Нужна хитрость.
Все вороны сидели с разинутыми клювами, слушая ту премудрую речь, но никто толком не понял, к чему она клонит.
— Умно ты говоришь, дядюшка, — сказал вороньй царь, — но пусть меня молния ударит, если я понимаю, к чему ты ведёшь.
— Веду я к тому, что надо нам в войне с совами прибегнуть к хитрости, вот к чему! — сказал Каркайло. — Нужно нам иметь единый план и сделать с ними так, как три ворона поступили с Ястребом.
— А как же они с ним поступили? — спросил вороньй царь.
— Э, это интересная история, — сказал Каркайло. — Слушайте, детки, как это было когда-то.
V
Летели однажды три ворона — и голодные-преголодные. Глядят: Ястреб сверху налетел на дом, схватил Голубя и несёт его в когтях в лес позавтракать.
— Вот бы нам хотя бы такого Голубя заполучить! — вздохнул один Ворон, сидя на ели.
— Все трое мы бы не наелись, но хоть немного закусили бы, — добавил второй.
— А ну-ка, отнимем у Ястреба его добычу! — сказал третий.
— Отнимем, но как? Он сильный, задира, добровольно не отдаст.
— А может, и отдаст. Слушайте, что я придумал, — сказал третий Ворон.
Все трое сложили головы вместе, перешептались по-своему, а потом разлетелись так, чтобы Ястреб, летя в лес, обязательно пролетал мимо них. Сели каждый на своё дерево. Когда Ястреб подлетел к первому Ворону, тот слетел с дерева, сравнялся с ним и закричал:
— Добрый день, кум!
— Здоров будь, — буркнул Ястреб, кося на него взглядом, будто спрашивая: что тебе от меня надо?
— Ого, видно, у тебя дела плохи, коль ты уже вудвудов ловить взялся, — сказал Ворон.
— Каких ещё вудвудов?! — закричал Ястреб. А надо сказать, что Ястреб скорее с голоду умрёт, чем станет есть Вудвуда — запах его он терпеть не может.
— А вот же Вудвуда и несёшь, не к ночи будь помянут, — насмешливо сказал Ворон.
— Ты ослеп, что ли? Не видишь, что это Голубь? — разозлился Ястреб.
— Голубь?! — изумился Ворон. — Батюшки! Первый раз вижу такого Голубя. Я бы поклялся, что это Вудвуд. Ну да ладно, хочешь — пусть будет Голубь.
И улетел. Ястреб летит дальше, уже злой, как чёрт, навстречу ему — второй Ворон.
— Здрав будь, дядя!
— Убирайся со своим поганым родом! — крикнул Ястреб.
— Ого, а чего ты такой злой? Я же не виноват, что встретил тебя. Или тебе стыдно, что я увидел, как ты Вудвуда несёшь? Ну да ладно, дядька, голод не тётка. Нет Голубя — хоть Вудвудом закусишь.
— Да ты спятил, что ли? Не видишь, что это Голубь, а не Вудвуд?!
— Да вижу я, дядюшка, но тебя, видать, голод ослепил. Не бойся, я у тебя твоего Вудвуда не отберу. Наслаждайся им на здоровье. Я бы и даром не взял в рот... Тьфу!
И улетел.
«Что за чёрт, — думает Ястреб. — То ли я дурак, то ли они. А может, в спешке и правда схватил не Голубя, а эту вонючку-Вудвуда? Тьфу!»
Нюхает — и правда, что-то не то пахнет. Голубем вроде, а вроде и нет. Уже и своим глазам не верит.
— Может, у меня и правда какая-то куриная слепота? Подожду. Вот летит ещё один Ворон — что он скажет?
И точно, навстречу подлетел третий Ворон.
— Здрав будь, дядя! — закричал он. — А куда это ты тащишь Вудвуда? Или Медведя колики мучают, а ты решил накормить его вудвудятиной вместо лекарства?
— Да чтоб тебя с твоим Медведем и вудвудятиной! — заорал с позором Ястреб и выпустил Голубя из когтей. Действительно, если трое скажут, что ты пьян — ложись спать, а если трое засвидетельствуют, что это Вудвуд — ну и чёрт с ним!
И он улетел, а вороны налетели на Голубя и съели его.
— Вот так-то, государь, и мы должны найти способ, как победить врагов, — закончил Каркайло.
— Очень хорошо, — согласился царь, — но какой это может быть способ? Скажи, если знаешь, а то сам никак не придумаю.
— Один способ знаю, — сказал Каркайло, — но его могу рассказать только тебе наедине, с глазу на глаз.
— Ну, коли иначе нельзя, пусть будет так! — сказал царь и повёл Каркайла в свою опочивальню. Запер двери и сказал:
— Ну, теперь говори!
VI
Слушай, царь, — сказал Каркайло. — Мой план таков. Сделай вид, будто разгневался на меня: выгони меня за дверь, при всём народе кричи, будто я тебя предал, дал дурной совет, избей и искалечь меня по-настоящему, не жалея. А сам, бросив меня в лесу, собирай всех и летите прочь из этого леса. Летите далеко, аж на Чорногору, и там ждите меня. А я тем временем постараюсь пробраться в совиное гнездо, разведать, как можно их победить. Когда всё узнаю, прилечу к вам и дам знак. Не бойся за меня! Я уверен, что всё удастся.
