Сто тысяч Страница 8

Есть солома — хорошо, а нет — кулак под голову, свиту расстелил, свитой укрылся, уснул — мало горевал, проснулся, встал — встрепенулся, шапку надвинул — и дальше двинулся… Хе-хе-хе! (Ушёл.)

Роман. Скажете, мама, отцу, что сюда заезжал жид и велел передать, чтобы завтра он был у Смоквинова в обеденное время с деньгами — потому что Жолудь перекупает землю. (Ушёл.)

ЯВА VI

Параска и Мотря.

Параска. Хорошо. Иди, дочка, принеси ужин из кладовой, а я тут немного приберусь.

Мотря ушла.

И что это старик задумал? Что-то тут есть, а что — не пойму. То не хотел коней в церковь давать, а то и сам поехал, и всю обедню на коленях простоял; то не хотел сватать Мотрю за Романа, а тут — посватал; никогда не гулял, а тут с кумом как хорошо выпили; и всё чему-то радуется, такой весёлый. И куда это он сейчас поехал? Привезёт ли кого с собой, или чёрт его знает? Велел, чтобы ужин был готов, ставни закрыты, свеча на столе и чтобы даже куклы тут не было. Аж страшно становится от этих приготовлений, и ни слова не скажет, что задумал…

Мотря вносит ужин и ставит на стол: между бутылками с водкой — пироги и сметана.

Мотря. Кто это к нам сегодня приедет?

Параска. Не знаю, я и не решилась старика расспрашивать; довольна и тем, что он был весёлый и согласился на вашу свадьбу. А спички есть?

Мотря. Есть!

Параска. Ну, пойдём.

Открывают дверь, из другой избы выходят Копач и Роман.

Копач. Спасибо за ужин! Теперь залезу на солому — как в пуховики.

Уходят; сцена остаётся на время пустой.

ЯВА VII

Входит тихо Герасим, за ним Савка, несёт на плечах большой кожаный мешок.

Герасим. Пойдите, куме, распрягите коней и поставьте возле фургона.

Савка. Пойдём вдвоём.

Герасим. Вот ещё! А кто же при деньгах останется?

Савка. Да кто ж их тут возьмёт?

Герасим. Э, куме, на греха мастера нет! Лучше я тут посижу — бережёного и бог бережёт.

Савка. И отходить от денег не хочется, так бы и держался за мешок. (Ушёл.)

ЯВА VIII

Герасим один. Зажигает свечу, поставил, взглянул на мешок, поцеловал его.

Герасим. Ну теперь пусть Пузырь скажет: голяк масти, черва светит! Ещё посмотрим — кто тут голяк. Думает, очень умный? Нет, братец, потягайся ещё со мной. Хе-хе-хе! Я не таков — даже жида сегодня обманул. Пока мешок распарывали — звонок, он вынимает пачку, глянул я — деньги… внутри аж трясёт, а сам думаю, как бы его надуть; второй звонок — жид засуетился, мешок хватает, не даёт… «Давай деньги», — говорит. Слово за слово, а тут — третий звонок; я ему тогда сунул вместо пяти всего три тысячи. Ха-ха-ха! Вот так удар! А он, не считая, прямиком в вагон.

Входит Параска.

ЯВА IX

Герасим и Параска.

Параска (тихо). Старик!

Герасим. Ой! (Бросает свиту на мешок и заслоняет его спиной.) Ты чего, ненормальная, шастаешь? Разве не я тебе сказал, чтоб тут даже кукол не было? Прочь пошла!

Параска. Да не кричи, безумный! Сейчас уйду. Тут дело очень важное, надо тебе сейчас сказать, чтоб потом хуже не вышло.

Герасим. Что за дело?

Параска. Жид прибегал к тебе…

Герасим. Какой? Когда? Не из поезда ли выскочил?

Параска. Да с какого поезда? Успокойся, чего ты такой перепуганный? Жид Гершко, что землю у Смоквинова у тебя выкупал.

Герасим. Тьфу! Ну?

Параска. Говорил, чтоб ты завтра в обед был у Смоквинова с деньгами — Жолудь землю перекупает.

Герасим (нечаянно взглянув на мешок). Ха-ха! Чёрта с лысиной перекупит.

Параска. Что ты там привёз, чего от жены скрываешь? Покажи!

Герасим (в ярости подходит к ней). Я тебе покажу! Я… я… убью тебя… Раздавлю, если полезешь мне в глаза! Прочь пошла!

Параска отступает за дверь.

Параска. Ну и ну! Ей-богу, с ним что-то не так — надо быть начеку. (Ушла.)

ЯВА X

Герасим, потом Савка.

Герасим. Вот любопытная чёртова порода — так и подглядывает, а жидом меня чуть до смерти не напугала… Жолудь перекупает землю! Ха-ха-ха! Завтра чуть свет отнесу ему деньги, переплачу по десять рублей за десятину, но не отдам Жолудю!

Входит Савка.

Савка. Ну, куме, тихо кругом! Давайте мою долю — и я пойду, пока глухая полночь.

Герасим. Куме, куда вы денете такую кучу денег? Пусть у меня полежат.

Савка. Нет, так не пойдёт! Я найду, где своё спрятать, а вы прячьте своё.

Герасим. Возьмите себе тысячу, а остальное через год.

Савка. Куме! Отдайте мне моё! Чуть печёнка не выпала, пока это всё провернул, и чтоб я не держал в руках свой заработок? А смотрел вам в глаза, как шавка? Это вам надо? Я вас знаю. Но смотрите. (Вынимает нож из-за голенища.) Видите? Не доводите меня, а то вам и аминь.

