Умею!
МАМАЙ. Что?
НЕСЫТЫМЕЦ. Кроме есть-пить я ещё умею пить-есть!
МАМАЙ. И всё?
НЕСЫТЫМЕЦ. Ещё я умею естоньки-питоньки и питоньки-естоньки..
МАМАЙ. Так-так... Вот я бы на твоём месте таким не хвалился,
НЕСЫТЫМЕЦ. Так я ж и не хвалюсь... Это – беда моя, что я ем и пью как не своим ртом... Вот смотри (вынимает из кармана грушку, бережно вытирает её) последняя груша у меня осталась, и больше ничего в моём меню больше нет... На чёрный день, нет – на самый чёрный день берегу её.
Полюбовавшись, прячет фрукт обратно.
МАМАЙ. Будь здоров.
НЕСЫТЫМЕЦ. Не уходи! И воду – тоже.
МАМАЙ. Что – "воду"?
НЕСЫТЫМЕЦ. Не только вино, но и воду могу выпить.
МАМАЙ. А много можешь её выпить?
НЕСЫТЫМЕЦ. Сколько дадут! (Поёт):
Течёт, течёт моя вода,
Моя такая прозрачная,
Из малых речек она впадает
В великое синее море...
МАМАЙ. Это уже интересно...
Бросает ему свиту, тот начинает одеваться.
МАМАЙ. Куда, интересно знать, подевалась твоя одежда?
НЕСЫТЫМЕЦ. Тут по дороге человек один такой встретился, подбил меня побиться об заклад, кто больше съест и выпьет. Так я я-я-як! Гм. А он взял и убежал, пока я ел, из корчмы. Эх, пришлось мне платить за ту еду и питьё и последнее с себя снимать... И конь пропал, и оружие... Если бы не ты, добрый человек, то я вовек теперь к Царевне Петрівне не выбрался бы.
МАМАЙ. Так ты тоже идёшь Царевну Петрівну освобождать? По объявлению?
НЕСЫТЫМЕЦ. Ага.
МАМАЙ. Так я тоже туда иду.
НЕСЫТЫМЕЦ. Вот и будешь мне за помощника.
МАМАЙ. Я??
НЕСЫТЫМЕЦ. Ты. Мне помощник в таком деле – ой как! нужен.
МАМАЙ. Что-о? Это ты мне – за помощника будешь!
НЕСЫТЫМЕЦ. Ишь, нашёлся какой умный!
МАМАЙ. Да, умный.
НЕСЫТЫМЕЦ. Я тоже – не дурак. Знаешь что: кто из нас умнее окажется, тот и будет старшим. Согласен?
МАМАЙ. Согласен. Вот кто из нас назовёт большее число, тот и умнее.
НЕСЫТЫМЕЦ. Ну, тогда ты проиграл. Мне тебя уже даже жалко. Потому что я такое число знаю, что ух!
МАМАЙ. Называй!
НЕСЫТЫМЕЦ (набрав как можно больше воздуха). С-сто!!
МАМАЙ. А я назову: сто один. Я – выиграл.
НЕСЫТЫМЕЦ. Эх, твоё число больше, твоя и правда... Что это за путь такой, что на нём одни хитрецы попадаются? Ну, раз я пообещал то... Буду тебе за помощника. Пошли скорее, может по дороге чего поесть найдём.
С тем они и идут вперёд.
Не сделали они и трёх шагов, как их останавливает голос, доносящийся из-под сцены, то есть из-под земли.
ГОЛОС ЛОМОСИЛЫ. Ой, яма глубокая, гей, не ступлю и шага, есть ли у кого длинная верёвка?
НЕСЫТЫМЕЦ. Ой, беда, что же это такое? Чур меня.
МАМАЙ (в яму). Кто ты такой?
ГОЛОС ЛОМОСИЛЫ. Я – Ломосила.
МАМАЙ. А что ты там делаешь, Ломосила?
ЛОМОСИЛА. Я? Я ничего тут не делаю. Что ж в этой проклятой яме сделаешь...
МАМАЙ. А как ты туда попал?
ЛОМОСИЛА. Да тут один человек подбил меня в карты сыграть...
МАМАЙ (с ужасом). В карты?!
ЛОМОСИЛА (вздыхает). Так... А я ж – азартный! Я ему всё своё и проиграл – и коня, и уздечку, и седло. Доигрался!
МАМАЙ. Вот видишь – это очень плохая привычка – играть в карты.
ЛОМОСИЛА. Так уже вижу... После того, как в долговой яме оказался.
НЕСЫТЫМЕЦ. А какой он был, тот человек? Вот такой?
Показывает.
ЛОМОСИЛА. Такой самый.
НЕСЫТЫМЕЦ. Так это ж тот самый, что подбил меня об заклад побиться...
Связав свои пояса, вдвоём вытаскивают великана.
