографию в рамке.

— Мои родители, — улыбнулась Милка.

— Они тоже циркачи? — Иван рассматривал их яркие костюмы.

— Да, — ответила танцовщица.

— А почему тогда они не с нами? — Иван внимательно посмотрел на девушку. Но та вдруг смутилась, прикусила губу и выбежала.

— Ты чего! — накинулась на него Рената. — Ты что, разве не знаешь?

Иван понял, что случайно ляпнул глупость.

— Родители Милки выступали в нашем цирке ещё до нас с братом. Они были известными воздушными гимнастами. Но случилась беда…

Рената замолчала.

— Что произошло? — встревожился Иван.

— Мама Милки плохо себя чувствовала, но всё равно поднялась под купол цирка. Посреди номера ей стало совсем плохо. Отец попытался её спасти, но сам сорвался с высоты.

Теперь молчал Иван.

— Это случилось на глазах у Милки. Они же выступали вместе, — Рената тяжело вздохнула. — С тех пор Милка возненавидела высоту. И даже на наши выступления с братом никогда не смотрит.

— Я пойду попрошу прощения, — Иван медленно встал и вышел.

Милка стояла под деревом с закрытыми глазами. Он взял её за руку.

— Милка! — тихо позвал её парень.

Девушка виновато улыбнулась.

— Я не сержусь. Просто снова всё пережила заново.

В её больших голубых глазах блеснула слеза.

— Я больше никогда тебя не обижу! — твёрдо сказал он. — И никому не позволю! Вот увидишь!

— Ну надо же, глянь на них! — послышался за их спиной ироничный голос Михи. — Я вкалываю, как вол, а они воркуют, как голубки!

Голый насмешливо смотрел на парочку.

— Только букета и фаты не хватает для полного комплекта.

Милка покраснела и убежала в вагончик.

— Эх ты, Михо! — с упрёком проговорил Иван. — Как всегда — не вовремя.

— О, старик, я гляжу, ты серьёзно влип, — Голый оскалился во все тридцать два. — Послушай умного: не торопись. Неизвестно ещё, где как. Глупое дело — не хитрое! — с видом знатока он по-блатному сплюнул на землю.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ, В КОТОРОЙ МАДАМ БУХЕНБАХ ДОБИВАЕТСЯ ЛИШЬ ПОЛОВИНЫ

— Смертельный номер! — торжественно объявил сияющий Пандорский, и луч прожектора выхватил Ивана Силу, неспешно направлявшегося в центр арены.

Позади него Фандиго и Миха тащили тяжеленную каменную глыбу. Затем они принесли два больших молота.

Публика нетерпеливо заёрзала.

— Ну и что тут такого? Разобьют глыбу молотами. Ха! Это любой рабочий может!

Пандорский вызвал на манеж двух добровольцев. Иван пожал им руки и вручил кувалды. По цирку пробежал смешок. Иван лёг на землю, а глыбу уложили ему на грудь. Пандорский объявил, что её нужно разбить.

Зал ахнул, а самые нетерпеливые даже поднялись с мест. Первый удар был неуверенным и глухо отозвался в сердцах сотен зрителей. Увидев, что Иван улыбается, здоровяки стали бить сильнее, а потом — и изо всех сил. Только на третьем десятке ударов камень рассыпался.

Иван встал, отряхнулся и поднял руки вверх. В цирке началось нечто невообразимое — свист, крики, топот, овации!

Аделия Бухенбах с восторгом наблюдала за происходящим из-за кулис, когда к ней подбежал взволнованный господин в шляпе: "Мадам, мы предлагаем вашему Силе завтра побороться с самым сильным человеком Баварии. Гонорар — наивысший. Кроме того, цирк получит великолепную рекламу".

Мадам Бухенбах пригласила гостя обсудить предложение в свой вагончик. Через пятнадцать минут они оба вышли довольные. Оставалось убедить Ивана Силу.

Вечером мадам поправила причёску, натёрла тело лучшими духами, надела платье с глубоким декольте и велела Пандорскому привести парня.

— Присаживайтесь, мой горный медвежонок! — ласково позвала она его на диван рядом с собой. — Поздравляю с великолепным выступлением.

Она открыла бутылку шампанского.

— Такой успех надо отпраздновать!

Иван хотел только пригубить, но мадам удерживала бокал пальчиком, пока он не осушил его до дна.

— Вот так, мой любимый, — она сидела совсем рядом, и от её взгляда, запаха и тепла у Ивана кружилась голова. — У меня к тебе одно предложение, — губами она почти коснулась его губ.

— Какое? — с трудом выдохнул Иван.

— Побороться с сильнейшим человеком Баварии, — она смотрела ему прямо в глаза.

— Но вы же знаете, что я поклялся больше не бороться на публике, — тихо ответил Иван.

— Но кто-то должен защитить честь нашей Республики, — мадам соблазнительно улыбнулась и подошла к двери, закрыв её на ключ.

— Госпожа Аделия… — Иван не знал, что делать. Вдруг он вспомнил Милку и решительно поднялся с дивана. — Я должен идти.

— Неужели я тебе не нравлюсь? — мадам стояла вплотную.

