Невероятные приключения Ивана Сили, самой сильной человека в мире Страница 8

— Позвольте представиться: пан Михо Голый, — театрально склонил он голову.

Всё было бы прекрасно, если бы не его удивительный костюм, составленный из элементов одежды самых разных стилей, эпох и народов.

Пани Бухенбах рассмеялась.

— Мадам, — попытался вмешаться в ситуацию Иван Сила, но она остановила его жестом.

— Так это вы, юноша, нашли коня? — она закурила сигарету.

— Я, пани, — кивнул Михо.

— А не вы ли его, часом, украли? — метнула она на паренька колючий взгляд.

Голый покраснел.

— Я беру вас, — она выпустила струйку дыма прямо ему в глаза. — И знаете почему? Лисица никогда не крадёт цыплят возле своей норы.

Она громко рассмеялась и приказала выделить дяде Васе вагончик для друзей.

— Будете дежурить вдвоём, — закончила мадам Бухенбах разговор, счастливая, что уладила оба вопроса.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ, В КОТОРОЙ ИВАН СИЛА МЕНЯЕТ ОРИЕНТАЦИЮ

Иван Сила принимал дорогого гостя. Дядя Микульца снова навестил сына в армии и заодно решил узнать новости о земляке. Теперь он сидел в вагончике у ребят и бойко нарезал чёрный хлеб с салом.

— Попробуй, сынок, домашнего, — угощал он, громко хрумкая луком. — Наверное, уже соскучился по горам?

— Не рвите, вуйку, сердце, — вздохнул Иван. Узнав, что дома всё в порядке, он немного успокоился. — А как там Маруся? — осмелился спросить Иван. — Ну та, что рядом с нами жила.

— Петрикова? — лукаво переспросил Микульца. — Уже месяц, как замуж вышла. За Михайла Подлесного. Знаешь?

У Ивана потемнело в глазах. Хоть у него и не было с Марусей ничего, но она была как икона, к которой он молился каждый вечер. Он вспомнил её карие глаза, ровненький носик, точёные губки, чёрную косу до пояса — и в груди защемило. А какие вареники она готовила!

— Передайте ей это, — Иван протянул серебряное кольцо, купленное после победы на чемпионате. — Скажите, что от меня.

— Не горюй, сынок, — подмигнул Микульца. — Ещё сотни таких будут у тебя.

Иван проводил дядю до поезда, передал деньги родителям: "Пусть мама сварит галушек со шкварками для всей улицы". Грустный, он вернулся в

цирк.

Узнав, в чём дело, Михо схватился за живот от смеха.

— Вот это номер, старик! — злорадствовал он. — Так ты теперь свободен! Понимаешь, деревенская башка? Цени свободу, пока есть!

Видя, что Иван не отходит, он сменил тон.

— Ладно, женим, раз так хочется! Сделаем тебя первым женихом столицы!

Это Ивана уже достало. Он схватил товарища за ворот и высоко поднял.

— Эй! — взвизгнул в воздухе Михо. — Поставь на место!

— Даже не подумаю, — спокойно ответил Сила.

Зная, что Иван может долго держать, Голый сменил тактику.

— Девчата! — крикнул он Ренате и Мильке, которые неподалёку стирали одежду. — Наш богатырь решил жениться. Но не знает, кого из вас выбрать!

Циркачки захихикали. Иван густо покраснел и тут же опустил товарища.

— Дурень! — буркнул он.

— Сам такой! — огрызнулся Михо, поправляя воротник.

— А я не против! — вдруг крикнула Милька, и девушки расхохотались.

Иван хотел что-то отшутиться, но встретился взглядом с танцовщицей — и замолчал.

Она смотрела на него как-то особенно, и от этого по телу разлился тревожный озноб.

"А и вправду", — вдруг подумал он, но тут же отогнал эту мысль. Главное — Михо добился своего: Маруська ушла из сердца. Но почему-то легче не стало — на её месте появилась другая.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ, В КОТОРОЙ ЯВЛЯЕТСЯ ВЫСШАЯ ПЕРСОНА

Мадам Бухенбах была бледнее стены.

— Они придут! — металась директриса, не зная, за что хвататься. — Мишка мой, — обратилась она к Силе. — Ты должен придумать что-то особенное. У нас сегодня особые гости.

Она приподнялась на цыпочках и прошептала Ивану на ухо: "Сам господин Пре-зи-дент!"

— Я так волнуюсь! Так волнуюсь! — добавила она вслух.

Иван с Михой уже полтора часа ломали голову над новым номером, но ничего не придумывалось.

— Да что ж делать, к чёрту?! — раздражённо вскрикнул Сила и хлопнул по гвоздю, торчавшему из доски. Тот с лёгкостью вошёл в дерево.

— А ну вытащи его, — загорелся Михо. Но зацепиться было не за что. — Придумал! — вскочил Голый и начал танцевать. — Но с тебя, "мой любимый медвежонок", — передразнил он мадам, — три слоника.

(Один слоник — это круг вокруг шатра на шее Ивана.)

— Ладно, — усмехнулся Сила и наклонился к Михе.

Президент Республики излучал спокойствие. Вокруг сидела охрана, зорко следившая за происходящим. Президент смотрел цирковые номера, время от времени поправляя пенсне.

Он хотел отвлечься от государственных дел, которые не давали ему покоя. А так как он с детства любил цирк, решил устроить себе маленький праздник.

Иван Сила показывал новый номер: он вбивал в доску огромные гвозди голой рукой.

— Кто хочет попробовать? — предложил он зрителям.

На арену вышел деревенский здоровяк, но, видно, подвыпивший — пошатывался.

Уверенно ударил по гвоздю — вскрикнул и схватился за руку. Покачал головой и ушёл на место.