ЛОМОСИЛА тащит за собой свою дубину.
МАМАЙ и НЕСЫТЫМЕЦ видят, что намного меньше его, смущаются.
МАМАЙ. А дубину – не проиграл?
ЛОМОСИЛА. Програл и дубину, так тот негодяй не смог её поднять. Эх, счастье его, что я не сразу догадался, что карты были фальшивые! То и не сидел бы в этой долговой яме, вместо того, чтобы идти спасать из беды Царевну Петрівну...
МАМАЙ и НЕСЫТЫМЕЦ (вместе). И мы – тоже!
ЛОМОСИЛА. И вы?
МАМАЙ. И мы. А что ты умеешь?
ЛОМОСИЛА. По шее могу вломить. Хочешь?
МАМАЙ. Нет.
ЛОМОСИЛА (к НЕСЫТЫМЦУ). А ты?
НЕСЫТЫМЕЦ. Я тоже не хочу.
ЛОМОСИЛА. Вот и хорошо. Тогда будете мне за помощников в этом великом и хорошем деле.
НЕСЫТЫМЕЦ. Не болтай глупостей! Я ещё никогда и никому за помощника не... (оглядывается на МАМАЯ)... словом, не хотел быть...
Замолкает.
МАМАЙ (к ЛОМОСИЛЕ). Может это ты нам за помощника станешь?
ЛОМОСИЛА. ... Будем биться?
МАМАЙ. Зачем же добрым людям между собой драться да калечиться? Давай узнаем наперёд, кто из нас сильнее, и хватит.
НЕСЫТЫМЕЦ (к МАМАЮ). А я уж было подумал, что ты действительно умный. Ты посмотри на него (кивает на ЛОМОСИЛУ) тут и так ясно, кто сильнее.
ЛОМОСИЛА. Чем биться да калечиться... Вот!
Поднимает камень, сжимает – из кулака у него сыплется одна труха от того камня. Пока он радуется, МАМАЙ шепчет к НЕСЫТЫМЦУ.
МАМАЙ. Давай грушу.
НЕСЫТЫМЕЦ. Не дам грушу.
МАМАЙ. Хочешь от него по шее?
НЕСЫТЫМЕЦ. Не хочу. Но ведь эта груша – последняя у меня.
МАМАЙ. И я – не хочу. Давай!
ЛОМОСИЛА. Ну долго ты там, Мамай?
НЕСЫТЫМЕЦ. Последняя груша... На чёрный день берег... Эх.
Отдаёт.
МАМАЙ выразительно показывает зажатую в кулаке грушу, сжимает её, и из неё течёт сок.
ЛОМОСИЛА – поражён.
МАМАЙ. Видел? Чтобы из камня сок тек?
ЛОМОСИЛА. Видел...
МАМАЙ. Сможешь?
ЛОМОСИЛА. Не-е...
НЕСЫТЫМЕЦ (спохватившись). А так ты сможешь?
Забирает у МАМАЯ остатки "камня", то есть раздавленной груши – и торжественно глотает.
ЛОМОСИЛА начинает пятиться от них.
НЕСЫТЫМЕЦ. Победил Мамай! И его побратим Несытымец!
Поднимает ему руку. И себе тоже.
ЛОМОСИЛА (вытряхнув раздавленный свой камень). Всё-таки победили... Ничего не скажешь. Что-то на этом пути все меня побеждают...
МАМАЙ. Тогда – в путь!
Все трое идут.
Картина V
МАМАЙ, НЕСЫТЫМЕЦ и ЛОМОСИЛА подходят к табличке, на которой написано:
"Гостеприимно просим в Тёмное царство!"
Вокруг действительно очень темно.
Друзья колеблются переступить границу этого царства.
НЕСЫТЫМЕЦ (вглядываясь в табличку). Ой, какое же красивое и гостеприимное это Тёмное царство, какие красивые надписи на нём...
Собирается уже туда идти.
МАМАЙ. Стой! Нужно нам, ребята, в сапоги насыпать своей родной земли, потому что кто его знает, удастся ли нам так же гостеприимно (кивает на табличку) оттуда выбраться.
Скидывают сапоги, насыпают туда по доброй горсти земли, после чего обуваются и идут к Тёмному царству.
Там, в Тёмном царстве в полной тьме возле своей хатки хлопочет ДЕД (а нам нетрудно узнать в нём РАССКАЗЧИКА).
ДЕД. Я ещё никогда не слышал, чтобы в нашем царстве кто-то пел.
МАМАЙ. Здравствуйте вам, Дедушка!
ДЕД. Здравствуйте, детки.
МАМАЙ. Дедушка, можно у вас немножко водички попросить...
НЕСЫТЫМЕЦ. ... потому что есть так хочется...
ЛОМОСИЛА. ... что и переночевать негде!
МАМАЙ недовольно шикaет на друзей.