— Вы просто прекрасны, — выдавил Иван. — Но Милка…

— Что?! Милка? Ха-ха-ха! — рассмеялась она. — Ты сравниваешь меня с этой малявкой? — она плеснула себе полный бокал.

— Мадам, я завтра выйду бороться ради вас, — попытался сгладить ситуацию парень, — и ради Республики. Но сегодня мне надо отдохнуть, — он открыл дверь и исчез в темноте.

Разочарованная мадам Бухенбах допила шампанское одна.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ, В КОТОРОЙ ОДИН ИЗ МЕДВЕДЕЙ ДОЛЖЕН УСТУПИТЬ

Утром весь город был обклеен афишами: "Грандиозный бой двух медведей". Оказалось, прозвище "медведь" носили оба — и Иван Сила, и гордость Баварии — сам Бьер-Миер, ещё ни разу не проигрывавший. Уже к обеду достать билет в цирк "Бухенбах" было невозможно.

Поддержать своего пришли важные особы во главе с бургомистром. Ведь Бьер-Миером гордилась вся Германия.

Иван провёл полдня на тренировке, вспоминая уроки Брякуса, который обучал его разным приёмам борьбы. Он особенно не нервничал — несмотря на силу, никогда не считал себя борцом. Потому проигрыш не казался бы ему позором.

Гораздо больше его волновала Милка и вчерашний разговор с мадам. Но директриса даже не подала вида, будто что-то между ними произошло. Её мучила голова после шампанского. Да и вообще — для неё важнее всего был цирк, а не случайные увлечения.

— Главное — не суетись, — поучал Миха. Он вошёл в роль тренера, и это тешило его самолюбие. — Жди, пока этот драный Бьер-Миер ошибётся. — Он деловито сплюнул. — И не переживай, старина. Ломали и не таких немцев!

Бьер-Миер был выше ростом, зато Иван шире в плечах. Немец изображал медведя, рыча на зрителей и поднимая руки, как лапы. Публике это нравилось.

Наконец зазвучали барабаны, и бой начался.

Весь цирк "Бухенбах" собрался за кулисами, болея за своего. Милка переживала сильнее всех, сжав кулачки. Мадам стояла с неизменным бокалом шампанского.

Опытный немец явно превосходил Ивана. Парню дико везло в последний момент уворачиваться от опасности. Публика вздыхала с разочарованием. Наконец Бьер-Миер тоже устал. Иван терпеливо ждал, берёг силы.

И когда луч прожектора ослепил баварского медведя, Иван ринулся в атаку. Он подцепил его ногу и всей массой навалился сверху.

Несколько секунд Бьер-Миер держался, но потом клубок мускулов рухнул на арену. Иван оказался сверху — победа за ним. Зал замер, а потом взорвался аплодисментами. Это были аплодисменты уважения. Иван Сила получил международное признание.

Первой к нему подбежала Милка с букетиком полевых цветов. Затем к Ивану прилип Миха, требуя, чтобы тот сделал «слоника». А замкнула поздравления обезьянка Беня, вскочившая ему прямо на голову и исполнившая на ней радостную оду.

Иван пожал руку Бьер-Миеру, который пытался улыбаться перед зрителями. Но от предложения выпить пива отказался — сказал, что у него ещё много дел, и сразу ушёл. А Иван ещё долго оставался в центре внимания — его фотографировали, поздравляли, просили автограф.

Эта победа изменила отношение Ивана к борьбе. Он стал тренироваться и по возможности брать уроки. Ведь одно дело — гнуть железо, совсем другое — побеждать таких же силачей, как он сам.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ, В КОТОРОЙ СМЕРТЕЛЬНЫЙ НОМЕР ПРОИСХОДИТ СРЕДИ НОЧИ

Агент Фикса положил перед карликом свежий номер "Столичных новостей".

Под большим фото Ивана Силы было написано: "Наш чемпион победил сильнейшего человека Германии!"

— Понимаешь ли ты, дорогой мой карлик, что это значит? — тяжело произнёс агент, подперев рукой подбородок. Пиня только покачал головой. — Нет, мой маленький друг, ты ничего не понимаешь! — внезапно Фикса ударил кулаком по столу, от чего баварцы в зале обернулись.

— Это значит, — продолжил он почти шёпотом, — что теперь Иван Сила — национальный герой. И любые действия против него будут считаться нападением на Республику.

Карлик вытянул губы трубочкой — значит, задумался.

— А значит, я больше не имею права как госслужащий… — тут плечи Фиксы затряслись, и по щекам покатились слёзы, капая с усов прямо в кружку. — Одним словом, мой верный побратим, — вдруг он резко перестал плакать, — я подаю в отставку. Чтобы развязать себе руки.

(На самом деле, после провала операции с Иваном Силой у Фиксы начались большие проблемы на службе, и капитан Миколайчик даже перестал угощать его коньяком.)

Пиня оскалил кривые зубы: "У меня есть план. Но один я не справлюсь". Он наклонился к Фиксе и что-то прошептал, а затем начал рисовать на салфетке. Агент вытер ухо платком и задумчиво сказал: "Только без жертв".