Сто тысяч

Комедия в 4 действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Герасим Никодимович Калитка — зажиточный крестьянин.

Параска — его жена.

Роман — их сын.

Савка — кум Герасима, крестьянин.

Банавентура — Копач.

Неизвестный — еврей.

Гершко — маклер.

Мотря — наемная работница.

Клим — работник.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЯВЛЕНИЕ I

В избе некоторое время никого нет; входит Неизвестный.

Неизвестный. Никого нет… Ох-ох-ох! Тяжело теперь жить на свете. А почему тяжело? Потому, что слишком много умных развелось… Все торгуют, а покупатели только глазами покупают — и торговли нет, один убыток. Так я придумал новый бизнес: хорошее будет дельце, если получится… Попробуем!…

ЯВЛЕНИЕ II

Роман и Неизвестный.

Неизвестный. Здравствуйте вам.

Роман. Здорово.

Неизвестный. Это дом Герасима Никодимовича Калитки?

Роман. Он самый.

Неизвестный. А где же сам хозяин?

Роман. Он уехал в город, сегодня должен вернуться.

Неизвестный. Я с ним встречался, он сказал, чтобы я приехал.

Роман. Может, через час будут.

ЯВЛЕНИЕ III

Те же и Копач.

Копач. Ура! Теперь суд гласный, жидов прижимает частный! Хе-хе-хе!

Неизвестный. А вы, значит, частный? Не похоже.

Копач. Не та рожа? Ха-ха-ха!

Неизвестный. Прощайте! Загляну позже, мне к Смоквинову надо. (Ушел.)

ЯВЛЕНИЕ IV

Копач и Роман.

Копач. Ха-ха-ха! Заметь — проходимец! Я таких много видел, у меня опыт и практика. Насмотрелся я на них… Командовал взводом, провиант и фураж часто получал, знаю я их, да и они меня знают! Уже тридцать лет в отставке, по свету вольно хожу и всем смело в глаза смотрю… Стихи… Ха-ха-ха! А батя купчую еще не оформил?

Роман. Еще в городе.

Копач. Хотел поздравить его с приобретением земельки… А Прасковья Ивановна?…

Роман. У попа.

Копач. Так! Пустота Торричелли… Хе-хе-хе! Ты не знаешь — это из физики. В таком случае — адьё! К обеду загляну. (Ушел.)

ЯВЛЕНИЕ V

Роман, потом Мотря.

Роман. С виду умный, а на деле — дурак. Тридцать лет клады ищет и остался гол как сокол, всё, говорят, на кладах прокопал… Всё знает — только ничего не делает. (Подходит к двери и зовёт.) Мотря, иди сюда!

Мотря за дверью: "Чего там? Нет у меня времени".

Роман. Так нам, глядишь, и умереть времени не будет. Иди, зашей мне рубаху — рукав порвал, а мать ушла куда-то. Хочется с Мотрей поболтать, а не знаю, зачем бы в избу идти — так я нарочно рукав порвал.

Входит Мотря.

Зашей. (Показывает.)

Мотря. Где ж ты так порвал?

Роман. За вилы зацепился.

Мотря зашивает, Роман её целует.

Мотря (ударяет кулаком). А это что? Ах ты, лезешь!

Роман. Разве нельзя? Мы же осенью поженимся, слышала? Что отец говорил?

Мотря. Вот тогда и целоваться будем, а пока — ни-ни! Может, отец пошутил, а ты уже губы распустил.

Роман. Нет, не шутки. И мать говорила, и отец: лучше невестки и не надо.

Мотря. Уже зашила. Иди, у меня нет времени болтать, да и вон уже отец приехал.

Роман. Отец? Точно.

Мотря выбегает.

ЯВЛЕНИЕ VI

Герасим и Роман.

Герасим. А вы чего здесь собрались, работы нет, что ли?

Роман. Да я рукав порвал… Мотря зашила.

Герасим. А мать где?

Роман. Ушла к попу…

Герасим. Нашла праздник. Ступай к работе, а то там рты поразевали да и стоят. Пусть распрягут лошадей, а сбрую сразу отнеси в кладовку, чтобы ремней не порезали на плётки.

Роман. Хорошо. Тут какой-то жид вас спрашивал, и Копач. (Вышел.)

Герасим (один). Жид — дело, а Копач — морока. Уф! Слава богу, управился с делами: оформил купчую, земельки прибавилось. А бумажка зелёная — прямо как земля, укрытая травой!… Ох, земелька, святая земелька, доченька божья! Как приятно тебя загребать в одни руки… Скупал бы тебя без меры. Легко по своей земле ходить. Глянешь вокруг — всё твоё: тут стадо пасётся, там пашут, а вон уже и пшеница зазеленела, и рожь колосится — и всё это деньги, деньги, деньги… Кусочками, по частям скупал, а уже и набралось: теперь у меня двести десятин — кусочек округленький! Но что это за кусочек! Вон у Жолудя — так-так — одной вишни сходит двенадцать тысяч, скота — четыре или пять гуртов! Свиней, наверное, тысячи две: зимой только на свиней шесть человек день при дне работают!… И как это Жолудь столько денег нажил — не пойму… Сам помню, как баранчиков покупал, сам резал, мясом торговал на рынке, а теперь — богач. Где ж он набрал? Не иначе как нечистым путём! Тут — не доедаешь, не допиваешь, с утра до вечера работаешь, жена из кадки не вылезает — и всё равно только двести десятин, а у него, глядишь, и десяти тысяч мало! Не спится мне, не естся… Под боком живёт панок Смоквинов, мечется туда-сюда, заложил и перезаложил — видать, запутался: вот-вот продаст или продадут землю… Ах, кусочек-то, двести пятьдесят десятин, земля — загляденье, пруд с рыбой, да и рядом с моей, граница в границу. Только капитала не хватает… У меня есть пять тысяч, а надо ещё ни много ни мало — пятнадцать! Где их взять? Эта мысль точит, как ржавчина! Где взять?… Где?… Разве послушать жида, рискнуть, купить за пять тысяч сто тысяч фальшивых и понемногу пускать их в оборот: то работникам, то волов на ярмарке покупать… Мужик в деньгах не сильно разбирается, если бумажка разрисована — значит деньги. Страшно только, чтоб не попасться… Обещал жид сегодня привезти образец. Может, он уже заходил. Очень уж хочется посмотреть на фальшивые деньги.

