Вот тогда и началось — и всхлипы, и плач, и жалобы! Одни советовали убираться с этой равнины и бежать что есть силы, куда глаза глядят — мол, куда ж тут! Слоны такие огромные и могучие, что зайцам и думать нечего о сопротивлении. Но другие, поумнее, говорили:
— Да погодите! Ещё не конец, чтобы нам вот так, ни с того ни с сего, покидать родную землю. На каждый случай есть свой способ. Нужно только подумать.
Долго думали они так и этак — и ничего не могли придумать. Наконец выступил один заяц, по имени Длинноух, и говорит:
— Подождите, братья! У меня есть способ, и я надеюсь, что уже сегодня мы избавимся от этих незваных гостей.
И, не говоря больше ни слова, он направился в чащу, где паслись слоны. Подойдя ближе, он вежливо поздоровался и сказал:
— Проведите меня к вашему старосте — у меня к нему важное сообщение.
Слоны отвели его к Четырёхзубу. Став перед ним на задние лапки, заяц сказал:
— Великий пан! Пришёл я к тебе не по своей воле, а как посланник нашего светлого и бессмертного царя — Луны.
— Да? Так Луна — ваш царь? — удивился слон.
— Да, так и есть. Он — наш царь и покровитель. И вот он посылает меня к тебе с такими словами: «Сердце моё в печали, лик мой помрачен, душа моя в скорби. Ибо пришли слоны, не спросясь, заняли мою равнину, без спросу взбаламутили моё озеро, не попросив разрешения, попрали своими ногами дома моих подданных, перебили невинных детей, покалечили стариков и женщин, пролили на землю кровь невинную». И говорит тебе наш светлый царь Луны моими устами: «Я разгневан тяжко на этих злодеев. Я превращу всю воду для них в кровь, всё пастбище — в колючки, наслану на них болезни и мор, если они осмелятся противиться моей воле».
Услышав эту речь, слон Четырёхзуб едва в обморок не упал. Как всякий великан, он был добродушен и мягкосердечен.
— Господи! — воскликнул он. — Да мы и не знали ничего! Ай-ай-ай, вот так влипли в грехи! И ещё гнев святого Луны навлекли! Что же нам теперь делать?
— Пойди, великий пан, — сказал заяц Длинноух, — пойди со мной. Предстань пред ясным ликом нашего покровителя, попроси у него прощения — может, он сам скажет, что тебе делать.
Слон с тяжёлым сердцем пошёл за зайцем. Была ясная лунная ночь. Полная луна стояла на небе, и заяц повёл слона прямо к озеру.
— Вот, великий пан, — сказал он, — наш покровитель как раз купается в своём озере. Поклонись ему издали, но не говори с ним! Видишь, какой он грустный, какие морщины у него на лице? Это он гневается на вас.
Слон поклонился Луне и тихо стоял на берегу озера.
— Прикоснись хоботом к этому освящённому озеру, — продолжал заяц. — Может, святой Луна подаст тебе знак, что делать дальше.
Слон послушался и опустил хобот в воду. В тот миг гладкая поверхность озера вздрогнула, заволновалась — и вместе с ней задвигалось отражение Луны.
— Радуйся, великий пан! — с восторгом воскликнул заяц. — Наш царь принимает твой поклон — видишь, как он доброжелательно кивнул? И велит тебе с твоей общиной отправиться на восток. Пройдёте три дня пути — и там найдёте другое озеро и другую равнину, где будете жить счастливо.
Слон ещё раз с радостью поклонился Луне и ушёл. Уже в ту же ночь все слоны покинули это место, а зайцы с тех пор живут там спокойно.
— Вот, мои милые, — продолжала Ворона, — что значит иметь сильного покровителя. Одно его имя, один его образ может отогнать врага. А Совой вы кого напугаете? Да и к тому же — если бы вы знали, какая это мерзкая, вороватая, подлая и коварная птица! Недаром она боится дневного света! У неё совесть как у вора — вот что! А иметь такого вора царём — это всё равно что Воробей и Дробильщик, которые пошли судиться к Коту.
— А как это было? — хором спросили птицы.
— Вы не знаете? — сказала Ворона. — Ну что ж, слушайте — я вам расскажу.
IV
Однажды, — начала Ворона, — было у меня гнездо на вершине огромной, раскидистой тополи. Недалеко от меня, в суку той тополи, в уютном дупле, свил себе гнездо Воробей. Очень он мне нравился — был добрый сосед и умная голова. Бывало, вечером, перед заходом солнца,
сидим мы каждый в своём гнезде и беседуем на разные темы. Чистая душа была!
Но вот как-то, в пору созревания проса, мой Воробей с утра улетел — и вечером не вернулся.
«Что с ним стряслось? — подумала я. — Не дай бог, какая беда! Может, кто беднягу убил или в силки поймал в просе?»
Погоревала я, но что было делать. Прошла ночь — Воробья нет. Прошёл день, потом второй, третий — всё нет.
«Наверное, погиб где-то, бедняжка», — подумала я.
На четвёртый день прилетел Дробильщик, посидел на тополе, увидел дупло и пустое гнездо — и залез в него.
Переночевал одну ночь — и так ему понравился воробьиный дом, что на следующий день он уже полностью обосновался.
