Невероятные приключения Ивана Сили, самой сильной человека в мире Страница 4

Правда, тот дорисовал чемпиону усы и рожки. Но это было не проявлением неуважения, а скорее — выражением любви господина капитана к искусству.

Неудивительно, что и на чемпионате у Магдебуры была самая большая группа поддержки. Чтобы избежать лишних разговоров, полицейские были переодеты в гражданское. И за порядком проследят, и своего поддержат — так считало руководство.

Зал тревожно замер.

Магдебура делал последнюю попытку установить новый рекорд.

Кроме него, предыдущий вес смог поднять лишь никому не известный паренёк с громким именем Сила. Но и так видно — селюк. Чемпион не может проиграть ТАКОМУ. Это была бы позорища на всю Республику.

Магдебура настраивал себя на позитив, мысленно становясь первым в истории трёхкратным победителем. Он долго натирал руки специальным порошком, чтобы не скользили. Натянуто улыбался в объективы фотокамер. Глубоко дышал своей лошадиной грудью, посылая воздушные поцелуи знакомым барышням.

«Маг-де-бу-ра! Маг-де-бу-ра!» — начал скандировать зал. Всё! Он подошёл к штанге, ухватился за неё и, набрав в лёгкие побольше воздуха, начал поднимать рекордный вес.

Но что это? Штанга, поднятая над головой чемпиона, сначала качнулась в одну сторону, потом — в другую, и через секунду грохнулась на пол, едва не раздробив ему ногу. Зал дружно ахнул: новый вес не взят.

Правда, у Ивана Силы оставалась ещё одна попытка. Потом судьи должны были посовещаться, что делать дальше. Но никто никаких надежд на какого-то там Ивана, да ещё и с такой фамилией — Си-ла! (вот уже дурной вкус!) — не возлагал. Многие зрители направились на перекур, уже в пути обсуждая, каким будет решение судей.

Тем временем Иван вышел на помост, окинул взглядом зал и прошептал самую короткую молитву, которую знал: «Боже, помоги!» Его группа поддержки насчитывала аж троих: Станислава, Корнелия и, конечно же, достопочтенного Миху Голого, который по такому случаю у кого-то одолжил (надеемся, всё-таки одолжил) почти новый пиджак.

— Дай им, медведь! — заорал во всё горло Миха, чем привлёк внимание переодетых полицейских, то есть добрую половину зала.

Иван услышал. Повеселев, с лёгким сердцем он взялся за штангу. «А-аах!» — воскликнул зал, а потом вскочил с мест. Иван уверенно держал штангу над головой и улыбался фоторепортёрам. Те щёлкали затворами без остановки, и, казалось, этому не будет конца.

Ошеломлённая публика не знала, как реагировать. Несколько секунд царила мёртвая тишина. Когда он опустил штангу, и судья объявил, что новым чемпионом Республики стал Иван Сила — зал взорвался.

Пока победитель обнимался с тренером, журналисты лезли прямо на сцену. Кто-то уже громко диктовал сенсацию, другие с микрофонами окружили нового чемпиона, требуя интервью. Полицейские встали и начали озираться на руководство, ожидая приказа. Но приказа не было — начальство только ругалось, не веря в происходящее.

Магдебура в сопровождении старших офицеров яростно покидал зал, уверяя, что ЭТО — провокация, и он ЭТО так не оставит. Болельщики хватались кто за голову, а кто — за сердце, проиграв крупные ставки. Одним словом, если вы на минуту представите себе сумасшедший дом — вы всё видели.

Только один человек в зале сидел неподвижно. Это был Миха Голый. По его немытому лицу текли слёзы. Да-да, этот привокзальный бродяга, проходимец и воришка — плакал. Быть может, уже ради этого стоило установить республиканский рекорд?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ АГЕНТ ФИКСА ЧИТАЕТ ГАЗЕТУ

Агент Фикса с трудом разлепил глаза и посмотрел на белый свет. Свет действительно был белым. Как ни странно, всё вокруг белело, снежило, нежило. Фикса устало прикрыл веки, но через мгновение широко распахнул глаза и подскочил в постели.

