Невероятные приключения Ивана Сили, самой сильной человека в мире

Невероятные приключения Ивана Силы, самого сильного человека в мире

Песенка весёлого цирка

Взрослые и детвора!

Девчонки и мальчишки!

Цирк ждёт вас, друзья, — ура!

Скорей бегите к кассе шустро!

Жизнь — как цирк на проволоке,

А цирк — полёт в свободе-скоках!

Кто понял эту истину —

Тот мимо не проходит мимо!

И знатные, и странники!

Крестьяне, горожане,

Всех примем с радостью, друзья, —

Выходим мы на сцену, не шутя!

Жизнь — как цирк на проволоке,

А цирк — полёт в свободе-скоках!

Кто понял эту истину —

Тот с нами песню весело поёт!

И плаксам, и печальным,

Злым, уставшим и страдальцам

Лекарство есть одно у нас —

Искренний, здоровый смех тотчас!

Жизнь — как цирк на проволоке,

А цирк — полёт в свободе-скоках!

Давайте же лечиться смехом,

Смеяться, веселиться эхом!

Предисловие, которое обязательно нужно прочитать

Дорогие ребята! Я знаю, что вы не очень любите читать предисловия. А некоторые из вас вообще думают, что книги надо начинать с конца. Но это предисловие — особенное. Потому что, не прочитав его, вы не узнаете самого ГЛАВНОГО.

Украина славится своими силачами. Но не только Василий Вирастюк или братья Кличко входят в число сильнейших людей мира. Такие богатырские фигуры у нас были и раньше. Среди незаслуженно забытых — знаменитый силач Иван Сила. Так в народе называли Ивана Фирцака, который более ста лет назад родился на Закарпатье, стал чемпионом Чехословакии и Европы по нескольким видам спорта, объездил полмира и одержал множество побед. За свою невероятную силу его прозвали именем легендарного античного борца — Кротон.

Первым рассказал о жизни украинского атлета Антон Копинец в книге «Кротон». Он дружил с прославленным спортсменом и записывал его историю из первых уст. Позже об Иване Силе писали и другие авторы.

И хотя «Невероятные приключения Ивана Силы» могут показаться вам по-настоящему невероятными, основа у них правдивая, ведь взята она из реальных материалов, записанных Антоном Копинцом. Конечно, кое-что мы добавили от себя, кое-что изменили — ведь иначе вам было бы не так интересно.

А что здесь правда, а что вымысел — попробуйте разгадать сами.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ, В КОТОРОЙ КТО-ТО ПРИЕЗЖАЕТ, А КТО-ТО УБЕГАЕТ

Поезд громко пыхнул напоследок и замер. Пассажиры с узлами, сумками и чемоданами запрудили перрон. Двадцатилетний парень в крестьянской одежде по имени Иван Сила не спешил. Его открытое лицо, почти девичьи мягкие черты как-то странно сочетались с крепкой фигурой и широкими плечами. Честно говоря, Ивану было некуда торопиться. Он смотрел в окно на вокзал, переполненный людьми, которые сновали туда-сюда, словно в гигантском муравейнике.

— Ух ты, сколько народу! — присвистнул Иван Сила, почесал затылок и направился к выходу. Дядька с обвисшими усами в зелёной широкополой шляпе, с которым они ехали с самого начала, ждал его у выхода.

— Ну что, земляк, что будешь делать? — деловито свернул он самокрутку.

— А разве я знаю, дядь? — почесал Иван свою огромную ладонь. А была она у него действительно немаленькая, ведь сам парень был под два метра ростом. — Пойду куда-нибудь — поработаю.

— И зачем ты тогда сцепился с тем дурнем, — дядька затянулся крепким дымом.

— А кто первым полез! — пожал плечами Сила. — Я же его не сильно… Так, слегка встряхнул.

— Эге, встряхнул! — дядя Микульца рассмеялся, показав редкие зубы. — Его еле откачали. А ведь он не просто сосед — сынок начальника. Думать надо! — постучал он себя кривым пальцем по лбу.