Герасим (тоже вынимает нож). А вы думали, я без запаса? Ха-ха! Только знаете — это всё черт-те что. (Прячет нож.) Это я для дороги держал… снимайте свиту, закрывайте окно — будем делиться…

Закрывают окна свитами.

Я хотел как лучше — у вас же никогда денег не было, сейчас что-нибудь да и вылезет… а коли так боитесь — берите, бог с вами.

Савка. Не беспокойтесь, я умею прятать — было бы что. (Подходит к мешку.)

Герасим. Вам пять тысяч?

Савка. Десять… десять… говорю же — десять! Не зли меня!

Герасим. Да не кричите! Берите, берите десять… (В сторону.) Чтоб тебе печёнку вывернуло… (Достаёт из мешка пачки по тысяче, перевязанные бумагой; кум смотрит.) Вот одна, вот вторая, а вот третья…

Савка. Подождите… куме, посмотрите…

Герасим. Что?

Савка. Да это не деньги, это чистая бумага.

Герасим. Как?!

Савка. Чистая бумага! Вот это жидовская башка надула: только в трёх пачках сверху и снизу настоящие купюры, а внутри — чистая бумага.

Герасим (хватает пачки, одну за другой перебирает). Бумага!… Обманул!… Куме, ведь он же давал деньги, я сам видел! (Хватает бумажки, рвёт и бросает.) Бумага… чистая бумага!… (В исступлении.) Ха-ха-ха!… Сто тысяч!! Ха-ха-ха!

Савка. Да он с ума сойдёт! Куме, успокойтесь — что с воза упало, то пропало.

Герасим оглядывается, хватает пояс со скамьи и выбегает из хаты.

Куме, куме! Куда вы? Господи, да одумайтесь! Что упало — то пропало!

Входит Параска.

ЯВА XI

Савка и Параска.

Параска. Что тут случилось? Боже милостивый, скажите, куме, куда он побежал? Почему он так закричал?

Савка. Стыдно и признаться. Смотрите: вот это добро мы купили за пять тысяч.

Параска. Как это?

Савка. Так. Обманул жид: дал вместо денег чистые бумажки. А может, это и не жид был — может, нечистая сила в жида обернулась и одурманила нас так, что мы приняли обычную бумагу за настоящие деньги.

Параска. О господи, господи! Вот ведь какое несчастье случилось; чувствовала моя душа, что с ним что-то неладное. Но зачем же он побежал?

Савка. Да я сам ещё в себя не пришёл, внутри всё клокочет.

Голос Копача: «Помогите, спасите!»

Слышите? Кто-то кричит!…

Параска. Ой, куме, голубчик, у меня и руки, и ноги трясутся — пойдёмте!

ЯВА XII

Те же. Копач и Герасим.

Копач (несёт Герасима на плечах). Да помогите же!

Помогают, кладут Герасима на кровать.

Параска. Что с ним? Что с ним? Скажите ради бога, что случилось?

Копач. Это, я вам скажу — реприманд! Качайте его, вот так, вот так! (Качает Герасима.) Ну, реприманд!

Параска. Да что это такое? Что? Ради Бога, скажите, что за болезнь такая?

Копач. Какая там болезнь! Подождите, я расскажу, а вы тем временем трите ему грудь, хорошо трите. Так, так… Слушайте меня… стоп! (Прислушивается к сердцу.) Трите, трите, трите… Опыт — великое дело… Сердце вроде бы шевелится… А-а. Перепугал ты меня, Никодимович, чуть сам не умер от страха, да и ему бы не жить, если б не мой опыт.

Савка. Так скажите же, что случилось?

Копач. Всё по порядку — вокруг одного центра. Нож!

Дают нож.

Ивановна, лейте ему ложкой воду в рот.

Наливают воду.

Глотнул, ей-богу, глотнул. Не переживайте! Счастье, что я лёг спать в сарае… Лёг я, знаете, в сарае и так увлёкся одним предметом, что и задремал, думая о нём; и вот снится мне, будто Роман поснимал те каменные выступы — помните, я вам рассказывал? На Боковеньке? Поснимал их и повесил надо мной. Только приснилось — чувствую, кто-то по носу царап-царап… Я рукой вверх — схватил за ногу, нога дёрнулась, затрепетала и вырвалась, и как захрипит! Я вскочил как ошпаренный, но сразу же пришёл в себя, зажёг спичку, смотрю — и у меня в глазах потемнело! На перекладине висит Никодимович.

Параска. Боже мой, боже! Какое ужасное несчастье!

Копач. Но! Опыт — великое дело! Я тут же вытащил перочинный нож и перерезал пояс… и Никодимович упал на землю. Смотрите — дышит.

Герасим пошевелился и судорожно втянул в себя воздух.

Поднимайте, поднимайте. Будто зевает… дрожит.

Поднимают Герасима, он снова судорожно вдыхает и вытирает пот.

Параска (плачет). Старик, старик!

Герасим. Где я? (Судороги.)

Копач. Пейте воды. (Подаёт.)

Герасим пьёт.

Что с вами? Что это вы такое выдумали?

Савка. Да хватит, куме! Будет здоровье — будут и деньги, а я навсегда от них отрекаюсь, больше никогда в жизни не захочу иметь того, чего бог не даёт. Такой беды я и в страшном сне не ждал.

Копач. Какие деньги?

Савка. Да вон, посмотрите, как нас обманули.

Копач. А-а! Я сразу понял! Опыт — великое дело! На той неделе в городе была точно такая же история! И много выманил?

Савка. Пять тысяч…

Герасим (захлёбывается воздухом). Ой… ой!…

Копач. Брызгайте водой.

Брызгают. Герасим поднимается.

Да полно вам, Никодимович, убиваться. Успокойтесь насчёт денег! Вот поедем на Боковеньку — там есть деньги, там денег — море! Верьте, найдём!