Мартин Боруля Страница 3

Кто?

Мартин. А, потом! Как приедет — тогда и увидишь. Сядем-ка перед дорогой, так положено. В воскресенье пришлю Каетану Ивановичу овса и сена, а ты, Стёпа, напомни ему про миндаль…

Входит Омелько, в сапогах и в рваном кобеняке.

Омелько. Да идите же, Кулката не стоит — аж ложится.

Мартин. Ты бы ещё мешок рваный на голову надел! Осрамит панича! Надень хороший кобеняк!

Омелько. Да вы же только про сапоги сказали, а про кобеняк — ни слова! (В сторону.) Вот наказание господне с таким паном: велел сапоги надеть — цепляется за кобеняк. (Ушёл.)

Мартин. Ну, теперь — с богом! (Встаёт.) Прощай. (Целует Степана.) Слушай старших, учись писать красиво, учи бумаги наизусть… вращайся среди людей — и выйдет из тебя человек!

Палажка. Береги здоровье, береги себя, сынок. (Целует его.) Молись Богу по книжке.

Степан. Прощайте, папенька! Прощайте, маменька!!

Мартин. Поклонись там Каетану Ивановичу, Свириду Петровичу…

Уходят.

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Комната у Борули.

ЯВЛЕНИЕ I

За столом сидят Мартин, Гервасий и Матвей.

Гервасий. Так вот какое дело, пан Мартин: ты знаешь, я человек не бедный, Николай у меня один, и ему не бедствовать; а у тебя одна дочка… Мой Николай и твоя Мариса вместе выросли, да и любят друг друга, а мы с тобой старые друзья… Так вот скажи: может, поженим своих детей? Пусть наша старая дружба завершится свадьбой наших деток!

Матвей. И я с удовольствием на свадьбе своего крестника потанцую! Ну что, Мартин, решай, а то уж и плясать захотелось!

Мартин. Оно-то так, приятель мой, я знаю, ты не бедный, и, может, действительно дети наши влюблены… только не могу я сейчас отдать Марисю за твоего Николая.

Гервасий. Почему так?

Мартин. Моя дочь — дворянка, а твой сын… ни дворянин, ни чиновник… не положено дворянке идти за простого хлебопашца, я теперь на другой ступени…

Гервасий. Вот как! Я тебя, Мартин, не узнаю: пока ты за дворянством не гонялся — был человек, как все; теперь тебя укусила какая-то шляхетская муха, и так у тебя зачесалось это дворянство, что ты себя с Красовским сравниваешь…

Мартин. Что мне Красовский! Я сам урождённый шляхтич! Красовский был без штанов, и отец его сидел у Шадурского на чинше, как и мы; а что он женился на дочке Шадурского и стал держателем — так это ещё не великая заслуга! И мой Степан, даст бог, дослужится до чина, женится на Тридурской, и тогда мы полностью сравняемся с Красовским!

Гервасий. Далеко ещё! Красовский — учёный, доктор, Красовский — держатель, а ты только и делаешь, что пыжишься, чтоб с ним сравняться, важничаешь с этим надутым дворянством, с дуру поссорился с ним — поверь мне, если будешь раздувать свой гонор, Красовский тебя съест!

Мартин. Подавится, пан Гервасий, подавится — я клейкий!

Матвей. Смотрите, чтобы он вас не поджарил! Ха-ха-ха!

Гервасий. Что ж ты теперь сделаешь? Он же не хочет, чтоб ты сидел на его земле — выбирайся! А не уйдёшь сам — выведут под руки, выкинут за ноги, выкинут за межу со всем добром! Что уж тут равняться…

Мартин. Меня выкинут?! Меня за ноги вытащат с пра-пра-дедовского надела?! О-о!.. Да кто посмеет? А встречный иск? А апелляция? Я его ещё в острог посажу за обиду, я через суд добьюсь правды, я ему покажу, какое я «быдло» и какое «теля» мой сын!

Гервасий. Ты ослеп от дворянства! Пока ты эту правду найдёшь — всё хозяйство распустишь и всё равно ничего не добьёшься, и Красовский тебя выгонит отсюда!

Мартин. Не дождётся! Не будь я Мартин Боруля! Пусть я всё хозяйство на ветер пущу, а докажу Красовскому, что я такой же дворянин, как и он. (Бьёт себя в грудь.) Урождённый шляхтич Мартин, сын Геннадия, внук Матвея Карлова, правнук Протасия Гервасиевича, Боруля с сыном Степаном, герба Тшивдар! О, чтоб черти его мамке и его папке!

Гервасий. Ай-ай! Да он ещё и зелёный! Герб?.. А что значит это слово — Тшивдар — ты сам знаешь?

Мартин. А зачем мне знать? Герб — это же знак шляхетского достоинства!

Гервасий. Где нам с гербами носиться! Правда, мы все шляхтичи и все дворяне, только — щелевые.

Матвей. Ха-ха-ха! Щелевые? Это как, пан Гервасий, щелевые?

Гервасий. Такие, значит, мелкие, что выпали сквозь щели в неошитых возах и разбежались… Одним словом — голозадые шляхтичи!

Матвей. Ха-ха-ха!

Мартин. Может, ты и щелевой, и голозадый шляхтич, а я — урождённый! Не веришь? У меня есть копия протокола депутатского собрания — хочешь, покажу! Я и сам не знал, а теперь узнал, что прапрадед мой был стражником таможенного казначейства, и на его бумагах стоит подпись самого суперинтенданта Севастьяна Подлевского… Вот что! И у Красовского бумаги не лучше!