ДЕД. Так переночуйте, детки, если смерти не боитесь.
МАМАЙ. Смерти?.. Странное царство у вас, Дедушка...
ДЕД. Так это, сынок, Тёмное царство. Такое тёмное-тёмное... И ты хочешь, чтобы оно было не странное? Ведь правит им Змей-многоголовец.
ЛОМОСИЛА. Ну, тогда ложимся, ребята, спать. Где ж ещё и поспать, как не в Тёмном царстве?
Ложатся.
ДЕД. Казак Мамаю, а куда это вас Бог несёт?
МАМАЙ. Идём мы, Дедушка, искать Царевну Петрівну. Да вот беда: не знаем, куда идти. А вы случайно не слыхали, не знаете, где она теперь?
ДЕД. Слыхать – слыхал, а вот знать – не знаю. Одно только ведаю: далеко вам, сынок, ходить будет.
МАМАЙ. А может здесь кто-то у вас про то знает?
ДЕД. Есть тут в нашем Тёмном царстве один большой знаток... Но про это – завтра.
ЛОМОСИЛА. Долго вы там ещё будете болтать? Спать!
Спят.
Над ними звучит песня:
Тёмная ночь в Тёмном царстве...
В неправде и обмане
Притворяйся, будто спишь.
Тш-ш-ш-ш-ш...
Друзья погружаются в сон.
Бесконечная и безликая
Долгая ночь, хоть не полярная.
Ночь, которую не переспишь.
Т-ш-ш-ш-ш...
На сцене из тьмы появляется СОВЕТНИК-ПРЕДАТЕЛЬ.
На цыпочках он подкрадывается к заснувшим героям.
Вдруг над сценой пролетает на ковре-самолёте ЗМЕЙ-многоголовец, свистит, словно паровоз, налетает в темноте на СОВЕТНИКА-ПРЕДАТЕЛЯ, сбивает с ног и тот уползает.
СОВЕТНИК-ПРЕДАТЕЛЬ (уползая). О, раны!
ЗМЕЙ. Гэ! Да тут человеческим духом пахнет...
МАМАЙ (просыпаясь). Где ж не пахнуть, когда я пришёл.
ЗМЕЙ. Я – Змей-многоголовец, везде летаю, всех пожираю. А ты кто?
МАМАЙ. А я – Мамай, по белому свету хожу, всех из беды выручаю.
ЗМЕЙ (рыдает). Нет, нет уже в моём царстве никого, кроме этого старого деда, кого бы тут выручить. Нет людей...
МАМАЙ. А где ж все подевались?
ЗМЕЙ (рыдает). Я и съел.
МАМАЙ. Так тебе стыдно стало, потому ты и плачешь?
ЗМЕЙ. Не потому! Просто не стало мне пищи, кроме этого старого и невкусного деда... Потому и плачу.
ДЕД. Защити меня от него, казак-Мамай!
ЗМЕЙ-многоголовец начинает вдруг смеяться и хохотать.
ЗМЕЙ. А вот ты теперь спроси у меня, чего я теперь уже не плачу, а смеюсь?
МАМАЙ. Потому что ты передо мной покаялся и тебе легче стало?
ЗМЕЙ. Перед тобой? Покаялся?? Тьфу. Я смеюсь и радуюсь, потому что – ты пришёл и снова есть что есть.
МАМАЙ (риторически). Будем биться или мириться?
ЗМЕЙ. Видишь, тосковал я по мясу. А мясо – само пришло, ещё и разговорчивое оказалось... (К другим своим головам). Поедим?
Те утвердительно закивали.
ГОЛОВЫ ЗМЕЯ. Ага. Агашечки!
НЕСЫТЫМЕЦ подскакивает со сна.
НЕСЫТЫМЕЦ. Где? Что? "Поедим"? Когда?
ЗМЕЙ. О! Ещё один! Так поедим, поедим! И тебя – тоже.
НЕСЫТЫМЕЦ (моргая, оглядывая ЗМЕЯ). О, приснится ж такое. Вот так ложиться спать на голодный желудок...
ЗМЕЙ. Ну, это кому как, хе-хе.
НЕСЫТЫМЕЦ на это снова погружается в сон.
ДЕД. Вот и пропали!
МАМАЙ. Не бойтесь, Дедушка. Так или иначе, а до своей смерти доживём всё равно. Знаешь что, Змей, зачем нам эта морока – драться да калечиться, да вкус мяса портить? А давай так: кто кого пересвищет, тот того и есть будет, а?
ЗМЕЙ. Правда твоя, потому что ты от драки несъедобным можешь стать. Только тут ты и попался: у тебя один свист, а у меня – аж трое. Хе-хе. Вот мы сейчас на три головы – как свистнем, а, мои дорогие головушки?
Те радостно и утвердительно кивают.
ГОЛОВЫ ЗМЕЯ.