Наталка-Полтавка Страница 4

(Становится на колени и, поднимая руки вверх, говорит). Боже! Коли уж воля твоя такая, чтоб я была за возного, — изгони любовь к Петру из моего сердца и обрати мою душу к возному, а без этого чуда я погибну навеки... (Встаёт и поёт).

Чего ж вода мутная, неужто волна сбила?

Чего ж и я грустная, неужто мать била? (2)

А меня мама не била — сами слёзы льются,

От милого вестей нет, от нелюбого шлются. (2)

Приди, милый, посмотри, как я страдаю,

Ты в сердце моём, но у меня руку отнимают. (2)

Спеши, милый, спаси меня от горя и страсти!

За нелюбого пойду — и погибну от напасти. (2)

Д Е Й С Т В И Е II

Театр изображает прежнюю улицу.

Я В Л Е Н И Е 1

Микола (один).

Живу себе на свете, как былинка в поле: сирота — ни рода, ни племени, ни удачи, ни приюта. Что делать — и сам не знаю. Был в городе, места искал, да всюду опоздал. (Задумывается). Осмелюсь хоть в ад на три дня! Пойду на Тамань, примкну к черноморцам. Хоть я и не самый подходящий казак, да есть и хуже меня. Люблю я казаков за их нравы! Или пьют, или дерутся — а всё не праздно. Спою-ка я песню ихнюю, которой меня старый запорожец Сторчогляд научил.

№ 12

Гомон, гомон, гомон, гомон по дубраве,

Поле туманом затянуло, мать сына гонит с крова.

«Иди, сынок, иди, сынок, прочь от мамы,

Пусть возьмёт тебя орда, пусть возьмёт тебя орда».

«Меня, мамо, меня, мамо, орда знает,

По чистому полю объезжает, по чистому полю объезжает».

«Иди, сынок, иди, сынок, от меня подальше,

Пусть возьмут тебя ляхи, пусть возьмут тебя ляхи».

«Меня, мамо, меня, мамо, ляхи знают,

Пивом, мёдом угощают, пивом, мёдом угощают».

«Иди, сынок, иди, сынок, от меня прочь,

Пусть возьмёт тебя турок, пусть возьмёт тебя турок».

«Меня, мамо, меня, мамо, турок знает,

Серебром и златом награждает, серебром и златом награждает».

«Иди, сынок, иди, сынок, убирайся скоро,

Пусть возьмёт тебя москаль, пусть возьмёт тебя москаль».

«Пойду, мамо, москаль меня знает давно,

Давно уже зазывает, давно уже подзывает.

У москаля, у москаля жить легко — не зря:

Будем татар, турков бить, будем татар, турков бить».

Так и я с черноморцами буду тетерю есть, водку пить, люльку курить и черкеса бить. Только надо скрыть, что я грамотный: у них, говорят, с умными — не жалуют. Но это — не беда. И дурака прикинуться не трудно.

Я В Л Е Н И Е 2

Петро и Микола.

П е т р о (выходит на сцену и, не заметив Миколу, поёт).

№ 13

Солнце низенько,

Вечер близенько,

Спешу к тебе я,

Лечу к тебе я,

Сердце моё!

Ты обещалась

Меня век любить,

С другими не знаться,

Всех избегаться,

Для меня лишь жить.

Сердце моё,

Когда-то вдвоём

Мы любили честно,

Жили мы прелестно,

В мире и добре.

Ой, как я приду,

Тебя не найду,

Руки сложу я,

Белые сложу я —

И нежив стану...

М и к о л а (в сторону). Не из нашего он села, совсем незнакомый.

П е т р о (в сторону). Что за село? Не припомню...

М и к о л а (подходит к Петру). Здоров, пан-брате! Ты, видно, не местный?

П е т р о. Нет, пан-брате.

М и к о л а. Откуда ж ты?

П е т р о. Я?.. (С улыбкой). Не знаю, как тебе и сказать — откуда захочешь...