Не очень мне это понравилось, ведь с дробильщиками и сороками я не люблю водиться. «Ну что ж, — думаю, — раз Воробья нет, то какое я имею право мешать другому поселиться в его доме? Пусть живёт хоть и Дробильщик».
Но вот, через неделю, прилетает мой Воробей.
Он летал в соседнее село за просом и вернулся сытый, круглый и весёлый, как масляный комочек. Увидев в своём гнезде Дробильщика, он крикнул:
— Эй, приятель! Это моё гнездо. Если ты сюда забрёл случайно — прошу, убирайся по-хорошему из моего дома.
— Вот ещё, нашёлся хозяин! — огрызнулся Дробильщик, высунув голову из дупла. — Это мой дом, не твой!
С чего ты взял, что можешь меня отсюда выгнать?
— Твой дом? — вскричал Воробей, и хохолок его встал дыбом от гнева. — Что ты такое говоришь? С чего он твой?
— А с того, что я тут живу.
— Га-га! Это разбойное право. Я его построил, я в нём жил целый год, а ты силой забираешь у меня моё? Прочь отсюда!
— А мне не хочется! Я здесь хозяин, а ты катись на все четыре стороны!
Словом, разругались они как следует, а потом договорились пойти в суд.
— Так не пойдёт! Я добьюсь справедливости! — горячился Воробей.
Я слышала весь этот разговор и мне стало интересно, к какому судье они пойдут. Когда оба соперника улетели — я за ними, сверху.
Они летели низом, а я — вверху. Всё видно. Вижу — недалеко от нашей тополи жил в гнезде дикий Кот.
Он как раз лежал в засаде и услышал ссору. Когда они договорились идти в суд, Кот живенько вскочил на высокий камень, встал на одну лапу, уставился в солнце, поднял передние лапы — словно набожно крестится — и мурлычет святые поучения:
Не делай другому, чего сам не желаешь!
Воробей и Дробильщик, пролетая мимо, увидели Кота. Остановились и услышали его благочестивое мурлыканье.
— Слушай, — сказал Дробильщик. — Вот это благочестивый муж! Прямо святой отшельник. И умный, и справедливый, наверняка.
Пойдём к нему — если он нас не рассудит по справедливости, то уж не знаю, кто сможет.
— Но это же Кот! — сказал Воробей. — Это наш злейший враг. Как же мы пойдём к нему на суд?
— Ну, давай сядем подальше, — предложил Дробильщик. — Сядем на ветке и расскажем ему суть дела.
— Ладно, давай.
Так и сделали: оба соперника сели на ветке над самым Котом, поклонились ему, а Дробильщик заговорил:
— Святой отшельник! Видя твою благочестие и суровое покаяние, слыша твои справедливые слова, мы пришли к тебе — рассуди нашу тяжбу.
Мы поссорились. Выслушай нас и — кого признаешь неправым — можешь съесть.
— Съесть? — жалобно промолвил Кот. — Да что вы, деточки! Уже три дня и три недели, как я зарёкся есть мясные блюда и убивать божью тварь.
Нет, я не съем, но рассужу вас по святой правде. Только, мои сердешные, я стар, глуховат. Подойдите ближе, вот сюда, и расскажите, в чём дело!
Оба соперника поверили хитрому Коту, слетели с ветки и встали перед ним. А ему, хищнику, только того и надо было. В одно мгновение — одного схватил когтями, другого — зубами, задрал обоих, и, мурлыча от радости, унёс в своё логово.
— Вот так, — закончила свой рассказ Ворона, — будет и с вами, если выберете Сову в цари. Ночью вы спите, а она летает и будет вам вредить. А днём, когда вам нужна помощь, она слепа, ничего не видит и спит в дупле. Что вам за польза с такого царя?
Услышав это, птицы подумали:
«Правду говорит Ворона. К чёрту нам такой царь! Лучше пусть будет, как было».
И, недолго думая, все они разлетелись — каждая в свою сторону. Остались только Сова и Ворона.
Сова сидела на троне, ждала коронации и удивлялась: куда это все птицы подевались? А Ворона начала насмехаться с неё:
— Ну что, кумушка, долго тебе ещё ждать? Лучше бы и не ждала — всё равно с твоей коронации ничего не выйдет. Разве не видишь — все птицы разлетелись?
— Ах ты, злая Ворона! — закричала Сова. — Я знаю, это ты их науськала против меня. Но подожди, я этого тебе не прощу.
С этого дня я и весь мой род объявляем тебе и твоему роду войну — до тех пор, пока Сова не станет царицей всех птиц!
— Вот эта война, мой царь, — сказал старый Каркайло, — продолжается и поныне. И, похоже, конца ей не будет — нет надежды, что птицы когда-нибудь ещё выберут Сову в цари.
— Так что же нам тогда делать? — спросил ворон царя.
— Думаю, — сказал Каркайло, — что нужно из всех этих советов взять по чуть-чуть. Надо отправить кого-то к совам — это да. Надо с ними воевать — это точно. Но пока — держаться спокойно — это само собой. Чтобы нас не перебили — надо отступить, а если хотим победить — нужно выждать.
Но ко всему этому нужно ещё кое-что: способ, как всё это объединить в одно целое.