— Что теперь поделать, — вздохнул юноша во всю грудь. — Батя сказал: иди, сынок, в мир. Нас много, а ешь ты за четверых.

— Такого, как ты, и впрямь легче прибить, чем прокормить, — шутил дядька, перекладывая узлы.

«Полиция!» — вдруг крикнули, и вокзальная толпа тут же стихла, а потом начала рассыпаться. «Пошли», — кивнул старик, и земляки, с обветренными, словно вырезанными из камня лицами, стали пробираться через вокзал. Одежда, речь и повадки сразу выдавали в них горцев. Или, как здесь говорили, верховинцев.

Далеко они не ушли — и некуда было. На боковой улочке в тени деревьев они сели перекусить и подумать. Но не успели достать свой нехитрый сельский провиант, как новый шум отвлёк их внимание.

Навстречу им бежал оборванец, за ним гнались трое мужчин. «Вор! Держи вора!» — кричали сзади.

Преследуемый нёсся со всех ног, оглядываясь, но споткнулся и растянулся в пыли. Из-за пазухи вывалилась большая булка и укатилась в траву.

— Получай! На тебе! — посыпались удары на голову бедолаги.

— Украсть! У меня украсть! — особенно орал молодой человек в белом фартуке.

— М-м-м! — только стонал, извиваясь, парень.

— Так он же немой! — крикнул Иван и начал оттаскивать торговцев от лежащего. Те, заметив не столько увечье вора, сколько ширину плеч нового незнакомца, сразу поостыли.

— Пошли, Штефан! — взял старший одного под руку. — Думаю, ему хватит. Будет уроком для воришек, — подозрительно глянул он на дядьку Микульцу, который спокойно жевал сало.

— Ах ты, паршивец! — Штефан занёс кулак над оборванцем, но не ударил. — Ещё раз увижу тебя на вокзале — раздавлю, как таракана! Тьфу! — плюнул он на лежащего и, подтягивая штаны, побрёл за друзьями. — Ребята, пиво за мой счёт! — донёсся его голос вдали.

ГЛАВА ВТОРАЯ, В КОТОРОЙ НЕМЫЙ НАЧИНАЕТ ГОВОРИТЬ

— Дядя, а что это — таракан? — вернулся Иван к своему месту, беря ломоть хлеба, щедро намазанный салом.

— Ради Бога, Иван, дай хоть поесть спокойно! — проворчал старик, с набитым ртом.

— Это что-то мерзкое? — не отставал парень.

Дядька только молча отмахнулся.

— Мужики, а вы откуда будете? — вдруг проронил «немой», сплюнув струйку крови.

— Вот тебе раз! — хлопнул по колену дядя Микульца. — Так ты, паразит, говоришь?!

— А что мне было делать? — хмыкнул парень. — Сказать, что два дня ничего не ел? Они бы только посмеялись. Смотри, как они на белом хлебе разжирели! — зло глянул он в ту сторону, где исчезли три немаленькие фигуры.

— Воровать — грех! — пригрозил пальцем дядька Микульца.

— А с голоду подыхать — не грех? — упрямо отряхивался парень от пыли.

— Умник какой! Ну ладно, не бурчи, — смягчился дядька. — Садись. Набивай брюхо. Может, чего интересного расскажешь.

— С удовольствием, дядя! — парнишка встал, театрально поклонился, будто снимая шляпу. — Господа, позвольте представиться:

— Михал Голый с Привокзальной.

Эти слова вызвали искренний хохот у горцев.

— Мишка, — хрустя луковицей, обратился по-дружески дядя к нему. — А почему не идёшь работать? Люди со всех концов к вам едут за работой, а ты ерундой маешься.

— От работы, дядя, кони дохнут! — подмигнул Мишка, запихивая в рот селянскую еду.

— Хитрец! — качал головой дядя. — Ну тогда посоветуй, куда Ивану податься?