М и к о л а. Но ты ж не забыл хотя бы место, где родился?

П е т р о. О, конечно, не забыл, потому что и вовсе не знаю.

М и к о л а. Так кто ж ты такой?

П е т р о. Как видишь — бурлака на свете. Тыняюсь из села в село, а теперь иду в Полтаву.

М и к о л а. Может, в Полтаве у тебя есть родные или знакомые?

П е т р о. Ни родных, ни знакомых. Какие родные у сироты?

М и к о л а. Так ты, вижу, такой, как и я — без приюта.

П е т р о. Ни кола, ни двора: всё — при себе.

М и к о л а. Ой, братец (берёт Петра за руку). Знаю, каково быть сиротой — не иметь, где голову склонить.

П е т р о. Правда твоя, братец; но я, слава богу, прожил так, что никто меня дурным словом не задел. Не знаю, то ли мы с тобой одной доли, то ли ты просто добрый человек, но сердце моё тянется к тебе, как к родному. Будь моим другом...

Я В Л Е Н И Е 3

Те же и возный выходит от Терпилихи с перевязанной шёлковым платком рукой.

Выборный — в белом рушнике через плечо, как подают старостам при сватовстве в Малороссии.

Возный выходит вперёд и прогуливается поперёк сцены с довольным видом.

Микола и Петро стоят в стороне, а выборный громко говорит в дверь Терпилихи.

В ы б о р н ы й. Та ну же, Борисе, иди с нами! У меня к тебе дело.

Т е р п и л и х а (в своей хате). Дайте ему покой, пане выборный! Пусть немного отойдёт.

В ы б о р н ы й. На улице лучше протрезвеет.

Т е р п и л и х а. В хате лучше: здесь никто не увидит и не осудит.

В ы б о р н ы й. Да бросьте! (Отходит от двери). Не стыдно — на сватовстве перепить варенухи. (Увидев Миколу). Здоров, Миколо! Что ты тут делаешь? Давно вернулся из города?

В о з н ы й. Не появилось ли в городе каких курьёзных новостей?

В ы б о р н ы й. Ты ж был на базаре — что слышно?

М и к о л а. Не слышал, клянусь, ничего. В городе сейчас не до новостей; там старые дома ломают, улицы новыми домами застраивают, крыши красят, да мостовые делают, чтобы по грязи ходить удобно было. Смотреть — любо!

В о з н ы й. Смотреть — любо, а слушать, что говорит мещанство и купечество — приятно ли, али нет?

В ы б о р н ы й. А что им говорить? Не сами же они выдумали перестройку. Кто же виноват, что не запаслись заранее досками и материалами? Оттого и тяжело. Вы думаете, старшине весело заставлять других выполнять приказы? А что делать — надо же управляться.

В о з н ы й. Что правда — то правда: загнули крепко, но всякий хозяин ведь для себя строит.

М и к о л а. Некоторые дома и без приказа бы упали — такие ветхие. Кто больше всех ругается — те, у кого добра много. А простые — молча строят. Да город будет — как мак цветёт! Если бы воскресли шведы, что под Полтавой полегли, — не узнали бы города!

В о з н ы й. А по крайней мере — то есть как его — нет ли новостей о спорах, грабежах, жалобах и исках?

В ы б о р н ы й. Да чего с него спрашивать: он по городу глазами хлопал да зазрянки ловил... (К Миколе). Чего ж ты, болван, не кланяешься пану возному да не поздравишь? Ведь, видишь, он заручился!

М и к о л а. Поздравляю вас, добродію... А с кем же бог свёл?

В о з н ы й. С лучшей девицей села и всех окрестностей!

В ы б о р н ы й. Не скажем! Пусть гадает! (Отходит). А это кто такой?

М и к о л а. Это мой знакомый, идёт из Коломака в Полтаву на заработки.

В о з н ы й. Разве — то есть как его — из Коломака дорога в город через наше село?