Они всё обсудили, и царь согласился. С грохотом распахнул он двери, начал колотить Каркайла крыльями, клевать, царапать когтями. А когда выкинул его на поляну, начал перед всем народом кричать:
— Ах ты, предатель! Ах ты, изменник! Вот каков ты, верный слуга! Нет, я разорву тебя на куски!
И он бил и царапал бедного Каркайла, пока тот, окровавленный и изувеченный, не рухнул на землю.
— Там и подохни! — крикнул царь. — А вы, дети мои, собирайтесь в дорогу! Видно, нельзя нам тут больше жить, когда под самым носом, как змея, вьётся чёрная измена. Пойдём искать себе новое пристанище!
С громким криком и шумом поднялись вороны из родных гнёзд, попрощались с родиной и под предводительством своего царя и министров улетели на Чорногору.
Совы в своём замке слышали этот крик и гам, но не понимали, что он значит. Лишь вечером, как стемнело, вылетели, как обычно, на охоту. Бросились к вороньим гнёздам — пусто, как вымерло. Ни вороны, ни живой души. Что за чудо! Летают, ищут по лесу — вдруг слышат: под дубом кто-то стонет и дрожит. Подлетели ближе — а это Ворон.
— Ага, вот ты где! — закричали совы и бросились разрывать его.
— Стойте, господа! — слабо проговорил Каркайло. — Не убивайте меня! Видите же — и так на последнем издыхании. Но прошу вас, отведите меня к вашему царю! Я хочу сказать ему перед смертью очень важную вещь.
Совы послушались его просьбы, взяли аккуратно за крылья и принесли к своему царю Пулоокому.
— Кто ты такой и что хочешь мне сказать? — грозно спросил царь.
— Могучий и славный царь, — сказал Каркайло, еле стоя на ногах. — Меня зовут Каркайло, и до сегодняшнего дня я был первым министром вороньего царя. Но из-за своей дружбы к тебе, из-за своего совета я впал в немилость, был опозорен и избит — так, что, может, и не выживу.
— А что же у вас произошло? Где делся ваш царь со всем народом?
— Улетели прочь — испугались вас. А я советовал нашему царю не начинать с вами ссоры, послать к вам послов с дарами и жить в мире. Но увы! Царь не только не послушал, а объявил меня предателем и чуть не убил.
— Куда же он улетел?
Каркайло притворился, будто умирает, и простонал:
— О, милостивый царь! Умираю. Прикажи своим лекарям перевязать мои раны, дай немного воды, чем-нибудь подкрепи. Я хочу открыть тебе все замыслы моего несчастного царя и его злых советников. Я был на их совете. Я слышал, какую адскую штуку они замыслили против вас, и хочу перед смертью тебя предостеречь.
У царя Пулоокого мурашки пошли по спине от этих слов. Он быстро велел врачам перевязать раны, слугам — накормить и напоить его, а когда Каркайло немного окреп, велел привести его и сказал:
— Ну, говори!
VII
— Злые советники — худшее зло для царя, — начал Каркайло, стоя перед совиным царём Пулооким. — И вот такое зло постигло нашего вороньего царя. Ему непременно захотелось воевать с вами, а кто против — тот у него предатель. На совете они ломали голову, как бы на вас напасть. Одни хотели натравить ястребов, другие — вступить в союз с мышами и крысами, третьи — предлагали, чтобы вороны побороли свою природу, не спали по ночам и сражались с вами лицом к лицу. Я над этим смеялся: толку — ноль. Но вот один министр предложил выследить ваше гнездо и все ваши тайники, а потом днём, пока вы спите, напасть и всех разом перебить — тогда моё сердце сжалось от страха за вас. Ведь я знал: днём вы так же беззащитны, как мы ночью.
— Вот это умы! — вскричал царь Пулоокий. — Днём на нас напасть хотят! Плохо дело.
— Я это знал, государь, — сказал Каркайло, — и потому кричал против такого плана. «Как же так, — говорю, — мы, вороны, должны так низко пасть, чтобы нападать на спящих? Это было бы вечным позором нашему роду!»
— Верно, верно! — загалдели совы. — Вечный позор! Это подло, так нельзя! Фу, фу, фу!
— А потом, — продолжал Каркайло, — разве легко выследить совиные тайники? У вас в замке — вечная тьма. Хоть залети туда — ничего не увидишь.
— Точно! — воскликнули совы, и всем стало легче.
— Но слова мои были напрасны, — говорил Каркайло. — Раз решили воевать — говори не говори, всё как об стену горох. Тогда я сказал: «Ну, раз так, я пойду и всё совам расскажу. Пока вы тут соберётесь на эту безумную войну — они сегодня же ночью вылетят из своего замка и перебьют вас всех». Эти слова вызвали страшную суматоху у ворон. Но царь, обезумев от войны, бросился на меня с министрами и начал меня бить, клевать, царапать и калечить. Там бы я и погиб, если бы не заполз под корни старого дуба, откуда они не смогли меня вытащить. Тогда царь крикнул:
— Ну, хватит с него. Пусть сдохнет в этой яме, как предатель. А мы все летим в чужие края, за девять гор. Там будем в безопасности, пока наши шпионы не разведают совиный замок. А потом вернёмся, ворвёмся в их логово и истребим всех до единого.
Все молчали, услышав такие слова.