Мишка ещё раз окинул взглядом могучую фигуру горца.

— Ему только вагоны грузить. До конца вокзала — третье окошко слева. Спросите пана Кривальского. Скажите, что я рекомендовал.

— Вот так-так! — усмехнулся усами дядька Микульца. — Мы думали — ты оборванец, а ты, оказывается, важная персона.

— Издевайтесь, издевайтесь! Вот как Ивана на работу примут — тогда и вспомните Миху Голого! — он глянул на парня.

Но тот молчал, уплетая за троих.

Обед для Силы был делом священным.

— Ну да, попробуй про такого забудь, — после обеда дядя снова затянулся самокруткой.

— Ладно, коллеги! Мне пора. Дел невпроворот! — Миша галантно пожал руку и в мгновение ока растворился в задымлённой улице.

— Вот типчик! — сплюнул дядя. — Вор на воре. Одним словом — столица!

«Сто-ли-ца!» — подумал про себя Иван Сила.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, В КОТОРОЙ ИВАН СИЛА НАХОДИТ РАБОТУ

В третьем окошке пана Кривальского не оказалось. «Обед!» — сонно зевнул мужчина в фуражке.

— Мне бы работу, — едва просунул голову в окошко Иван.

— Ого, какой богатырь! — искренне удивился мужчина. — Приходи с утра. Будешь работать. Как записать? Иван Сила? Ха-ха. Посмотрим завтра!

Он ещё раз зевнул, так что фуражка сползла ему на глаза, буркнул «извините» и закрыл окошко, повесив табличку «Тары нет». (С табличками на вокзале было туговато).

Ночь Иван провёл в самом дешёвом приюте для таких же бедолаг, как он сам, которым негде было приткнуться в большом городе. Дядька Микульца ушёл по делам: понёс горные гостинцы сыну, служившему в армии.

Тускло мигал свет в приюте. То тут, то там вспыхивали разговоры и быстро затихали.

Растянувшись на деревянной койке, Иван вспоминал родные горы, родителей, домашние блюда, а особенно — свою курносую соседку.

«Бедняжка Маруся! — думал Иван. — Как она там? Даже попрощаться не успел. Что она подумает? Что я буян, лентяй, негодяй…» На этом слове он уснул, и вот уже оказался дома, где мама с полной миской варёной картошки и кружкой пенного молока звала его к праздничному столу…

Хорошо выспавшись (а это он уважал как следует), Иван пришёл на перрон одним из первых.

Работа была несложной: брать мешки и ящики и нести, куда скажут. За каждые 50 килограммов давали монету. Так что за день можно было прилично заработать. По крайней мере, с голоду не помрёшь.

Иван с лёгкостью взялся за дело, поднимая вдвое больше, чем остальные грузчики.

Это задело одного из них — кучерявого парня, который начал подтрунивать: «Смотри, деревня, не надорвись. Видели мы тут таких героев — и все куда-то пропали».

Иван решил не раздражать новых товарищей, а выполнив дневную норму к обеду и получив первую плату, отправился прогуляться по городу.

Сначала он хотел найти вчерашнего знакомого — Миху Голого. Но побродив по вокзалу полчаса, понял, что в такой толпе — дело безнадёжное. Тогда он обратился к маленькому оборванцу, который просил у прохожих милостыню.

— Голый? Знаю такого, — прищурился тот. — А что пан от него хочет? Может, я помогу?

Он смерил Ивана взглядом с ног до головы, прикидывая, что с него можно вытянуть.

— Та нет, мне Миху надо, — отмахнулся Иван.

— Голый вас сам найдёт, если надо будет, — потерял интерес малыш и писклявым голосом снова заверещал:

«Подайте сиротке на копеечку!»

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ, В КОТОРОЙ ИВАН СИЛА ДЕМОНСТРИРУЕТ СИЛУ

Ивана в столице поражало всё, а больше всего — движение.