— Где я? — вскрикнул он, но от резкого движения у него закружилась голова, и что-то больно кольнуло внутри. — Ой! — простонал Фикса и опустился обратно на подушку.

— О, вы проснулись? — рядом лежал странный тип в полосатой пижаме с перевязанной головой, рукой и ногой. — Вы проспали два завтрака, три обеда и три ужина. Так я их, ну… уничтожил. Чтоб не пропадали.

— Заткнись, балбес! — рявкнул Фикса. Голова болела, но нужно было сосредоточиться.

— Господи, так злиться из-за какой-то гречки или овсянки! Вам что, жалко? — полосатый больной явно скучал без собеседника. — Меня зовут Адам Кльоцка, — протянул он здоровую руку.

— Я упал с балкона, — добавил он так, будто представлялся какому-нибудь графу.

— Оно и видно, — буркнул агент и повернулся к нему спиной. Но вдруг что-то щёлкнуло в голове, и он спросил: — А с какого этажа?

Глаза Адама загорелись.

— Хотите, расскажу всё в деталях?

Видно было, что он уже не раз рассказывал эту историю.

— Видите ли, я учитель физики шестого класса. И недавно решил продемонстрировать ученикам своё новое изобретение номер 137, которое я условно назвал "Аппаратус леталус"…

— О, Дева Мария! — завыл Фикса. — Ну почему мне всегда попадаются идиоты?!

— Сам ты идиот! — обиделся Кльоцка и спрятался за газетой. — Кстати, проблемы с головой — это у вас, а не у меня, — донеслось оттуда.

Фикса подумал о пистолете. Или, может, просто дать по морде этому выжившему?

— Я имею в виду сотрясение мозга, — добавилось из-под газеты.

«А-а, теперь всё понятно», — Фикса потрогал голову. «Интересно, — подумал он, — как этот "Аппаратус леталус" умудряется держать газету одной рукой и ещё и листать?»

Как по заказу, сосед схватил газету зубами, а рукой перевернул страницу. «Вот уродец!» — мысленно отметил Фикса, как вдруг его взгляд приклеился к фотографии в газете и больше не отрывался.

— М-м-можно газе-е-ету, — попросил он слабым голосом. Кльоцка даже выглянул из-под страницы, удивлённый такой переменой. «Я ещё сам не дочитал», — хотел он сказать, но Фикса уже вырвал у него газету и что-то лихорадочно читал. Потом запрокинул голову и завыл во весь голос. Затем стремительно оделся и, не закрыв дверь палаты, выбежал.

Ошеломлённый Адам Кльоцка молча наблюдал за этим и сделал вывод: сотрясение мозга — штука не такая уж безопасная. Потом взял газету и продолжил читать статью о чемпионате Республики по тяжёлой атлетике.

— Боже! Какой ребёнок! — подумал он, глядя на фото нового чемпиона. — И фамилию же такую придумали — Сила. — Иван Сила, — ещё раз повторил он вслух.

Но, вспомнив своего соседа, решил обязательно вечером попросить врача проверить его — изобретателя Адама Кльоцку, выпавшего с балкона во время научного эксперимента — на наличие сотрясения. «Четвёртый этаж — это вам не шутки», — и начал гимнастику пальцами не загипсованной ноги.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ ПОЯВЛЯЕТСЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ТАБЛИЧКА

В честь великой победы доктор Брякус дал Ивану Силе два выходных.

Это было нужно не столько ученику, сколько самому тренеру. Всё навалилось неожиданно. Надо было обдумать дальнейшие шаги.

Иван, привыкший в селе к постоянному труду, хуже всего переносил безделье. А тут ещё после истории с агентом тайной полиции они с Михой старались не появляться на людях.