П е т р о. Я нарочно сюда зашёл, чтобы с ним встретиться.

Выборный и возный уходят.

Я В Л Е Н И Е 4

Петро и Микола.

П е т р о. Это старший в вашем селе?

М и к о л а. Какой там! Он тут только живёт. Возный — так и важничает, что пан. Юрист лютый и такой хапуга, что и с родного батька последнее содрёт!

П е т р о. А второй?

М и к о л а. То выборный Макогоненко. Человек бы и неплохой, да хитрый, как лиса. Где не посей — там и вырастет. Где и чёрт не подберёт — пошли Макогоненка, он справится.

П е т р о. Ну и ловкач! Кого ж они засватали?

М и к о л а. Догадываюсь: тут живёт бедная вдова с дочкой — скорее всего, возный засватал Наталку. За ней много кто сватался.

П е т р о (в сторону). За Наталку!.. (Спокойнее). Ну, Наталка — не единственная на свете. (К Миколе). Видно, Наталка и красива, и умна, и богата?

М и к о л а. Красива, умна и добра — это правда. Но не богата. Они недавно здесь, живут очень бедно. Я их дальний родственник, знаю, каково им.

П е т р о. А где раньше жили?

М и к о л а. В Полтаве.

П е т р о (с ужасом). В Полтаве!..

М и к о л а. Чего ты вскрикнул так не своим голосом?

П е т р о. Миколо, братец мой! Скажи честно: давно ли Наталка с матерью здесь живут и как их зовут?

М и к о л а. Как здесь живут... (Тянет, как будто в мыслях считает время). Уже четвёртый год. Они уехали из Полтавы после смерти отца Наталки.

П е т р о (вскрикивает). Так он умер!

М и к о л а. Что с тобой?

П е т р о. Ничего, ничего... Скажи, пожалуйста, как их фамилия?

М и к о л а. Мать — Горпина Терпилиха, а дочь — Наталка.

Петро всплескивает руками, закрывает ими лицо, склоняет голову и замирает.

М и к о л а (бьёт себя по лбу, делает вид, будто догадался, и говорит).

№ 14

Ветер веет над горой,

Петрусь был любимый мой,

Ой, беда, не Петрусь —

Лицо бело, чёрный ус! (2)

Полюбила Петруся —

Да сказать боюся,

Ой, беда, не Петрусь —

Лицо бело, чёрный ус! (2)

Из-за того Петруся

Мама била меня,

Ой, беда, не Петрусь... (2)

Где же бродит мой Петрусь,

Что всё не вернётся пусть?

Ой, беда, не Петрусь... (2)

Хоть я девка молода,

Но уж знаю, что беда.

Ой, беда, не Петрусь,

Лицо бело, чёрный ус! (2)

Ну что, может, не угадал? (Обнимает Петра).

П е т р о. Угадал!.. Я — тот самый Петро, которому Наталка пела эту песню, которого она любила и клялась не забыть до самой смерти, а теперь...

М и к о л а. Что теперь? Мы же ещё не знаем точно, может, и не её засватали.

П е т р о. Но сердце моё замирает, чувствует большое горе. Братец Миколо, ты говорил, что ты им родственник — не мог бы ты узнать точно о сватовстве Наталки? Хочу знать свою судьбу.

М и к о л а. Почему бы нет? Если хочешь — сейчас пойду и всё разузнаю. Только скажи: Наталке передать, что ты здесь?

П е т р о. Если она свободна — скажи, а если уже обручена — лучше не говори. Пусть один я горюю и сохну от тоски. Зачем ей вспоминать того, кого так легко забыла?

М и к о л а. Остерегись, Петре, нарекать на Наталку. Сколько я её знаю — она идёт за возного не потому, что тебя забыла. Подожди меня тут. (Уходит к Терпилихе).

Я В Л Е Н И Е 5

Петро (один).

Уже четыре года, как разлучили меня с Наталкой.