ЯВЛЕНИЕ VII

Савка и Герасим.

Савка. Здравствуйте, кум! Хорошо, что я вас дома застал.

Герасим. А зачем же я вам так срочно понадобился?

Савка. Угадайте! Жаль, не угадаете… Займите денег, кум! Карбованцев сто, до Семёна.

Герасим. Я же говорю, так и знал! Значит, не думая — давай! У меня что, банк, что ли?

Савка. А к кому же ещё пойдёшь? Жид возьмёт такой процент, что потом не вывернешься.

Герасим. А кто ж теперь, куме, не дерёт? Дерут — и давай!

Савка. Так уж лучше вы, куме, дерите — да дайте.

Герасим. Нету! Хоть нос открути — и десятки лишней не вытрясешь — всё за землю отдал.

Савка. Где ж те деньги, куме? Я ж сам не раз, не два…

Герасим. Да Бог их знает. Я и сам думаю.

Савка. Слыхал я, что у Жолудя деньги нечистые, прямо от самого — прости Господи — сатаны, так, может, и другие тоже так достали… Только где они с ним познакомились и как? Вот что интересно! Я ведь и сам не робкого десятка — пошёл бы в гости хоть в самое пекло: надоело так постоянно клянчить — пусть бы уж дал, иродов сын! Душу, может, ему, лукавому, надо — так пусть бы брал, без души, может, и легче, чем без денег. Скажу вам, куме, честно: ходил я сам на Ивана Купалу, как велено, на перекрёсток… Поверьте, звал — прости Господи — Гната Безпятого! Так что ж — не вышел, только напугал.

Герасим. Любопытно! Расскажите, пожалуйста…

Савка. Знаете, в третий раз как крикнул: «Выйди ко мне, Безпятый, я тебе в ножки поклонюсь, до смерти слугой твоим буду!» — а он, и сейчас мурашки — зайцем мимо меня — только фьють! да хе-хе-хе! Я оттуда как рванул — чуть дух не испустил… Прости, Господи! Две недели болел: бывало, только что скрипнет где — весь дрожу, волосы дыбом… Еле отчитала меня Гаврилиха.

Герасим. Не ожидал, куме, что вы такие смелые…

Савка. А что делать, если деньги нужны каждый день! Вот и сейчас: послезавтра срок платить Жолудю за землю, держу у него кусочек, а не хватает. Договор такой: если в срок не отдам — хлеб останется за Жолудем без суда. Что тут говорить! Вот, ей-Богу, честно скажу вам, куме: если бы знал, что в этот раз даст — пошёл бы снова звать, так деньги нужны.

Герасим. Смелый вы человек, куме, с вами и не такие дела можно провернуть.

Савка. Ха! А чего бояться? Страшно только без денег, а с деньгами, как говорится, и чёрт не брат.

Герасим (в сторону). Надо это на ус намотать.

Савка. Кум! А может, у вас всё же нашлась бы сотня? Займите! Батькой вас величать буду.

Герасим. Что ж делать? Разве вот что: я, знаете, сам занял тут у Хаскеля на хозяйство; только плачу пять процентов в месяц. Если дадите пять процентов — я с вами поделюсь, так уж, по-кумовски.

Савка. Пять?.. Ну, а что поделаешь… И за это спасибо большое, давайте.

Герасим. Принесите мне тогда продажную расписку на волов.

Савка. Как? Разве я вам волов продавал?

Герасим. А получится, как будто продали… Как будто! Понимаете? А я этих же самых волов вам до Семёна отдам, а на Семёна вы мне сто карбованцев и расписку — я разорву, а не отдадите — я возьму волов… Так надёжнее.

Савка. Это дело хорошее! Так волов к вам везти, или как?

Герасим. Нет. Вы идите в волость, там писарь знает и напишет как надо, а вы мне расписку принесёте — я вам деньги.

Савка. Да возьмите, кум, вексель, на что вам эта путаница?

Герасим. Нет, кум, я убедился — продажная расписка надёжнее векселя…

Савка. Ну… Ладно. Завтра, значит, принесу. А вы дома будете завтра?

Герасим. Дома.

Савка. Так… Прощайте. (В сторону.) Эх, кум, видно, и у тебя деньги нечистые, и душа уже не твоя. (Вздыхает, уходит.)

Герасим (один). Отважный человек! И к чёрту ходил, и за деньги на всё пойдёт — а я с него возьму вексель. Нашёл дурака! Продай волов — получи деньги… не отдашь деньги — волов давай, ведь они мои, я уже их купил, и денег не буду требовать — волов давай. Так надёжнее.

ЯВЛЕНИЕ VIII

Герасим и Неизвестный.

Неизвестный. Здравствуйте вам!

Герасим. Здравствуй. (В сторону.) Тот самый жид… аж мороз по коже пошёл.