Пришлось сидеть дома. А для горца — это почти каторга.

Промучившись сутки, Иван решил: волков бояться — в лес не ходить. «Будь что будет!» — сказал он себе, натянул кепку пониже на глаза и отправился на вокзал. У грузчиков как раз был обед, когда появился Сила.

— Ребята, наш чемпион идёт! — крикнул кто-то.

— Качай Ивана! — подхватили другие.

И в тот же миг парень оказался в крепких руках, которые начали подбрасывать его вверх.

Оказалось, вчера кто-то купил газету, и вся смена зачитала её до дыр.

— Молодец!

— Так им!

— Пусть знают, что мы не лаптем щёлкали!

— Перца задал буржуям!

Каждый хотел поддержать Ивана — если не словами, то хотя бы дружеским хлопком по плечу.

От неожиданности Иван растрогался. В памяти всплыли горы, родители, Маруся и, конечно же, мамины галушки. В его глазах блеснули слёзы.

— Ребята, да он плачет! — заметил крепкий невысокий Арсен Погуляй.

— Вот это чемпион! — усмехнулся в усы седой дядька Мотовило.

Грузчики расхохотались.

Пан Кривальский, заместитель начальника вокзала, наблюдал в окно за странным сборищем у грузового отделения.

«Вот бездельники! Что они там устроили?»

Любопытство, а точнее — жажда дисциплины, взяли верх, и он решительно направился к грузчикам.

— Что за бунт? Почему не работаете? — резко спросил он старшего.

— Да вот, пан начальник, празднуем, — поклонился дядька Мотовило.

— А разве сегодня праздник? — натянуто произнёс Кривальский, заложив руки за спину.

— У нас в гостях чемпион Республики, — Арсен Погуляй положил руку на плечо Ивана.

— Что ты несёшь? — не сдержался Кривальский. — Меньше пить надо! За работу, бездельники!

— А-а, пан Кривальский ещё не знает! — Арсен протянул ему потрёпанную газету.

Тот быстро пробежал глазами текст, остановился, глянул на фото, потом на Ивана и снова на фото.

— О! Сам Иван Сила! — расплылся он в улыбке. — Имею честь приветствовать вас в нашем заведении. Может, заглянете на чашечку кофе?

— Спасибо, — ответил Иван. — У меня работа.

— Вы где-то рядом работаете? — Кривальского было не узнать: вежливый до крайности.

— Я у вас работаю, — засмеялся Иван.

— У меня?.. — опешил Кривальский. — То есть… как у нас?

— Я грузчик. И, с вашего позволения, пойду к работе. Очень хочется что-нибудь потаскать, — Иван расправил плечи и пошёл к товарищам, которые уже катали бочки с пивом.

Кривальский остался стоять, то глядя на газету, то на свои ботинки. Потом медленно побрёл к себе. На следующий день в коридоре у кабинета замначальника появилась элегантная табличка: «Здесь работал чемпион Республики Иван Сила — гордость нашей железной дороги».

Правда, «гордость железной дороги» об этом так и не узнала. Отработав смену, Иван повёл ребят на пиво, щедро угощая их за самое дорогое признание в жизни.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ АГЕНТ ФИКСА РАСКРЫВАЕТ АНТИПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ЗАГОВОР

Фикса ворвался в кабинет капитана Николайчика без предупреждения.

А так как господин капитан в этот момент аккуратно подпиливал пилочкой ногти, ему стало очень неловко.

— Агент 008, что вы себе позволяете?! — покраснел он.

— Господин капитан, дело чрезвычайной важности! — у Фиксы вновь закружилась голова, и он схватился за стол.

— Вижу, с вами что-то не так, — Николайчик указал ему на стул.

— Господин капитан, на лучшего вашего агента было совершено покушение, — с облегчением опускаясь в кресло, произнёс Фикса и вытер вспотевший лоб платком.