Сила поднял доску и прижал к ней рот.

— Что он делает? — зашептались в зале.

Через секунду стало ясно: Иван вытаскивал огромные гвозди... зубами. Те один за другим падали к его ногам.

Президент задумчиво поглаживал бородку. Охранники переглядывались, а публика была в восторге.

— Браво!

— Молодец!

— Ну и Сила!

Президенту понравился цирк "Бухенбах", и он решил сфотографироваться на память.

— Сделайте снимок с этим богатырём, — показал он перчаткой на Ивана. — Поздравляю вас с прекрасным выступлением, — протянул он Ивану руку. — Я великолепно отдохнул.

Фотограф вспыхнул вспышкой, а мадам Бухенбах чуть не упала в обморок от счастья.

"И меня! И меня!" — показывала она руками, чтобы её тоже сфотографировали. Президент заметил, улыбнулся и позвал её к себе.

— Молодой человек, у вас блестящее будущее, — сказал Президент Ивану напоследок. — Я никогда не ошибаюсь, поверьте моему опыту.

Через неделю Иван получил роскошный конверт с надписью "Администрация Президента". В нём было фото, на котором Президент жмёт ему руку. На обороте — надпись: "Ивану Силе, который прославляет Республику. С благодарностью". Это был почерк Президента.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ, В КОТОРОЙ ВСЕ УГРОЖАЮТ

Иван услышал странные звуки: то ли плач ребёнка, то ли вой какого-то неизвестного зверя. Они доносились из вагончика карлика Пини. Сила попытался открыть дверь — заперта. Сквозь окно едва видно, но Иван разглядел: точно, карлик внутри. Но что он делает? В руке у него — плётка, и он лупит... обезьянку Беню! Изнутри снова донеслись странные, жалобные звуки.

Иван решительно постучал в дверь. Внутри всё стихло.

— Пиня, открой! — крикнул Сила.

В ответ — ни звука.

— Открывай, а то дверь вынесу! — повторил Иван. — Ты же знаешь меня.

Когда он начал давить на дверь, щёлкнул замок — и на пороге появился испуганный карлик.

— Чего тебе? — буркнул он. — Я уже спал!

— Где обезьянка? — грозно спросил Иван.

— Отдыхает, — пробормотал Пиня дрожащим голосом.

Сила направился к большой сундуку с одеждой — там обычно ночевала Беня. В самом углу, на дне, прижалась испуганная обезьянка и с умными чёрными глазами смотрела на Ивана.

— Беня! Иди ко мне! — он взял её на руки. — Ещё раз узнаю, что ты бьёшь животных — испытаешь мой кулак, — он показал мощный кулак. — А пока Беня поживёт у нас!

Карлик только злобно сверкнул глазами. Когда Иван с обезьянкой исчез в темноте, Пиня зарычал и швырнул плётку в стол. Потом вскочил и начал одеваться. Он решил действовать. Несмотря на поздний час, мадам Бухенбах всё ещё была в цирке.

— Пани Бухенбах, — вкрадчиво начал он. — Беня исчезла!

— Как это исчезла? — мадам Аделия всё ещё пребывала в восторженном состоянии после встречи с Президентом. — Наверное, эта глупая обезьяна где-то спряталась.

— Похоже на похищение, — настаивал Пиня. — В вагончике всё вверх дном.

— Но кто это сделал? — мадам стала внимательнее.

— Я видел неподалёку Ивана Силу. Он нёс что-то в руках, спеша, — карлик перешёл к прямым обвинениям.

Мадам поняла, к чему клонит горбун. Сила становился главной звездой цирка, и голословные обвинения ничтожества вроде Пини начинали её раздражать.

— У меня нет ни малейших оснований не доверять Ивану. В конце концов, сейчас мы его позовём и обо всём расспросим.

Карлик смутился. Оставался последний козырь.

— А вы знали, мадам Аделия, что Сила уже сидел в тюрьме? — перешёл он в наступление. — И уголовное дело до сих пор не закрыто.

Всё! Хватит! Мадам Бухенбах кипела от ярости.

— Маленькое чудовище! — прошипела она. — Я всё знаю! Я сама вносила за него залог. Но если ты, гнусная душонка, — она влепила карлику звонкую пощёчину, — ещё раз посмеешь распускать сплетни...

Теперь пощёчина прилетела с другой стороны.

— Вот этим получишь! — она показала Пине кнут. — А теперь — вон! И чтобы я тебя видела только на выступлениях!

Карлик, пятясь, вылетел из её вагончика, но споткнулся и растянулся в грязной луже.

Грязь на его лице смешалась со слезами бессилия.

— Клянусь, — повернул он голову в сторону Иванова вагончика. — Ты за всё это ответишь!

Мадам Бухенбах хлопнула дверью. Она имела свои причины для злости. После визита Президента и беседы с его помощником дело против Ивана Силы было закрыто. Сегодня она получила назад свои 50 тысяч, но держала это в тайне. Во-первых, залог связывал Ивана с её цирком. А во-вторых — деньги лишними не бывают. И тут этот идиот карлик чуть всё не испортил. «Надо быть осторожнее», — подумала мадам и налила себе бокал шампанского.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ ИВАН СИЛА СОБИРАЕТСЯ ЗА ГРАНИЦУ

Цирк "Бухенбах" собирался на гастроли. И не просто куда-нибудь, а по всей Европе! Шапито разбирали, переносили вещи туда-сюда, что-то грузили, что-то складывали. Все были в том радостно-взволнованном настроении, когда впереди — долгая и захватывающая дорога.

Обезьянка теперь жила с ребятами, и от этого в их вагончике стало ещё веселее.