Постоял, подождал, пока из дома выбежит с ружьём Шевчук и выстрелит в Сироманца. Тот не выскакивал. Только во дворе заскулила его собака.
Сироманец подошёл к дому Побигайло. И Побигайло не выбежал. Все были в поле, косили горох.
Дольше всего стоял Сироманец перед домом Чепижного, но и Чепижного, к его великому сожалению, на сей раз не было дома: он косил горох. В этот раз Чепижный прихлопнул бы Сироманца, который пришёл умирать один...
Сашко слез с одесского автобуса и побежал полем к лесу. В лесу Сашко ходил до вечера, звал Сироманца в глиняных ямах... Сироманца не было.
Вечером, поздно вечером Чепижный поехал в Киев — вёз Вовкодавиху с её детьми на базар. Сашко и Галя Грушецкая видели, как его мотоцикл буксовал у горы...
Серый степь с пушистыми облаками над головой раскинулся перед лапами Сироманца.
— Ого-го! — сказал про себя волк и начал ловить в траве кузнечиков.
Кузнечики не хотели ловиться и прыгали от зубов Сироманца через Гиндукуш до Гималаев... Тогда Сироманец лёг на спину, поднял лапы, и на его лапы посыпался дождь, за дождём — снег, пока на каждой лапе не устроили себе гнёзда сорокопуты... Мчалась белая вода, отцветал поздний боярышник, пищали птенцы сорокопутов, а синее небо продолжалось в высь.
Из воды поднималось серое солнце, на нём скользила рыба, и Сашко обнимал Сироманца за шею:
— А ты как думал, волчонок? Ты думал, что это нам уже конец с тобой? — Сашко обнимал Сироманца за шею.
1975