Гервасий. Бумаги — ерунда! Красовский выучился на врача — ему дворянство к лицу. Теперь он в коляске ездит, его сквозь щели не протащишь, а бумаги — тьфу! И у меня их было полно, да я понял: нам это дворянство подходит, как корове седло.

Мартин. Может, ты и корова; а мой прапрадед…

Гервасий. Был стражником? Слыхал! А мой был подкоморий!

Мартин. Твой только под коморой сидел — это другое…

Гервасий. А твой сторожил ту самую комору, где мой сидел?

Матвей. Ха-ха-ха! Да хватит, господа, а то поругаетесь: что там в титуле, когда в кошельке пусто! Лучше, пан Мартин, отдайте Марисю за Николая и давайте выпьем могорыч!

Мартин. Нет, пан Дульский… У меня, слава богу, и в кошельке есть… Я на другой ступени…

Гервасий. Он дворянин!

Мартин. Чтоб ты знал!

Гервасий. Горе с такими дворянами! А по-моему, у кого умная голова — тот и дворянин, а если дворяне неграмотные, то…

Мартин. Я неграмотный? Прости! Это ты неграмотный — умеешь только молитвы читать, да и то по отцовскому молитвеннику, а по другому — ни в зуб ногой!.. А я и скоропись разбираю.

Гервасий. По отцовскому молитвеннику — теплее молится.

Матвей. Ну, довольно, господа, а то вижу — поругаетесь! Что там в титуле, если в кошельке пусто…

Гервасий. И верно! Если наше не в лад — мы назад! Прощай, пан урождённый! Только смотри, чтобы не чесался, как дворянство сквозь щели выпадет. (Уходит.)

Мартин. Не бойся, у нас возы обшиты лубками!

Матвей. Вот и не угадал: думал могорыч пить, а получил фигу — и нос, вроде, не чесался.

Мартин. Ну что ж, милости прошу: садись, я сейчас угощу, одно — одно, а это — другое.

Гервасий. Где нам с дворянами за одним столом сидеть! (Ушёл.)

Матвей. Прощайте, пан Мартин! Жаль, что так расходимся.

Мартин. Оставайтесь, закусим.

Матвей. В другой раз, а теперь не положено: вместе пришли — вместе и уйдём… Ещё раз скажу: жаль, что не отдаёте Марисю за моего крестника, славный парень…

Мартин. Я и сам знаю… только не ровня по званию.

Матвей. До свидания! (Уходит.) Может, ещё передумаете — на Троицу и потанцуем! (Ушёл.)

ЯВЛЕНИЕ II

Мартин, потом Палажка.

Мартин (один). Может, и потанцуем на Троицу — только не на свадьбе Николая. Нашёлся женишок, подмастерье Красовского! Ещё и в родню лезет — умыться бы сперва! Если б не в моей хате был, ей-богу, плюнул бы Гервасию прямо в рожу за его мужицкие разговоры… И он со мной равняется!.. Да куда ему! Вот приедет сегодня из города наш жених — губернский секретарь-регистратор, — вот тогда милости прошу посмотреть, за кого Боруля отдаёт свою дочку!.. Ха!

Входит Палажка.

Палажка. А что это Гервасий с Матвеем заходили?

Мартин. Гервасий сватал нашу Марисю за своего Николая.

Палажка. Ну и слава Богу! Я рада — будет у нас такой зять: почтительный, добрый и хозяйственный сын.

Мартин. И мужик.

Палажка. Такой же, как и мы.

Мартин. Дурная!

Палажка. Сам ты дурной! Чего ругаешься? Что ж тебе не нравится в Николае?

Мартин. Слепая!

Палажка. Тьфу! Это у тебя, видно, повылазило!

Мартин. Глухая!

Палажка. Да я тебе, ей-богу, сейчас вцеплюсь в чуб, как ещё раз ругнёшься!

Мартин (в сторону). Чего доброго — вцепится! Это уж не по-дворянски… (К Палажке.) Не злись, Палазю, скажи лучше: ты видела ту бумагу, что Степан привёз?

Палажка. Видела.

Мартин. И слышала, что он читал в той бумаге?

Палажка. Чего ты ко мне привязался? Не говори загадками — скажи толком: отдаём мы Марисю за Николая или нет? Не морочь мне голову.

Мартин. Дело уже шесть месяцев в Герольдии, не сегодня-завтра утвердят в дворянстве, а я дочку отдам за мужика?! Что я, с ума сошёл, что ли?

Палажка. А по-моему, сошёл! Ни мне, ни дочери работать не велишь, сам не работаешь, понанимал батраков, девок, хозяйство в упадке…

Мартин. Палазю! Дворянин — одно, мужик — другое!.. Может, ты этого не понимаешь, так я тебе объясню проще: сметана — одно, кислое молоко — другое! О! Поняла?

Палажка. Поняла одно — что ты умом тронулся.

Мартин. О господи, о господи! До чего ж ты меня довёл, что я женился на простой мужичке! Ничего не соображает — как с пеньком разговариваешь. И ведь говорил покойный папенька: женись, сынок, на шляхтянке. Нет, потянуло на чёрные брови! Вот и дожил: брови выцвели, а гонору как не было, так и нет!

Палажка. Сумасшедший! Ей-богу, сумасшедший! Тебе бы настой из дерезы выпить!

Мартин.